Когда пересекаются параллельные

Ленфир даже не знает, когда впервые увидел её. Она была лишь одной из многих безликих в одинаковой одежде, населявших дворец. Незаметность – одно из лучших качеств хорошего слуги, и она обладала им в достатке. Он не знал её имени, не знал откуда и когда она пришла. Среди целого штата нянек и учителей для королевских отпрысков она ничем не выделялась. Так когда же он впервые заметил её? Кажется, это было в тот день, когда восьмилетний Леатрин сломал ногу – да так тяжело, что аж кость прорвала мягкие ткани. Он был в этот момент на прогулке с матерью, и эта дура от вида крови потеряла сознание. Великий Дух знает, сколько бы он пролежал, слабея с каждой минутой, если бы она не вспомнила, что юный принц ушел без теплых перчаток. Ленфир был в своих покоях, когда ему доложили о случившемся. Выронив свитки, он рванул в больничное крыло. Его мальчик, бледный как смерть, лежал на постели, в полузабытьи, с испариной на лбу. Ленфир приблизился и взял его ладошку в руки. Лекарь спокойно объяснил, что понадобится долгое восстановление, но никакой опасности нет, и нога полностью восстановится. -Если бы не Дайонис, - прибавил он, - мальчик истек бы кровью. Ленфир только сейчас заметил сжавшуюся в кресле девушку. Руки и лицо её были перемазаны в крови, на щеках – высохшие дорожки от слез, но глаза уже были сухими. Он определенно замечал её раньше, но впервые смотрел прямо на неё и действительно видел. -Фиэнна, - предложил он ей руку, приблизившись. – Прошу, вам нужно привести себя в порядок. Она посмотрела на него испуганными как у лани глазами, кивнула и вложила окровавленную руку в его ладонь. На входе они столкнулись с Феанилис – матерью Леатрина. -Ваше Величество… - начала она и запнулась, увидев Дайонис. – Ах, это ты! Ты испортила мою шаккаремскую шелковую накидку! Дайонис чуть сжалась, но прямо и смело встретила взгляд королевской любовницы. -Мне нужно было остановить кровотечение, - твердо произнесла она. -Могла бы порвать свое платье, ему бы это мало повредило! – фыркнула Феанилис. – Ваше Величество… -Закрой лучше рот, - отрезал Ленфир; волна отвращения поднималась к горлу, - и иди, куда шла. Феанилис задохнулась от возмущения, и Ленфиру этого хватило, чтобы оставить любовницу позади. -Если эта умалишенная будет травить тебя, обращайся прямо ко мне, - приказал Ленфир, все еще держа Дайонис за руку – непозволительная вольность для короля и слуги. Дайонис сдавленно кивнула. И тут Ленфир понял, что не знает куда идти: он понятия не имел, где живут его слуги. Дайонис вмиг поняла это и, робко улыбнувшись, высвободила руку. -Я дойду сама. Благодарю вас, Ваше Величество. -Это я должен тебя благодарить, - оборвал её Ленфир. – Если бы не ты, мой сын… -Я сделала то, что должна была. А теперь разрешите идти. Низко поклонившись, она зашагала прочь, в совершенно другую сторону. На этом их общение закончилось. Ленфир теперь просто замечал её среди остальных слуг и чаще всего видел её в лазарете – даже чаще, чем Феанилис, - но и только. Спустя две луны пришла пора традиционного зимнего бала во дворце. Леанис порхала по дворцу в снежно-белых кружевных, словно сотканных из снежинок, платьях, Фегреах хвастал новым узором на парадной броне и даже Бреална сменила обычное мрачное выражение лица на более радостное. Близнецы Айранон и Айлор забирались за гобелены и вазоны и пугали проходящих. Один лишь Леатрин был отсечен от атмосферы праздника. В конце концов Ленфир уговорил лекаря отпустить мальчика просто посмотреть со стороны. Ногу напрягать