Вся жизнь - игра

- Санитаров! Позовите санитаров! – первым ожил Минсок, подталкивая Сехуна и Кая в сторону выхода. Сухо и Исин тем временем растерянно глядели на упавшего в обморок капитана, не зная, что предпринять. Крис, поняв, что нужно брать ситуацию в свои руки, отодвинул застывших парней в сторону и принялся производить массаж сердца. Медицинская помощь не заставила себя ждать слишком долго: местные врачи, оставшиеся на посту в стадионе Квандон, примчались моментально. - Растолпитесь, растолпитесь! - властно произнёс один из них, тут же падая на колени и доставая из своего чемоданчика необходимый в такую трудную минуту дефибриллятор, - Разряд! Тишина, сковывающая всё сознание. - Разряд! Угнетающее молчание норовило свести с ума. С каждой прожитой секундой все с неверием в глазах ошарашено начинали смотреть на бездыханное тело, над которым столпилось несколько врачей. Я покачал головой, уже толком не замечая в глазах застывших слез, и отвернул голову в сторону, не желая лицезреть подобную картину. Сехун нервно прикусил губу, и не выдержав, тоже отвернулся, потому что и на третий электрический разряд дефибриллятора тело парня не откликнулось. - Лухан! – громогласно взревел Бэкхен, молниеносно подскакивая к другу. За одну секунду он рухнул рядом и цепко, словно боясь потерять и отпустить, схватил капитана за ворот футболки, чуточку приподнимая надо льдом, - Лухан, ты не можешь! Просыпайся! Просыпайся! Ты не можешь наш бросить! Не сейчас! Ты не имеешь права. Волки – твоё всё! - Понимая, что он сможет лишь только помешать врачам, к Бену подскочили стоявшие рядом Ким Менсу и Чанель, уволакивая его в сторону. Смотреть на всё это было тяжело, но в нас не угасала надежда. Однако, когда врачи обернулись в нашу сторону и с тяжелым взглядом уставились на нас, стало всё ясно. - У него остановилось сердце. Разряды не помогли вытащить его из того света. Соболезную вам. - мужчина произносил свою речь обреченно, было видно, что ему давалось это делать тяжело. Для нас же эти слова прозвучали как приговор. Они и были приговором, возвещающие о том, что наше общее будущее подставлено под удар. Чен прикрыл рот ладонью, то ли пытаясь сдержать плач, то ли громкий вскрик. Сухо с Исином, казалось, окаменели, не в силах воспринять окружающую действительность. Бэкхен тем временем продолжал отчаянно вырываться, но Чанель с другими хоккеистами из Индиго помогали сдерживать неудержимый напор нашего бомбардира. Сехун, поджав губы, поник головой, безэмоционально уставившись в пол, а Чонин, чтобы сдержать слезы, закрыл лицо рукой и уткнулся в моё плечо, легонько содрогаясь всем телом. - Вставай, Лу! Вставай! – Минсок был на грани истерики и отчаянно лупил капитана по груди, будто бы тот самый жест мог привести его в чувства и пробудить, - Вставай! У нас осталось много игр впереди! - Хён, - плеча парня коснулась ладонь Кенсу, - Хён, не надо, - Кенсу произносил свои слова тихо, еле-еле находя сил выдавливать их из себя и приводить остальных в чувства, и медленно качал головой в знак того, что всё обрушилось. Что что-то сломалась внутри нас. Что наша движущая сила, которой являлся Лухан, умерла наперевес с душой Волка. *** - Известите кто-нибудь об этом тренера, - холодно произнёс Крис, не глядя нам в глаза, пока безвольное тело капитана - нашего главного хоккеиста - укладывали на носилки и загружали в машину, чтобы доставить в морг для дальнейшего осмотра. Набрать номер тренера не решался никто – по сути говорить об этом было очень трудно. Однако Кенсу, который из всех нас держался лучше всех, отважился на этот поступок. Не потому, что Лухан значил для него меньше, чем остальные парни. Просто кому-то необходимо было оставаться в этой сложившейся ситуации трезвым на ясный ум и рассудок, дабы удержать все под контролем. - Какого именно? – хрипло отозвался я. В нашей жизни существуют два человека, которые поднимали нас на ноги: Пак Чонсу и Чон Юнхо. - Обоих. - Алло, тренер? Это Кенсу, - начал Дио, как только