Жизнь как ни крути, очень странная штука!

Наверно стресс прошедшего дня дал о себе знать, так как проснулась Катерина, только когда ее осторожно тронули за плечо. Тут же заболела шея, видимо затекшая во время сна в неудобной позе, и перед глазами замельтешили черные точки. Катерина поморщилась и вопросительно посмотрела на разбудившую ее медсестру. - Ваш муж приехал вместе с документами вашего сына. – Тихо, чтобы не разбудить окружающих, прошептала медсестра. Катерина чуть не спросила, нормально ли та себя чувствует. Какой еще муж и сын и тут сообразила, видимо персонал больницы решил, что она мать Темки, и поэтому вился вокруг них как рой пчел, боялись, что она на них жалобу накатает. Она лишь кивнула и вышла следом за медсестрой к стойке регистрации, что бы встретиться с отцом мальчика. И совершенно не удивилась, ну вот ни капли, когда увидела возле стойки регистратуры Константина Панова. Кажется про то, что сегодня ей не везет, она упоминала? - Здравствуйте, Константин Владимирович, – поздоровалась вежливая Катерина. - А мы тут с Лидочкой за вас ваши обязанности выполняем. Это как, будет считаться нарушением профессиональной этики или нет? - Как вы сюда попали? – Устало спросил Константин, кажется, он тоже особо не удивился, увидев в больнице Катерину, видимо и ему сегодня крайне не везло. - Ваша нянька, Лидочка, моя соседка. – Пожала плечами она, но уточнять, что Лидочка соседка через три этажа Катерина не стала, он устало кивнул и прикрыл глаза и на короткий миг, Катерина увидела перед собой обычного, усталого мужика, с синими кругами под глазами и не удержалась от вопроса. – А почему приехали вы, а не ваша жена? - Лика ушла год назад, к тому, кто ценит, понимает и не притесняет. – Бесцветным голосом сказал Константин. - Ибо у нее тонкая, ранимая натура, которую нужно понимать, холить и лелеять. – Хмыкнула понимающе Катерина и, встретив настороженный взгляд зеленых глаз, пояснила. – Моя последняя «большая любофф» так же заявила мне сегодня вечером. Или вчера вечером, кстати, сколько времени и какой сегодня день недели? - Все еще пятница, Катерина Дмитриевна, но уже плавно переходящая в субботу. - Кстати, Константин Владимирович… - Вне рабочего времени, можете называть меня просто по имени. – Перебил ее Панов, с интересом смотря на Катерину, куда и усталость девалась. - Хорошо. Так вот, вам…тебе, персонал больницы может пожаловаться на меня, имей в виду, все ужасы, что они наплетут, все правда! Судом угрожала, заявлениями в прокуратуру грозила, жирными коровами и недоучками коновалами обзывала! Эти сволочи, медицинские к детям как к расходному материалу относятся… - она запнулась и неприязненно поежилась. - Не любишь ты нашу медицину, Катерина. – Он сказал это не осуждающе, а как-то немного грустно. Ей стало отчего-то стыдно, и она затараторила быстро-быстро, словно должна была перед ним оправдаться. - Два года назад, Константин Владимирович, у меня мать умирала вот в такой больнице. Ни слезы, ни просьбы на медперсонал не действовали, я выпросить обезболивающего не могла. Сама бегала в ближайшую аптеку покупать и сама уколы училась делать. Это, между прочим, в больнице, где есть специально обученный персонал! Я даже денег предлагала! Бесполезно, словно с равнодушной стеной говорила, кажется, в Израиле есть Стена Плача? – Болезненные воспоминания накрыли Катерину волной, сердце снова наполнила бессильная ярость и гнев, когда мальчишка-практикант смог, верно, поставить диагноз, то есть сделал то, что не смогли сделать опытные врачи клиники. Как часто у нас бывает, лечили не от того, от чего следовало бы лечить. Неожиданно для себя самой, Катерина рассказала Константину все, что накопилось у нее на душе, рассказала, что работает в этой фирме, потому что когда мать болела, ей могла понадобиться помощь в любой момент, а эта фирма самое близкое к их дому предприятие. Почему осталась в этой фирме после смерти матери? По привычке наверно. Катерина сама не могла ответить на этот вопрос, может из-за страха менять место работы или страха перед новым коллективом и все такое. Он