он не будет, и вреда это не причинит. Еще из коридора услышав громкий голос Феанилис, Ленфир заподозрил неладное. Но когда он вошел, то был настолько ошарашен, что на несколько мгновений онемел. -А ну пошла прочь! – прикрикнула Феанилис на нянечку, в которой Ленфир тут же узнал Дайонис. – Разве я не ясно сказала? -Что тут происходит? – высоким холодным голосом осведомился Ленфир и приблизился к двум женщинам. – Дайонис? Феанилис задохнулась от возмущения, зато Дайонис смело расправила плечи. -Госпожа Феанилис вознамерилась взять принца Леатрина с собой на бал. Она желает, чтобы принц танцевал и веселился наравне со всеми. -Это правда? – с угрозой в голосе спросил Ленфир у своей любовницы. -Я не могу лишать малыша такого праздника, - пропела Феанилис. – Мое материнское сердце… -Материнского сердца ты напрочь лишена, - жестко отрезал Ленфир. – Мне надоела твоя глупость. Можешь не приходить больше ко мне в спальню. Если желаешь, можешь возвращаться на свою Родину. Побелев от ужаса, Феанилис вцепилась Ленфиру в камзол. -Что ты говоришь, любимый, - дрожащим голосом проговорила она. – Как же можно… -Очень просто, - Ленфир грубо скинул её руки. – Поди прочь. Заливаясь слезами от злости и унижения, Феанилис выбежала из лазарета. Раздраженный, Ленфир присел на стул у кровати и спросил у Дайонис. -Где мой сын? -Принимает ванну, Ваше Величество. Она замерла, точно напуганная птичка. Такие тонкие руки, узенькие плечики, детское лицо – против высокой и крепкой Феанилис. И так смело защищала его сына. Может, даже любила его – сильнее, чем мать. Впрочем, оборвал он себя, глупо ожидать этого от какой-то служанки. Следующий год ознаменовался совместной с Тирнором кампанией против Эллианальва, из которой Ленфир вернулся не один, а в сопровождении молодой и загадочной тирнорки. Через год она родила девочку, названную Ниулой. Первый год жизни малышки Норэднэль была образцовой матерью, чему Ленфир не мог нарадоваться, помня предыдущий опыт. Но затем все начало меняться. Рожденная на четыре года позже Дайрис получала много меньше материнской любви, Логреду и Менорлису её вовсе не досталось. Это был единственный серьезный недостаток новой пассии короля – недостаток размером с океан. Теперь, если королю хотелось узнать об успехах своих детей, он шел не к их матери, а к их маленькой воспитательнице. Сначала робко, потом все смелее она рассказывала о них, как о своих собственных. Их связь крепла с каждым годом, выходя за пределы темы детей. Его интересовало её прошлое, её мысли, чувства, каждая мелочь казалась драгоценной. Он уже почти не приходил к Норэднэль, вечерами слушая, как Дайонис поет колыбельные его малышам, чувствуя себя как никогда умиротворенным. Ниуле шел уж шестнадцатый год, когда Дайонис подошла к Ленфиру с просьбой отпустить ее в родную деревню на северо-западе к умирающей матери. Разумеется, он не смог отказать. Дайонис благополучно уехала, а через две луны Эллинальв совершил разорительный набег на северо-западные земли Орвага. Эльфы подожгли лес и по выжженной земли дошли до ближайшего поселения, где насиловали и убивали, пока на помощь не подошла армия Тирнора. Ленфир выдвинулся со своими войсками тотчас. Было, конечно, слишком поздно, мертвых не вернуть. Лес волновался, яростно шумел и подгонял нимайн. Ленфир тоже бушевал – но была еще причина. О которой он не хотел думать. Тирнорцы хорошо позаботились о раненых, по всем правилам простились с умершими. Ленфир первым делом со всей искренностью поблагодарил их командующего. Хорошо, что они убрали