монотонные гудки прекратились, и с другой стороны линии послышался мужской голос. Друг решил для начала поведать эту новость нашему «первому» наставнику. - Так, и что же у вас там на сей раз произошло? Небось дом спалили? – буднично поинтересовался Итук сразу же. - Или Исина украли инопланетяне? – хохотнул кто-то рядом, чей голос был смутно знаком. - Эй, парень, чего молчишь? Я пошутил, - встрепенулся в один момент мужчина, - Юно, тебе не кажется, что иногда наш До напоминает маньяка? Кенсу, хорош дышать в трубку. У вас всё в порядке? - Нет. Не всё, - для храбрости парень глубоко вдохнул и в конце концов произнёс, зажмурив глаза, - У Лухана остановилось сердце вовремя игры. Он умер. То, что произошло дальше, можно было назвать какой-то странной кармой или жестоким стечением обстоятельств. В трубке послышались дикий грохот, звонкое столкновение чего-то тяжелого и крики людей, чьи возгласы вгоняли в ужас. Чуть позже выяснилось, что в момент этой вести Итук находился в машине и вел движение по трассе. Услыхав подобные шокирующие слова, наставник впал на несколько мгновений в прострацию. Однако и пары секунд хватило для того, чтобы зависнуть и не углядеть на соседней полосе автомобиль. Водитель не справился с управлением, в результате чего произошла авария. Жертв, конечно, не было, но пострадавших срочно доставили в хирургическое отделение, чтобы произвести необходимые операции. Еще более ошеломляющей новостью стало и то, что в машине вместе с Итуком находились Юнхо и Боа, прибывшие в Сеул на несколько дней раньше, чем полагалось. Чонсу вызвался встретить их в аэропорту и собственноручно довести до нашего особняка. Звонок Кенсу был не кстати, за что друг не переставал корить себя. Нас уже конкретно разрывало: мы не знали, что делать. То ли оставаться в морге, чтобы услышать умозаключения врачей, то ли бежать к наставникам, чьи тела оказались покалеченными. Итук, конечно, в меньшей степени пострадал: пару месяцев и снова встанет на лед. Юно же оказался прикованным к больничной койке, около которой днями и ночами напролет оставалась целехонькая Боа, чудом отделавшаяся от каких-либо серьезных увечий. - Теперь я не знаю, как нам быть, - обреченно прошептал я, становясь около окна и с потухшим взглядом наблюдая за тяжелыми свинцовыми тучами, которые рассекали темное небо, - Я видел, что с ним что-то не то в последнее время, но он сказал не беспокоится… - Лухан всегда больше всех желал играть в хоккей. И это именно он пробудил клокочущую внутри вас страсть к игре. Он яро стремился к каждой победе. Хоккей был важен для него. Ты бы вряд ли что-либо исправил или предотвратил, - моего уха коснулся тихий голос Боа, а через секунду на плечо опустилась её миниатюрная ладонь. Девушка развернула меня всем корпусом и прижала к себе, пытаясь хоть на некоторое время забрать у меня всю мою боль, - Лухан играл бы до последнего вздоха, что собственно и сделал. - Что с тренером? Он оправится? – я с тоской обратил свой взгляд на спящего Юно. - Оправится, - кивнула в ответ девушка. После чего оторвалась от меня и, стараясь придать мне больше сил, вымученно улыбнулась, - Всё будет хорошо. - Всё не будет таким, как раньше, - покачал я головой. После чего подошел к креслу и взял на руки спящую Мари, которую мы изредка приводили к отцу. Лицо девочки сморщилось во сне: даже ребенок ощущал всю отягощающую атмосферу, кружившую вокруг нас. Я, стараясь ее не разбудить, двинулся медленно по лестнице вниз, и, спускаясь в главное фойе, тут же остановился, с неприкрытым изумлением рассматривая ждавшую, видимо, меня девушку. - Соболезную, Тао, - Луна встала с дивана и подошла ко мне, немного переминаясь с ноги на ногу. Я увидал спустившихся с первого этажа Чонина и Сехуна, которые в это время навещали Итука в его палате, и поманил парней к себе, передавая девчонку в руки младшего друга. Сехун понятливо кивнул и вместе с Каем двинулся к машине, напоследок сказав, что они уедут вместе с Чондэ. - Тебе, наверное, не стоило приходить… У