А ты веришь в Санту?..

Жители Сторибрука по старой традиции, оставшейся от их жизни до падения проклятия, готовились к Рождеству. Не то, чтобы они были до мозга костей христианами, но день рождения Иисуса сторибрукцы праздновали с особым размахом. Ну, а что им остается делать, когда все средства массовой информации расписывают как мир весело готовится к главному празднику года. К тому же дополнительные выходные дни, положенные им Конституцией США, никогда лишними не бывают. По инерции и Голубая Фея со своими приспешницами вновь исполняли обязанности служительниц культа. Кругом улыбки, поздравления, гирлянды и нарядные елки и сторибрукцы. Даже бывшая Злая Королева вдвое увеличила свой личный лимит добродушия. И только белокурый шериф грустно вздыхает, глядя на праздничный город сквозь заиндевевшее стекло офисного окна. Под громкие ругательства и несмолкаемые препирательства патрульный вталкивает в офис шерифа троих дедов, возомнивших себя Санта-Клаусами. - Вот, шериф! - Отрапортовал патрульный, показывая на троицу. - Устроили потасовку с делением территории. А затем вот эти двое отколошматили третьего. Эмма окинула взглядом Санта-Клаусов: в одном она без труда узнала Лероя, во втором - Джепетто. А вот третьего они так сильно разукрасили своими кулаками, что он не поддавался никакому опознанию. Борода вся в крови, нос сломан и огромный фингал на пол лица. "Что за черт! Они его что ногами били?" - Лерой! - Начала Свон, скрещивая руки на груди и расставляя ноги в черных хромированных сапогах на ширине плеч. - Я тебя предупреждала, что твои пьяные выходки когда-нибудь приведут не только к материальным убыткам, но к человеческим жертвам. - Какие жертвы, Эмма? - Гном попытался встать со скамьи, но Джепетто схватил его за шубу и вернул на место. - Кто-то умер? - Не хватало еще чтобы кто-то умер! - Эмма повысила голос и сделала шаг вперед. - А ты, Джепетто, неужели ремонт часов такое скучное занятие, что ты вышел на тропу войны? - Я даже не знаю, как такое получилось,..- промямлил старик и опустил глаза. - А чего это он в нашем районе работает? - Взревел Лерой, распространяя алкогольные пары по всему участку. - Какой ваш район, когда весь Сторибрук занимает от силы полтора квартала? - Я не собираюсь делиться с каким-то проходимцем своими тяжко заработанными деньгами! - Продолжал реветь гном. Эмма кивнула патрульному и тот затолкал буяна в камеру. А буян, оказавшись в знакомой обстановке, улегся на нары и моментально заснул. Всегда один и тот же сценарий. Свон посмотрела на Джепетто, который после того, как его разлучили с товарищем совсем скис. "Что же с вами со всеми делать? Закрыть? А если отпустить, то кто знает чего они еще учудят. Но ведь праздник вроде. Да и детишки подарков ждут, те кто еще верит в Санта-Клауса. Наверное, и Генри верит... Ненавижу Рождество!" У Эммы совсем испортилось настроение. Она села за свой стол и кинула взгляд на разложенные документы. Ни за одну из бумаг взгляд не цеплялся. И только тоска грызла ее душу. Шериф вспомнила свое детство. Она тогда жила в своей первой приемной семье. Ее удочерили самые прекрасные люди на всем белом свете, которые души в Эмме не чаяли. В ее новом доме всегда царили любовь и доброта. И каждый день девочки начинался с улыбки. За неделю до Рождества вся семья поехала на озеро Тахо, где ее родители каждый год проводили праздник. И эта поездка должна была быть особенной, ведь теперь с ними на озеро поехала их девятилетняя дочка Эмма. Все время в пути на отцовской машине прошло под дружный смех любящих друг друга членов семьи. Однако, именно после этой поездки Эмма и перестала верить в Санта-Клауса, в Рождество. Двадцать четвертого декабря девяносто второго года маленькой девочке захотелось поиграть во дворе, слепить снеговика и покидаться снежками с соседскими ребятами. Рано утром, тихонько выбравшись из-под одеяла, расцеловав родителей, Эмма натянула свою курточку и побежала на улицу. Остальные дети уже во всю играли. А одна из девочек каталась на коньках на озере. Она со своейственным только детям упоением каталась, выделывая кренделя, падая и поднимаясь, наверное, тысячи раз. И вот, когда она упала в очередной раз, тонкий лед не достаточно морозной зимы под ней сломался и она провалилась в ледяную воду. Отец Эммы, все время наблюдавший в окно за играми детей, быстрой молнией выбежал на улицу. В несколько секунд преодолел расстояние до озера и прыгнул в обжигающе холодную бездну. Он снова и снова нырял, пытаясь отыскать девочку. И вот когда его силы совсем были на пределе, он подхватил ребенка за рукав и вытащил на берег. Подбежавшая мать была на грани истерики, однако, изо всех сил пыталась сохранять спокойствие, понимая, что иначе от нее толку совсем не будет. Она накинула на мужа его куртку и упала