Чёртов Дневник Джилл

УЛИЦА/ДЕНЬ:       Мы с Риткой возвращались домой с очередной практики по использованию шпионских приблуд, после которой всем присутствующим вручили навороченные очки и показали их возможности. Мы с мелкой остались без подарочных очков, ибо у нас уже были свои, подаренные бабкой. Оказывается, в них масса скрытых опций, о которых мы даже не догадывались!.. Поэтому мои обычно валялись в сумке «на всякий случай», а Ритка носила их для понта, чтобы не просто байкерша, а самый, что ни на есть, пилот! Пусть и старомодного зелёного мопеда.       Перед отъездом Уилли чиркнул, что зайдёт за мной после школы. И я катилась себе, счастливая, ни о чём не подозревая. Не знаю, куда Уилли хотел меня пригласить, сказал, что сюрприз. В бабке же проснулся приберун, поэтому она послала к чёрту все свои дела и треклятую работу. Тем более, все повыходили из отпусков, и теперь им придётся разгребать новую порцию добра, которую бабка швырнула в их отдохнувшие лица. После того, как подбросит меня до дома, Ритка собиралась куда-то двинуть, предупредила, что до сумерек можно не ждать. Как и меня.       По дороге звонила бабка, просила заехать в магаз за какой-то фигнёй, и я не успевала привести себя в божеский вид перед встречей. Переходившего дорогу Уилла я увидела ещё издалека. Подумала, ну, ничего, посидит перед телеком или с бабкой побеседует, пока я прихорашиваюсь. Или, вот, в «Приключения Динозаврика» поиграет.       Где-то неподалёку слышался гул вертолёта, но я списала это на чей-нибудь ремонт — нашем районе вертолётов отродясь не было. Пару секунд спустя шум усилился, и мне показалось, что за деревьями впрямь парит вертушка. Интереса ради я надела свои очки, переключив их в режим бинокля. В увеличенной картинке парил небольшой вертолёт, зависший в воздухе через дорогу от нашего дома. А на нём нарисован череп на жёлтом ананасе…       Неясно, что происходит, но эта картина взвила во мне ураган необъяснимой паники. Это бабкины шуточки или предсказание Кармиллы сбывается?! ― О, гляди, верто… ― Ритка, быстрее! — пихаю мелкую в бок. — А? ― БЫСТРЕЕ, ГОВОРЮ!       Мелкая поднажала, а через пару секунд с вертолёта сорвалась ракета, которая через мгновение…       Через мгновение наш дом взлетел на воздух, как пороховая бочка.       Входную дверь вынесло так, что она долетела до соседского края дороги. Всё, что от неё осталось — крупные шмотки древесины и… я знала, кто под ними лежал. Не зная, живой или больше нет. ― ЕДРИТЬ ТВОЮ МА-А-АТЬ!!! ― возопила мелкая, резко тормознув метров за триста от дома.       Чуть не падая, срываюсь с мопеда и что есть сил бегу к Уиллу в надежде, хоть бы, хоть бы… Будь жив, пожалуйста, только будь жив!       Меня больше ничто не волновало, господи, пусть та чёртова рыба самоубьётся, если это она набулькала. Я не позволю сраной рыбе решать твою судьбу!       Я здесь, Уилли, я здесь… Сейчас разгребу щепки, подожди немного, чуть-чуть… ― Уилл…       Кровь на лице, рваная обгоревшая одежда, местами кожа… Закопчённые белые наушники, в которых играет что-то исковерканное…       Он был в наушниках, он не слышал вертолёта. И не слышал, как я подъезжаю. Он думал, я дома… Пришёл, как всегда, раньше времени, чтобы подождать меня. ― Джилли… ― произнёс он едва слышно.       Боже, боже, ты жив! ― Не говори ни слова, молчи, мы отвезём тебя в… ― Я так рад, что ты в порядке. ― Я только подъезжала, а тут ты, взрыв, это всё.! ― Я люблю тебя, солнце… — прошептал он. ― Я тебя тоже, Уи… Уилл? Уилл?.. Очнись, Уилли!       Уилли, очнись!!!