рассказал, как служил в армии, как вернулся и узнал, что родственники выселили его мать в коммуналку, а квартиру присвоили себе, причем так грамотно присвоили, что и суды, и прокуратура, только руками разводили. Он от злости и бессилия отнес документы на юридический факультет и неожиданно даже для себя поступил, он учился днем и ночью ничего и никого вокруг не замечая. Не заметил он и того как стал лучшим на потоке и его отправили в Англию по обмену. Вернувшись в Россию и написав диплом, Константину повезло устроиться в крупную международную компанию, ректор, у которого Панов защищал диплом, этому поспособствовал, в той компании то ли его сын работал, то ли зять. Сначала Константин трудился помощником юриста, потом дорос до штатного сотрудника, а затем стал руководителем отдела. С родственниками он судебных тяжб затевать не стал (хотя его учеба на юриста начиналась только ради этого), а просто купил квартиру в Москве, перевез к себе мать и прекратил всякое общение с так называемой родней. Катерина, хмыкнув, заметила, что была бы не против, если бы ее родня тоже забыла про нее. На вопросительный взгляд пояснила, что уж слишком часто ей задают вопрос, а года же она выйдет замуж. Поэтому она придумывает фантастические отмазки, вплоть до поездки в Дубай, лишь бы не посещать эти семейные шабаши. В результате они проговорили всю оставшуюся ночь, сидя на жестких стульях стоящих в коридоре возле палаты. Совершенно неожиданно у них оказалось много общих интересов. Совпали предпочтения в музыке, им нравились одинаковые книги и фильмы. За обсуждением новых кинопремьер их и обнаружила заспанная Лидочка. - Кать, я тебя потеряла…ой! Здравствуйте, Константин Владимирович. – Засияла улыбкой она, заметив рядом с Катериной Панова. - Здравствуйте, здравствуйте, уважаемая Лидия Михайловна. Что ж это вы, хлопчика то мне загубили, а? – Насмешливо спросил Константин, для него как и для Катерины не остались не замеченными попытки Лидочки поострить ему глазки. - Ой, Константин Владимирович, мы так замечательно с ним играли в парке, я и не заметила ту лужу, в которую он наступил, точнее, заметила, но она была маленькая и неглубокая и мы продолжили гулять по парку. А когда мы вернулись у него поднялась температура и я испугавшись обратилась за помощью к Катерине, так как у меня нет прописки и ко мне скорая ехать не захотела… - быстро, быстро зачастила Лидочка. - Подождите, Лидия, не тарахтите! – Голос Константина стал металлическим. – То есть вы, прекрасно видели, что ребенок влез в лужу и вместо того чтобы сразу пойти домой, вы гуляли еще неопределенное количество времени в холодном парке? - Почему холодном. Было тепло! - Попыталась возмутиться Лидочка. - Где тепло, в Египте или Тунисе? Нет, если вы гуляли там, то я вопросов не имею! Но что-то мне подсказывает, что парком вы гордо именуете скверик во дворе вашего дома! А погода с начала ноября у нас дождливая и довольно холодная! – Он сердито окинул ее взглядом. - Господи, да вам самой нянька нужна! Лидочка надулась и замолчала, как маленький ребенок, которого никому не позволено ругать. В самом деле, она умница и красавица, она так старалась привести себя в порядок в этой ужасной больнице, что бы только прилично выглядеть, когда попадется ему на глаза, а он тут же начал ее распекать как свою сотрудницу. Кажется Катька его подчиненная? Вот ее бы и распекал, почему у его ребенка плохие врачи! А она что, выбирала эту больницу? Но вместо этого он еще раз смерил ее недовольным взглядом, а вот уже поднявшейся со стула Катерине, дружески улыбнулся и неожиданно крепко пожал руку, осыпая благодарностями. Катерина была шокирована не меньше Лидочки, она не слышала того, что он ей говорил. Она только чувствовала тепло его руки, крепко держащую ее руку и ощущала как ледяной капкан, сжавший ее сердце в тяжелыми воспоминаниями потихоньку начал ослабевать, пока совсем не пропал. - Всегда, пожалуйста. Обращайтесь, Константин Владимирович. – Дружелюбно улыбнулась она в ответ и, попрощавшись с Лидочкой, поехала домой. За судьбу Темы она была совершенно спокойна.