всех плохое настроение, и все парни буквально на взводе… - Я пришла к тебе… - Это не самое лучшее время. - Я понимаю, - девушка поджала губы и с тоской посмотрела на меня. А потом, видимо, не удержавшись, обвила за талию, прижимаясь всем телом и даря так не хватавшее в последнее время тепло. После чего прошептала, - И знаю, что тебе тяжело. Но просто хочу… в этот трудный период быть с тобой… и делить всю боль с тобой… Я немного рассеянно глядел на блондинку, слегка оторопев от ее слов, но чуть погодя мягко обнял в ответ, утыкаясь в ее шею – словно таким образом мог скрыться от всех невзгод. - Как ты узнала, где мы? - Позвонила Боа. Она ведь некоторое время нас тренировала, - поведала девушка, как только мы вышли из больницы и оказались на свежем воздухе. На улице стремительно смеркалось и становилось холодно. Сон Ен поежилась и обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. Я же без каких-либо слов стянул с себя джинсовую куртку и накинул ее на девушку. После чего взял Сон Ен за руку и потащил в сторону автомобиля, который оставался покоиться на стоянке. - Мед.экспертиза выявила, в чем было дело? – осторожно поинтересовалась Луна, когда я аккуратно выворачивал машину на повороте. - Сказали, что это остановка сердца от переутомления. Плюс ко всему выяснилось, что у него были какие-то шумы в сердце на последней комиссии. Его предупреждали воздержаться от последних тренировок, но Лу, похоже, всё решил за себя и без нас: несмотря ни на что играть до самого конца… Когда я довез Луну до дома, она не спешила выходить из салона автомобиля. Просто пронзительно посмотрела мне в глаза и, чуточку подавшись вперед, поцеловала в уголок губ. Затем принялась было стягивать с себя куртку, но я ее опередил, проговорив: - Не надо. Оставь себе. На улице холодно. *** Я поджимал губы и отворачивал голову в сторону, не решаясь никак поверить в происходящее, когда мы вдесятером тащили на своих плечах большой гроб из красного дерева. Сердце отдавало глухой бит в грудной клетке, и с каждым разом, когда я бросал взгляд на остальных парней, внутри все неприятно сжималось, сковывая движение. Кенсу же шел впереди всей этой процессии, держа на руках менчжон, развеваемый на ветру – красное полотно, на котором золотистыми иероглифами было вышито имя покойного. При осознании того, что за стенкой деревянной коробки покоится тело друга, становилось дурно и невыносимо. В минувших воспоминаниях стоял лишь четкий образ улыбающегося Лу и нашей команды, которая при очередной игре усердно сплачивалась, а после победы дружно обнималась. Знал ли кто-нибудь, что все это закончится подобным образом? Мог ли кто предвидеть такой исход? Будучи подростками, мы и не смели думать о чем-то плохом, возможно, наивно полагая, что у нас всегда все будет хорошо, что на жизненном пути больше не встанет бед. Что мы будем всегда вместе, поддерживая друг друга, как братья. На церемонии прощания собрался узкий круг людей: родители Лухана, Ли Суман, который собрал из нас команду; тренеры Юно и Итук прийти на похороны не смогли, так как до сих пор оставались прикованными к больничным койкам. Super Junior, баскетболисты с Минхо во главе, пловчихи под предводительством Тэен – все пришли, чтобы проводить друга в последний путь. Тиффани безустанно рыдала, бесконечно смахивая с опухших глаз слезы. Девушка корила себя за то, что не заметила каких-либо изменений в поведении своего молодого человека. Мы же в свою очередь обвиняли себя за то, что не доглядели и не спасли. Парни аккуратно водрузили гроб на каменный постамент, я же расправил рукава черной рубашки и стал с остальными в один ряд. Каждый выходил вперед, возносил цветы и что-то говорил. Я не вслушивался. Я не хотел. Когда пришло время опустить гроб в могилу, мы с волками вновь встали по периметру, готовясь поднять его, но вперед неожиданно вышел Хичоль. Я не сразу понял, что он держит в руке. До тех пор, пока мужчина не расправил вещицу: красно-белый свитер с черным изящным волком