Чёртов Дневник Джилл

ВЕЧЕР/КРЫША УИЛЛА:       На днях Сью меня подколола: «Твой парень, по ходу, Карлсон», я говорю ей «С чего это?», а она мне «Ну-у, на крыше живёт, ах-ха-ха!». Так вот, не НА крыше, а ПОД ней. Правда, сегодня меня ожидали именно на крыше с корзинкой для пикника и большим пледом. М-м…       Бутылка вина (и я точно знаю, что где-то припрятана вторая), пара шоколадок специально для меня, его пачка сигарет, большущая пицца и куча незажжённых свечей. Романтический вечер объявляю открытым!       После сладкого поцелуя вместо приветствия, мы присели на заботливо постеленный Уиллом пледик. ― Как твой день прошёл, солнце? ― спросил Уилли, когда я потянулась за сигаретами. ― Как тебе сказать… Не очень напряжно, однако пришлось поболтать с бабкиным хахалем — такого наслушалась. Теперь думаю, рассказывать ей, или нет. ― Погоди-ка, Джилли, ты когда курить начала? ― он взял мою руку, в которой уже была пачка.       Ой… Ну, не радовать же его моей тайной жизнью прямо сегодня? Не-ет, только не сегодня. ― Да, со всей этой катавасией в бабкиной школе, ну, помнишь, я рассказывала. ― Это я помню. Что, всё так серьёзно? ― Я подустала немного, мы туда каждый день… ― Ну, тогда вместе закурим, ― улыбнулся он, протянув мне сигарету.       Думала, сейчас словлю укоризненный взгляд в свой адрес, а он… Уилли, ты лучший. ― Сегодня пятница, а значит, мы увидим чертовски хороший салют. Здесь отличная точка обзора. Во-он там находится буржуйский ресторан, ребята сказали, сегодня какая-то шишка отмечает свой юбилей. ― Здорово! ― Здорово то, что сегодня мы вместе.       Уилл вытащил пару сэндвичей и выложил на тарелочку. Эти он сам делал, сразу видно. Сочные, с курицей, огурцами, салатом… Не знаю, что там ещё, но прямо не терпится слопать. ― Кстати, что там с твоими дедом и бабкой? Удалось разрешить конфликт поколений? ― Сказали, чтоб навещал их почаще. Якобы не подозревали, какой у них внук крутой, устыдились «за годы игнора своих кровиночек». Про мать, конечно, такого порассказали. Я много чего не знал, от души поржали. Они не такие душнилы, какими я их запомнил. Решили, что матери пора завязывать с жизнью в захолустном трейлере, передали какие-то бумаги, чтоб расписалась. По ходу, квартиру ей выделили и даже работу предложили, Гарольду тоже. ― А твои как отреагировали? ― Ох, мать покряхтела, скурила сигарет десять, пока слушала мой доклад, долго фыркала, когда Гарольд её успокаивал. Шейла привыкла выпендриваться. Я ей сказал «Либо квартира в хорошем районе и работа, либо эта жопа и кабели. Прости, Гарольд». Гарольд парень необидчивый, а мать сдалась, наконец. Ясно же, что такой диве не место в ржавом трейлере, пусть и делает вид, что ей хорошо. ― Смотри, как всё налаживается. ― Точно, ― усмехнулся он. ― Чего только ваша группа стоит! Выбились всего за год, а теперь нарасхват! ― Это стоило наших усилий. Мы каждый день торчали на репетициях, парни урабатывали руки в кровь, сам чуть не осип глотку драть. Стиви однажды чуть палец меж струн не оставил, возили его в больницу. А он всю дорогу канючил «Как же рано оборвалась моя карьера! Я ещё так молод и полон сил! Не судьба мне теперь воззвать к сатане своим лучшим запилом!!!»       Уилли так правдоподобно изобразил муки Стива, что я чуть от смеха не поперхнулась.       Мы выпили по глотку винца, а затем… Боже, зачем я об этом пишу? Затем Уилл приобнял меня и поцеловал. Нежно, как никто другой. И, мы бы продолжили, но тут меня посетила больная идея. ― Слу-ушай… ― Что, Джилли? — отвлёкся он, нехотя. ― Представь, если бы я оказалась какой-нибудь шпионкой, ведущей двойную жизнь, как бы ты отреагировал?       Уилл задумался. Ему такое даже в голову не приходило. ― И ты бы мне не сказала об этом? ― Нет, конечно, я же тайный агент. Никто не должен знать, например. ― Было бы странно, наверное. Нечестно с твоей стороны. — Ага-а, — протянула я с хитрецой, — Но ведь ты не рассказывал мне о родителях? ― Это верно. Но, рано или поздно, всё равно бы познакомил. Но я не очень задумывался об этом, у нас так себе отношения, сама понимаешь. Так, что бы это изменило? ― А что бы изменило моё признание, что я суперагент под прикрытием?.. ―Да ничего, наверное. Но я бы сильно удивился. Как это, моя хрупкая девушка способна выполнять супермиссии, расстреливать врагов и добывать секреты государственной важности, каждый раз успевая на свидание со мной? А если бы я женился на ней? Как бы ей удавалось скрываться? ― Хм… И правда. Ладно, у меня больше нет аргументов, ха-ха. Но ты бы расстроился, если б она призналась тебе после свадьбы? ― Пожалуй. Но не сильно. Это не повлияло бы на наши отношения? ― Ни в коем разе. ― Тогда я бы сказал, что она самая крутая из всех, кого я знаю. И что люблю её, неважно, чем она занимается, это ведь её выбор. Так… А к чему все эти вопросы? Хочешь мне что-то рассказать? ― Пока нет. — отъехала я, откусив сэндвич. ― Эй, Джи, ты так не шути со мной. — нахмурился Уилл. ― Просто подумала, будь у меня жизнь, насыщеннее твоей, ты бы грустил оттого, что я пропадаю не бог весть где и с кем, думал бы всякое… ― Ничего бы не думал. — улыбнулся он, — Пока мы честны друг с другом, всё в порядке.       