***

― Сотрясение мозга, многочисленные повреждения внутренних органов, травмы, несовместимые с жизнью… ― перечислял врач из скорой, констатировавший смерть.       Зачем мне теперь это знать. Его со мной больше нет. И никогда не будет.       Он не зайдёт ко мне домой, не пригласит в бар или на свой концерт, мы не будем распивать винцо и громко смеяться на крыше его чердака под гремящим салютом. Я никогда не смогу его обнять, а он никогда меня больше не поцелует.       Его увезла скорая, а я… Мне не хватило духу поехать с ним. Я осталась смотреть им вслед, даже не отражая, что и дома моего тоже нет, ничего больше нет. Только я, Ритка и… ― Бабка… Она же должна быть… ― начала мелкая, так и не закончив. ― Неужели, она тоже.?       Вот и остались мы вдвоём… Ровно без никого и ничего. Сидим на обочине, смотрим, как пожарные тушат дом, понаехавшие полицаи оцепили место от полчищ зевак, скоро начнут докапываться. А я даже не в силах говорить…       Не знаю, сколько времени дом пытались тушить, но в какой-то момент пожарные не на шутку разволновались и спешно покинули пепелище. ― Джи, смотри-ка, чё это там у них? ― Твою игру с динозаврами откопали, сейчас угорать будут, ― выдавила я. ― Нет, глянь, там…       Сыплющиеся остатки стен гостиной, бегущие прочь пожарные, дым, гарь, поднимающийся люк в полу. Чья-то фигура вышагивает из-под пола в разлетающемся пепле. Ох, Флоренс, почему же ты не спасла его… ― Это там бабка, штоле?! Джилли, там бабка вылезла! Это ж охренеть можно, КАК?!       Ритка побежала встречать восставшую из пекла каргу. Пока пожарные дружно чесали затылки, бабка, не стесняясь в выражениях, высказалась по поводу произошедшего: ― Эк, нашу халупу расхерачили! — оглядела она ущерб, — Не дай бог им попасться, душу вытрясу этой мразоте! ― Ба, ба, там вертолёт был какой-то! ― Вертолёт, говоришь? То-то Жорик за версту учуял, он сразу красную тревогу дал, в последний момент в бункер нырнули! ― Вы-то нырнули, а вот…       Рита замялась, поглядывая в мою сторону, и сообщила бабке нерадостную новость. ― Вот оно как… Думала, глюки были, почудилось, будто в дверь кто-то звонит, за секунду до взрыва. Мы уже люк закрывали. ― А мы как раз подъезжали, ещё полминуты и нас бы тоже смело…       После этих слов бабка помрачнела больше, чем после новости о гибели Уилла. ― Значит так, мы на время перебираемся в школу. Ритка, следи за ней, ― шепнула ей бабка, ― Она сейчас всё что угодно сделать может. С собой, в том числе. Джилли, ― обратилась она ко мне, сев передо мной на корточки, ― Я не представляю, что ты чувствуешь, это страшно. Страшно, что какие-то ублюдки посредь бела дня разнесли наш сарай, убив ни в чём не повинного парня. Если б вы подъехали вовремя и погибли, я не знаю, как бы жила. Всё остальное ― это мусор и биомусор, кроме тех, кого мы любим, кого любите вы. Эта рана когда-то затянется, но шрам останется навсегда. Время не лечит, если ты по-настоящему дорожил человеком. Крепись, рыжая, мы будем рядом.       Впервые за десятилетие бабка обняла меня.       А одиннадцатое ноября стало моим чёрным днём. Чернее всех, что когда-либо были в моей жизни. ШКОЛА/ВЕЧЕР:       Бабка с Риткой окопались в школе, прихватив с собой Жорика. Флоренс оборвала все телефоны и электронные почты, вынесла мозг Эду, поставила на уши всю свою контору и ещё чёрти-кого. Мелкая едва успевает строчить всем неравнодушным и обеспокоенным друзьям в Whooper о том, что с ней всё в порядке, кидает фотки уничтоженного дома с редкими остовами стен. Откуда у неё столько знакомых?..       Я передала бабке запись с микрокамеры своих очков, с вертолётом и ананасом. ― И это все улики, что у нас есть!.. Никто ни ухом ни рылом, я уже все мозги вынесла! ― Тот псих, Ливио, твердил мне о смертоносных ананасах… ― Этот гад точно замешан! Вот для чего он свалил из психушки! Но не мог он такое в одиночку провернуть, не любитель таких масштабов.       Кармилла ведь говорила, что череп на ананасе принесёт мне слёзы. Но как я могла знать, как… ― А кто тогда любитель таких масштабов, если не Ливио? ― спросила мелкая бабку, изо всех сил стараясь не обращать на меня внимания, иначе ей тоже плохело. ― Кто, кто… Знала б я. Но мы узнаем, найдём, и засадим им кочергой по самые гланды, чтоб жизнь малиной не казалась! — метала карга.       Мне нужно побыть одной. Предупредила их, чтобы не волновались. Нет, я не собираюсь резать вены или вешаться, хотя есть масса других вариантов. Просто надо собраться с мыслями, привыкнуть к новой реальности без него, будь это так легко…       Когда я это переживу, а бабка найдёт виновных, то постараюсь, чтобы их завтрашний день был во стократ хуже моего сегодняшнего. И я не задумаюсь, если придётся вспороть им кишки, пытать, рубить головы с плеч, пусть меня запирают в психушке или тюрьме. Если я сумею оправиться от гибели Уилла, мне никогда не будет больнее, чем сейчас.