рядом с девочкой на колени. Рядом рыдала мама девочки и эммина мать встала, чтобы успокоить ту. А отец Эммы принялся делать своей маленькой соседке искусственное дыхание. И как только закашлявший ребенок открыл глаза, отец подхватил его на руки и побежал в дом. В тепло. Через десять минут недалеко от их дома приземлился вертолет службы спасения. И еще через полчаса он доставил всю семью в небольшую клинику. В тот злополучный день отец подхватил сильнейшее воспаление легких. А соседская девочка кроме пневмонии еще менингит получила. Все дни Эмма с матерью не отходила от кровати отца, который впал в кому. Уже не зная как помочь, она решила написать письмо Санта-Клаусу. "Дорогой Санта, помнишь, я просила у тебя на Рождество пони с маленькой каретой? Так вот мне он совсем не нужен. И вообще мне никакие подарочки больше не нужны. Я обещаю быть самым послушным ребенком в мире. Я все буду делать. Я даже шпинат и броколи буду есть. Только, пожалуйста, сделай так, чтобы папа и маленькая Кортни поправились. С любовью, Эмма". Она написала три таких письма и положила их под три разные елочки: в домике на озере, под городскую елочку и под искусственную елку в холле больницы. Папа скончался в ночь перед Рождеством. В тот самый час, когда Санта-Клаус должен был тайком разносить подарки детям. От горя вскорости умерла и мама. А Эмма перестала верить в Санту, в Рождество. Во все. И ни в детском доме, куда она вернулась, ни в новой семье, ни уже во взрослой жизни, она не праздновала Рождество. Шериф подняла глаза на притихших Санта-Клаусов: - Что с вами делать? Отпустить, чтобы вы окончательно испортили людям праздник. Или до Нового Года в камеру закрыть? - Затем она обратилась к пострадавшему деду: - А вам в больничку бы. Не одной же мне дежурить, пусть и Вейл потрудится. - Хо-хо-хо! Родная, да что со мной будет-то? Не надо больничек. Ты нас лучше всех отпусти. Мальчики с девочками уже давно подарочков своих под елочками дожидаются. А мы тут прохлаждаемся. - Эмма посмотрела на Санту: и правда, дед-то, вроде как, получше стал выглядеть. Вон и синяк здоровенный куда-то рассосался и крови уже нет почти. "Надо освещение тут поменять. А то совсем ничего не видно". - Подарочки - детишкам? А драку вы учинили, получается, в рамках рождественнской программы? - Продолжала поучать дедов Эмма. - Хо-хо-хо! Ну, повздорили. Ну, с кем не бывает? - Со мной не бывает? - Шериф мигом пресекла любые оправдательные разговоры. - Хо-хо-хо! - Удивленно поднял бровь Санта. А Эмма вспомнила как с размаху врезала мадам мэр у входа в ее фамильный склеп. - И не надо мне этого "Хо-хо-хо!" Мне эти ваши рождественские "Хо-хо-хо!" тут совсем ни к чему. - Чуть было не сорвалась на крик Эмма, отчаянно пытаясь выбросить из головы картину с умирающим отцом. Пострадавший Санта пристально посмотрел той в глаза и... улыбнулся. Доброй, полной надежды и любви улыбкой. А на душе у Эммы пусть и не стало легче, но тяжесть уже не была столь горькой. "Эх, отпущу их," - подумала шериф. "Пусть себе где-нибудь в другом месте сеанс психотерапии устраивают. Да и как-никак, у всего остального мира - праздник." - Идите уже! Поздравляйте! Дарите веселье и радость, - невесело и нерадостно произнесла Эмма. - Только по одному и в разных направлениях. - А Лерой? - Подскочил со скамьи Джепетто. - Можешь его на себе нести. Или пусть до утра спит. - Пожала плечами Свон. Старый часовщик посмотрел на спящего товарища, понял, что разбудить того не под силу, он переложил в свой мешок подарки из мешка Лероя, взял его список и пулей вылетел из участка. А пострадавший дед тихонько подошел к шерифу и снова заглянул той в глаза: - Спасибо тебе, родная! - Сказал он без раздражающего Свон "Хо-хо-хо!" - Не за что! - Ответила Эмма и погрузилась в свои бумаги. Санта-Клаус закинула мешок на плечо и повернулся к выходу: - Эмма! Шериф подняла на него полные тоски глаза. А дед продолжил: - Ты уж прости меня... но не умею я возвращать людей с того света. Не дано мне. Не дано. И тихо вышел. Когда Эмма выбежала на улицу, там уже никого не было. А слезы ручьем лились из ее глаз. Принося долгожданное спокойствие. Так и стояла она, всматриваясь в небо. Вскоре на место успокоительных слез на лице Эммы заиграла грустная улыбка, которая сменилась улыбкой искренней и даже праздничной. - Счастливого Рождества! – Услышала она рядом с собой. Мадам мэр, кутаясь в пальто, приветливо помахала шерифу. Эмма в другой момент, конечно, бы удивилась дружелюбному настрою Злой Королевы, да и сама Королева, удивилась бы самой себе. Но сейчас под темным зимним небом эти улыбки были, как нельзя, уместны. - И вам самого замечательного праздника! А откуда-то сверху… нет, не с неба, а с соседней крыши бородатый старик в красной шубе ласково глядел на двух женщин и тоже улыбался.