Как мне хотелось теперь взять и выложить все карты, это же лучший момент!.. Но, кажется, я унаследовала бабкину патологическую нерешительность в вопросах признаний. Проще промолчать и смыться в туман, чем объяснять и тешить себя надеждой, что человек со спокойной душой примет твои мутные делишки. Это сейчас Уилли со всем согласен, ведь эта история больше похожа на байку. А если я на полном серьёзе начну задвигать про шпионские задания, тренировки и прочее?       Помнится, во времена дурацких отношений и расставаний с Шоном мне тоже не хватало духу, чтобы признаться ему. Хоть в том, что он дурак, но я люблю и прощаю, хоть в том, что он дурак и поэтому прощай. ― А помнишь, ты как-то сказал, что моделью подрабатывал? — перевела я тему. ― Подрабатывал?!       Уилл едва не поперхнулся куском сэндвича. ― Я там 24/7 упахивался, как раб на галерах! Для подростка это вообще непосильный труд. ― То-то слухи ходят, что модели без конца веществами балуются… ― Это уже не баловство, Джи. У тех, кто постарше, бывает, выбора нет, чтобы держаться в тонусе. Иначе работу потеряют. Я, конечно, справлялся, но иногда был на грани. Однажды по глупости в это втянулся, по совету «товарищей». ― Серьёзно?! ― Было дело. Я вовремя остановился из-за одного человека, иначе скатился бы. ― Ну-ка рассказывай, какого чёрта я об этом не знаю? ― Как-то я закидывался очередной порцией порошка в примерочной, мне было четырнадцать. Мимо проходил один из пожилых костюмеров, я его через зеркало видел. Он остановился, смерил меня взглядом, может, узнал даже, не знаю. Я ожидал, что он дальше пойдёт, он не впервые молокососа на допинге. А он говорит мне: «Смотри пацан, затянет это дерьмо. Мне недавно сказали, что я скоро сдохну от этой фигни. Если собираешься ещё пожить ― бросай эту дрянь, кто бы что ни говорил. Всем будет насрать, когда сдохнешь, ты ведь знаешь эту кухню?». С того дня мы крепко задружили с этим мужиком, хотя раньше я его вообще не замечал, как и все остальные модели. А он целыми днями нас одевал, мерки снимал, работал, не покладая рук. Где-то через месяц его не стало. И всем было насрать, как он и сказал. В день, когда я узнал о его кончине, я посмотрел на своё окружение другими глазами. Увидел всё, чего раньше не замечал, и меня стало подташнивать. Вскоре я свалил оттуда, было противно там оставаться. ― Мне жаль, Уилли… ― Он сделал свой выбор, пусть и не думал, чего его это тоже коснётся.       Через пару мгновений молчания и осмысления сказанного, начался салют, разрядивший обстановку. Я подсела поближе к Уиллу, он приобнял меня и поцеловал в щёку. И я очень ценю такие моменты с ним. ― Не понимаю, откуда в моей жизни появилось столько хороших людей, ― сказал он после окончания фейерверка. ― Заслужил, может. ― Чем это, интересно? ― Не знаю, паинькой был? ― Не то, чтобы. Помнишь, в каком состоянии я был, когда мы встретились? ― Такое забудешь, ― улыбнулась я, — Ты говорил, что не знал, чем заняться. ― Когда я из дома ушёл, пришлось самому разгребать эту жизнь. ― Но ты ведь давно ушёл, ещё до модельного бизнеса? ― Именно. Тогда всё и началось. До этого мир вертелся вокруг меня: мать, тусовки, все кричали «какой мальчик хорошенький, ути-пути». Глупо жаловаться на такой расклад, да? Там бы и оставался, но нет же. ― Так почему.? ― Не хватало свободы, слишком много внимания. А тут раз ― я для всех исчез и попал туда, где я никто и звать никак. Мне полегчало, но пришлось разбираться в их мире. Наделал же я косяков по незнанию, занимался всякой фигнёй, влипал в неприятности… ― Весёлые были деньки, по ходу. ― Нынешние мне нравятся куда больше. Выпьем за это? Мы чокнулись бокалами и выпили на брудершафт, как делает поддатая публика на вечеринках. ― Угадай, кому я рад больше всего? ― Кому? ― Тебе, Джилли. Ты потрясающая. ― Ой, да брось ты… ― Бросить? Тебя? Ни за что. ― Не собираешься?.. ― И не подумаю! Хотел бы я больше времени проводить с тобой. Но из-за группы не всегда получается, прости. ― Не переживай, я нисколько не ревную. ― Даже к толпе фанаток? ― Они всего лишь толпа, верно? ― А ты одна. И очень для меня особенная. Я сейчас слишком много болтаю, но ты единственная, с кем я могу себе это позволить. ― Болтай больше, Уилли. Я всегда тебя выслушаю.       Конечно, на этих умильных разговорах наш вечер не закончился. Когда одна бутылка вина была прикончена, а сэндвичи съедены, мы отправились внутрь, так как на крыше стало прохладно; достали вторую бутылку и включили телевизор, попав на музыкальный канал. А затем, поддатые, потешались над видеоклипами, несли полнейшую околесицу и ржали, как дураки. Настолько комфортно я себя чувствую, разве что, наедине с собой.       Чувствовала. :)