на груди – это была верхняя часть хоккейной формы Лухана. - Итук просил кое-что передать, - Хичоль взволнованно опустил свитер на крышку гроба, где черными буквами было высечено имя Лу. - Каждый раз приступая к игре, помните: это Лухан вел вас за собой, - слова звучали с некоторым наставлением, и это несомненно подействовало на нас. Доселе ничего не воспринимающие вокруг, мы лишь стояли, опустив головы с потухшим выражением лица. Сейчас же при упоминании этих слов, каждый непроизвольно поднял тоскливый взгляд, являя взору застывшие в глазах горячие слезы. Каждый из нас с некоторым остервенением вонзал в землю лопату и осыпал ее в могилу, чтобы закрыть яму сполна. Солнце постепенно опускалось за горизонт. Когда все было выполнено, многие стали разбредаться по машинам, оставляя нас одних с самими собой и своими отягощающими мыслями. Минсок совсем, видимо, обессилев, устало плюхнулся рядом с каменным изваянием. Бэкхен, последовав его примеру, опустился с другой стороны, прижимаясь к холодному камню спиной. Постепенно некоторые из нас окружили могилу по периметру, не решаясь оставлять Лухана вот здесь одного. Я же стоял на верхушке кургана, собственно где и находилась могила, у большого размашистого дуба, засунув руки в карманы черных классических брюк, и глядел на ярко-красный горизонт и заходящее солнце, возвещающее о конце дня – о конце прежней жизни. - Что теперь с нами будет?– тишину нарушил Чонин, безэмоционально уставившись в одну точку, - И главный вопрос: что теперь делать? - Жить, - лаконично отозвался примостившийся у подножия дуба Чанель. - Так, будто бы ничего и не было? – Бэкхен сморщился и недовольно фыркнул. После чего принял серьезное выражение лица и произнес, - Это не так то просто и легко. - Знаете, я вспомнил похороны Полкана, когда мы учились в академии, - вмешался в разговор доселе молчавший Чондэ. Уголки его губ были слегка приподняты: не от того, что он чему-то радовался. Вовсе нет. Он улыбался приятным воспоминаниям – тем золотым дням, когда еще подростками мы были вместе, когда, держась друг за дружку, приобретали новые силы, уверенно вставали, поднимались и со всей стойкостью отражали удары. Это было самое счастливое время, - Я бы все отдал, чтобы Лу, как и Полкан в тот день, неожиданно появился среди нас – живым и здоровым. - Лу больше нет. И с этим нужно смириться, - неожиданно холодно прозвучал голос Ифаня, бестактно перебившего Чондэ в такую тяжелую минуту. - Крис прав, - поддержал я лидера, - Всё уже не будет таким, как прежде. Детский сад закончился. Пора взрослеть. - Взрослеть, чтобы принимать решения, - я, конечно, решил поддержать точку зрения дуйчжана. Но ход его мыслей стал меня постепенно напрягать, а последующие слова заставили насторожиться, - Что делать и как быть, - друг перевел дыхание, устало прикрыл глаза, снова вздохнул и лишь только тогда начал говорить, - И я принял это решение. - Какое такое решение? – даже Исин очнулся, резко встрепенувшись и поднявшись с земли. - Ифань, о чем ты? – Сухо нахмурил брови и неверяще уставился на старшего. А вот Чанель с Бэкхеном явно уже смекали, что к чему. Последний покачал головой и громко прошептал, вкладывая в каждое слово недовольство. - Нет. Н-е-е-е-т, - Бен разочарованно глядел на дуйчжана и не переставал качать головой. Словно Крис совершил предательство, какой-то проступок, - Ты не мог. - Да, о чем вы в конце концов? – не выдержал я, повышая голос. - Тао, помолчи, - Сухо, будучи добродушным и воспитанным парнем, никогда не перебивал и не повышал на меня голос. В этот же момент он до неузнаваемости стал серьезным и строгим. Остальные парни напряглись, словно чувствуя наэлектризованную обстановку вокруг. Я поспешно замолк, прикусив от неожиданности язык. После чего младший лидер обернулся к старшему и спокойным ровным тоном обратился, - Ифань, говори. - Да чего тут говорить! – Бэкхен с шепота перешел на крик и всплеснул руками. После чего встал и подошел к Крису. Было видно, что Бен постепенно