трупы. Он не знал, как повел бы себя, увидь он среди них белое личико Дайонис. Она нашлась живой в тот же день. Тихо сидела в шатре-лазарете, где царило уныние и смерть. Не отвечала на его вопросы. Ленфир спросил у лекаря, что с ней, хотя мог догадаться и сам. Над Дайонис надругались и не раз. Конечно, молодая, достаточно милая – кто пропустит такую? В любой другой ситуации он забрал бы её в свой шатер, плевать на то, что будут говорить. Но Норэднэль была опять беременна, а Дайонис… Ленфир просто не мог быть с ней таким, каким был со всеми другими, которые за корону ложились под него без вопросов. Он всегда любил амбициозных, необычных, не таких как все – и споткнулся о какую-то служанку. Следующие луны прошли, как в тумане. Стычки с Эллинальвом, раны, заливающая глаза кровь, хлюпанье, с которым его меч входил в тела врагов. Он вернулся в родной Ноэйнраст, надеясь обрести покой. Норэднэль была так слаба, что почти не вставала с постели. Леанис, ластившаяся к нему в первый день, собрала скромный узелок и растворилась в ночи. Внимания требовали послы Ихтрона. И Дайонис была беременна от одного из насильников. Её приняла к себе старая знахарка в городе, где хрупкая девушка сидела взаперти почти целыми днями. Ленфир не навещал её. Потом он узнал, что дитя родилось мертвым раньше срока. Спустя несколько дней в родах скончалась Норэднэль, дав жизнь сыну. Срочно нужна была кормилица, но Ноэйнраст, как всегда, был небогат на женщин с грудными детьми. Дайонис пришла в ту же ночь, что умерла Норэднэль, и предложила свою помощь. Её лицо было нездорового землистого цвета, но фигура внезапно округлилась – хоть не похожа больше на девчонку. Ленфир сам вложил в её руки сына. Печально посмотрев на младенца, Дайонис поправила пеленки и спросила: -Как назвали? -Леандор. -Хорошо… Ленфир отвернулся, пока Дайонис кормила малыша. Уложив его в колыбельку, она встала рядом, отсутствующим взглядом смотря на гобелен с изображением влюбленной пары. -Я бы не вернулась, - тихо промолвила она, - если бы не ваш сын. -Куда бы ты пошла? -Куда-нибудь. Начала бы новую жизнь. Плавными шагами Ленфир приблизился к ней и обхватил руками девичьи плечи. Дайонис вздрогнула и неловко вывернулась, оказываясь с королем лицом к лицу. -Ваше Величество?.. – спросила она с глазами размером с блюдце. -Только не говори, что не замечала моих чувств к тебе, - для признания в любви голос Ленфира звучал слишком жестко. – И не говори, что не чувствуешь в ответ. Я вижу тебя как раскрытую книгу. Порозовев, Дайонис потупила взгляд. -Я всего лишь служанка. Безродная и лишенная чести. -Если бы меня волновало чужое мнение и традиции, я бы давно женился и имел детей только от законной жены. -Но вам все равно, и вы никогда не женитесь, - подытожила Дайонис и бросила на Ленфира испытующий взгляд. -На тебе – хоть завтра, - ответил он мгновенно. Пользуясь секундным замешательством, Ленфир притянул Дайонис к себе и заключил в крепкие объятия. -Ваше Величество! – возмутилась она, но Ленфир уже чувствовал, как расслабляется её тело, становится мягким и податливым. Подхватив её на руки, Ленфир сел в кресло и посадил её себе на колени. Дайонис ухватилась за его плечи, так близко лицом к его лицу. Еще ни к одному живому существу он не испытывал такой острой нежности. До утра просидели они в обнимку, неторопливо целуясь, соприкасаясь щеками, сцепляя пальцы. Никто не был против их брака – сам факт, что Ленфир решил в кои-то веки жениться, был уже удивителен. Пару лун ему казалось, что его жизнь наконец становится