У него никогда не было права на...

      Безумно красивое слово "Муза", имеющее не менее прекрасное значение, а ещё важное... до безобразия...       У Музы никогда не было права на сон. Сколько он себя помнил, не было и ночи, когда удавалось сомкнуть глаза более, чем на несколько минут. Усталость всегда находилась рядом, готовая замкнуть свои крепкие объятия и не дать возможности выбраться. Такая чудовищная усталость всегда была близка со старушкой Смертью...       Дни Музы тянулись друг за другом беспрерывно, не было ничего, кроме вечной потребности других в его идеях. Элементарная благодарность? Порой о ней забывали, как и о том, кто подарил все эти замыслы. Скупость и самолюбие других часто задевали Музу, но кто дал ему право уйти?..       У Музы никогда не было права стать свободным. Возможность прекращения цикла саморазрушения не могла даже возникнуть в мыслях. Потому что он не мог быть свободен. Каждый раз, когда свобода казалась близка, шипы на прутьях клетки давали о себе знать, разрезая кожу. Но эта клетка не была осязаема. Самое страшное, что она находилась в душе...       У Музы никогда не было права на выбор. Он никогда не мог ослушаться приказа Автора. И пусть был один-единственный человек, ради которого он мог сделать всё, что угодно, был ещё один запрет...       У Музы никогда не было права на выражение эмоций. Он мог любить только в тайне, изредка намекая на существование чувств замыслами. Его забота проявлялась в идеях. Цвета, используемые в работах, говорили вместо него. Были раздражение, горе, боль, нежность, преданность, забота, любовь, надежда, но никогда не было гнева и ненависти...       У Музы никогда не было права на ненависть. Подобно ангелу, окованному в цепи, Музе запрещалось очернять свои крылья. И без разницы, что они изначально были угольно-чёрными. Нет, он никогда не мог кого-то ненавидеть, не мог причинить вреда или обидеть. Он просто не умел. Но чувство принадлежности не могло не подпалить его перья. Он не был способным летать, будучи прикованным и лишённым этой возможности. Его крылья были сломаны...       У Музы никогда не было права на отстаивание своей точки зрения. Не было возможности сказать всё, что он о ком-либо думал. Его слова навсегда были скованы печатями запретов. Потому что...       У Музы никогда не было права на отказ. Он просто не мог отказать тому, кто находился в его сердце. Тот, кто всегда находился в непосредственной близости, даже если был на огромном расстоянии. Потому что Муза целиком принадлежал ему не столько физически, сколько духовно. Потому что они были связаны необычной нитью. И эту нить нельзя было увидеть, она была слишком крепкой, её невозможно было разорвать...       У Музы никогда не было права отказаться от любви. Иначе он бы не существовал... иначе бы просто потерял всё, а ещё себя, как и последнюю надежду на что-то хорошее... И оставались лишь невероятно красивые мечты... несбыточные мечты...        У Музы всегда было одно-единственное право - право мечтать. И в этом, наверное, вся его сила...