стал выходить из себя, - Решил свалить, верно? - Если бы не Лу, я бы этого не делал, - все также холодно отчеканил Крис, - Но в данном случае не могу… - Почему? – на какую-то секунду в глазах Бэка застыла обида, - Что тебе мешает остаться в команде и поддерживать ее дальше? В такую трудную минуту мы должны быть рядом, быть сплоченнее и сильнее, как никогда! - Команда уже раскололась, она уже начинает распадаться. Как же вы этого не поймете? Мы - механизм, шестеренки которого не могут работать друг без друга. Одна шестеренка уже выпала, и это плохо. Мы не сможем играть по-прежнему и не сможем стать прежними: и я бы тоже все отдал, чтобы Лухан стоял сейчас среди нас, чтобы вы снова стали беззаботными детьми, не знающие бед. - Мы уже не дети, Ифань, - вновь процедил Бэк. - Когда-нибудь вы меня поймете… - Да пошел ты к черту! – не выдержав, Бэкхен моментально накинулся на лидера и принялся огребать его жесткими ударами. Крис не сопротивлялся, словно хотел тем самым дать возможность младшему выплеснуть все эмоции и обиду, поэтому стойко принимал оплеухи. До тех пор пока не сбежались остальные парни, поспешно отдирая младшего от дуйчжана. - Не здесь! – рявкнул неожиданно Минсок, вставая между двух огней. После чего окинул всех брезгливым взглядом и произнес, - Посмотрите, что вы творите! До чего докатились! Осталось драться на могиле Лу?! Не этого он хотел, когда шел в последний бой… - Да, кто ж знал, что в нашем стане окажется крыса, - слова Бэка сочились ядом, и он всячески яростно желал задеть ими Ифаня, - Мы ведь для него совсем ничего не значим. Крис, явно задетый и оскорбленный, подорвался было следом, но стоявшие рядом с ним Исин и Сухо вмиг преградили дорогу к младшему. - Бэкхен, оставь его! – друга попытался утихомирить Чанель, разрезая угнетающую атмосферу своим басистым голосом, - Это его дело. Его выбор и его решение. Всю эту картину я, Чонин и Сехун, как самые младшие, наблюдали с неприкрытом испугом, страхом и волнением, не вмешиваясь в перепалку старших. Это был удар для всей команды. Крис, не желая в лишний раз мозолить глаза, покинул нас на следующий день. Попытался поговорить со всеми, но кто-то чисто принципиально не хотел его слушать, кто-то просил образумиться и вернуться в команду, но наш бомбардир-вышибала был непреклонен. Бэкхен, не горя желанием прощаться с Ифанем, покинул дом в неизвестном направлении. Кенсу хотел было последовать примеру Бена, но Чанель вовремя поймал его и усадил перед старшим. До молчал, отворачивал лицо, а потом просто ушел и заперся в своей комнате. Пак, казалось, единственный понимал Криса, и своеобразно поддерживал его. Джунмен сыпал просьбами вернуться. - Мы ведь семья, Фань, ты забыл? Ты - отец, я - мама в конце концов. Я готов спустя столько лет признать этот женоподобный статус, черт возьми. Прошу, только останься. С Сюмином и Исином Крис говорил очень долго, закрывшись в комнате и никого не впуская. Следующими была наша троица. - Как ты мог, - я то и дело шмыгал носом и отворачивал лицо в сторону, не желая смотреть дуйчжану в глаза, - Бэкхен был прав. - Тао, не надо. - Но, хен! – в унисон возразили Сехун и Чонин, однако Ифань их прервал, поднеся к своим губам палец и взывая не шуметь. - Заботьтесь друг о друге. Прежде чем бесповоротно покинуть дом, Крис похлопал по спине Чанеля, обнял Чена, и всучил Паку сжатый конверт, который предназначался ушедшему Бэкхену. - Отдашь. Это от меня. На прощание. Когда друг сел в автомобиль, я до этого стоявший и не выходивший его выпроваживать, не выдержав, выбежал на крыльцо. Единственное, что я успел застать, это удаляющийся по улице автомобиль, постепенно скрывающийся за поворотом. - Фань, вернись! – я кричал долго и надрывно, совсем не боясь напугать соседей. Из глаз давно ручьем текли слезы, и мне было глубоко наплевать на то, что подумают остальные. В момент, когда совсем все плохо, когда из-под ног уходит земля, можно побыть чуточку слабее – так думал я, когда обессилев, впал в полное отчаяние.