такой, какой она должна быть. Потом у Дайонис начались проблемы со здоровьем. После долгих обследований, лекари пришли к выводу, что она больше не может иметь детей. Для любой молодой девушки это удар, но первое, что сказала ему Дайонис, было: -Ты не можешь жениться на мне. -Мне все равно, сможешь ли ты родить мне ребенка или нет, - сказал он твердо и добавил, зная, что своими словами причиняет ей боль. – У меня самого детей достаточно. -А если что-то произойдет и тебе понадобится еще один наследник? – Дайонис покачала головой. – Так не пойдет. -Еще скажи, что мы должны теперь забыть друг о друге, - вспылил Ленфир. Её доводы казались ему самыми глупыми на свете. – Все равно никто кроме тебя мне не нужен. Свадьба не состоялась, но жили они как супруги. Леандор рос, считая Дайонис своей матерью. Порой она проводила с ним столько времени, что Ленфиру впору было начать ревновать. Дайонис любили все: от короля до самого бедного крестьянина. Она присутствовала на Советах, она бывала на кухне, она спускалась в город. Все вечера традиционно завершались семейными ужинами, когда Ленфиру казалось, что не было в его жизни тех глупых женщин и все они – Фегреах, Бреална, Леатрин, Айранон, Айлор, Ниула, Дайрис, Логред, Менорлис и Леандор – плоды их с Дайрис любви, а не его непостоянных страстей. Не хватало лишь Леанис – его воздушной снежинки, острой травинки, нежного лепестка. Впрочем, она была жива, Ленфир остро это чувствовал. -Скажи, как давно ты живешь в моем замке? – спросил он однажды, когда морщины уже стягивали его лицо. – Я почти не замечал тебя, пока Леатрин не сломал ногу. -Очень давно, - ответила она, стягивая седеющие волосы в небрежный пучок. – Я нянчила еще вашу старшую дочь. Ваши дети были всей моей жизнью. А потом к ней прибавились вы. Большего я и желать не могла. Как Ленфир ни старался, вспомнить Дайонис во времена младенчества Леанис он не мог. Получается, на службу его семье и ему самому она положила всю свою жизнь. Она любила их больше, чем когда-либо могли полюбить их невежественные матери – каждого в отдельности, а не как путь к трону. Наверное, только такой странный мужчина мог выбирать себе возлюбленную таким необычным путем. Они вместе наблюдали, как их дети взрослели, расходились, строили свою жизнь. Дайонис последней появилась в его жизни – первой она и ушла. Смерть забрала её тихо, без мучений. Она просто закрыла глаза – и уже не открыла их. Он грустил, но не сильно – стоило лишь дождаться, пока Великий Дух призовет и его. Это просто долгая разлука. Следующим ушел Фегреах, бессменный страж крепости Ргосса. Ленфир никогда и подумать не мог, что переживет своих детей. Но постепенно все они покидали его. Менорлис, давно принявший престол, потерял себя. Юная Милехсейр, его внучка, так похожая на Леанис, - Ленфир видел и её уход. Все вокруг сменяло друг друга, а он все жил – почти в одиночестве, предаваясь воспоминаниям – все, что у него осталось. Еще чуть-чуть, любовь моя… Подожди еще пару месяцев… Он все еще был здоров точно молодой. И потому никому не сказал о свой болезни. Он воспринял её как дар, который взращивал и лелеял с каждым днем. Еще чуток… Где-то там была Леанис, он чувствовал. Нужно будет подождать её там, на другой стороне… Так многих нужно подождать… И в какой-то миг его любимое кресло, в котором Дайонис дарила ему первые робкие поцелуи, перенеслось в место без времени и пространства. Напротив сидела божественной красоты женщина со священным символом над головой. Ленфир, снова молодой, улыбнулся. -Как же долго я ждал…