От ненависти к ненависти

ФЭС, 19 января Молодая пара стояла возле дверей переговорной. Симпатичный, аккуратно одетый мужчина, рядом с ним хорошенькая длинноногая брюнетка. Она держала его под руку и что-то бурно доказывала. Он периодически кивал головой, давая понять, что соглашается со всем, что втолковывает ему супруга. На первый взгляд, обычная семейная чета, но если присмотреться получше, то можно было разглядеть на молодых лицах следы глубокой печали и усталости. В их глазах отражались боль и уныние, связанные с утратой единственного сына. - Андрей Владимирович, Наталья Николаевна, - Рогозина жестом пригласила войти молодых людей в помещение, - примите, пожалуйста, наше сочувствие. Неловко было вас вновь дергать, но иного выхода не было, так повернулись обстоятельства. Спасибо, что дали согласие на эксгумацию тела. - Если это поможет найти эту тварь, то мы согласны на все! – выделяя каждое слово, произнес Самойлов. - Почему ваш сын находился в столь позднее время один на улице в районе, находящемся в часе езды от вашего дома? – естественно, Галина Николаевна читала показания всех родителей по данному делу и ответ она знала заранее, но не спросить она не могла. Мало ли что, вдруг, родители припомнят те события, о которых они случайно не упомянули в первом допросе. - Я должен был его забрать от репетитора, иностранные языки у него страдали, - начал пояснять Андрей, - когда приехал, поднялся к репетитору, но она сказала, что Артем ушел ждать меня к подъезду. Минуту назад она выглядывала и видела, что мальчик стоит возле лавочки и лепит снежку. Позвонил телефон, и она отошла от окна, а буквально через пару минут я постучал в дверь. - Как зовут репетитора? – Рогозина взяла в руки карандаш. - Анна Ильинична, Тихонова Анна Ильинична, - подала голос Самойлова, - это моя подруга. - Ясно, - выдохнула начальница, - значит, она могла свободно отпускать мальчика из квартиры после занятий? - Это было в редких случаях, когда Артем сам изъявлял желание подышать воздухом, он взрослый мальчик и понимал, что уходить из двора никуда нельзя, пока за ним не приедут, - продолжала дальше рассказывать Наталья, - но в основном, после занятий они с Аней пили чай. - Почему Артем в тот раз тоже захотел выйти на улицу? – спросила Галина Николаевна. - Сослался на головную боль, - пожал плечами Андрей, - Аня не стала настаивать. - Она вышла вместе с вами искать Артема? – Рогозина подняла вопросительный взгляд на молодых людей. - Да, конечно! – закивал Андрей, - мы с нею облазили все уголки двора, прошли по всем крышам и подвалам! Мы часов пять там кружили и только потом позвонили в полицию. Галина Николаевна прекрасно понимала, что затронула больную тему и теперь надо, как можно скорее, уходить от нее. Ничего нового она не выяснила, поэтому следующий вопрос немного увел горе-родителей от страшных воспоминаний. - Поговаривают, что ваш сын был еще тем сорванцом, - несколько наигранно сентиментально произнесла Рогозина. - Что было, то было, - глаза Самойлова загорелись живыми огоньками, - ну, не был он усидчивым. Толковый малый, ему хорошо давались точные науки. В математике он ушел намного дальше своих одноклассников. Ему не интересно было сидеть и слушать, что он давно уже знал, вот и разгильдяйничал. - А как к этому относились учителя? – поинтересовалась Галина Николаевна. - Никак, - криво усмехнулась Наталья, - он вел себя не хуже, чем многие другие, да и плюс ко всему, одну треть школы было отремонтировано за наш счет. - А почему вы не отправили его в специальную школу, где бы Артем мог заниматься конкретно тем, что ему по душе? – подняла бровь Рогозина. - Не знаю, - пожал плечами Андрей, - это же начальные классы, вдруг бы его что-то другое заинтересовало, да и школа под боком. Теплая, новая, учителя человечные. Мы с супругой как-то не заморачивались. - Последний вопрос, - начальница глубоко вздохнула, - кто бы мог желать вашему сыну зла? Молчание, затянувшееся всего на несколько секунд, показалось гнетущей вечностью. Молодые люди вновь стали похожи на безжизненных кукол, у которых вытянули души. - Даже предположить не могу, кто такое совершил, - прошептал Самойлов, его руки сжались в кулаки до хруста в костяшках, - но, когда узнаю, убью!