Пастырь

Человек не боялся зомби. Он не считал себя слишком умным, быстрым или же каким-то из очередных воплощений Мессии на земле, призванным нести свет истинной веры с помощью дробовика, запаса патронов и слова Божьего. Человек всего лишь готов был отпустить этим заблудшим душам их грехи… ну и разнести чей-то прогнивший череп, дабы не дать заразе, названной кем-то «Зелёным гриппом», окончательно захватить мир. Человек не боялся зомби. «Ведь все мы – дети Божьи». – Стреляй в него, стреляй! – нервно вскрикнула Зои, отчаянно пытаясь содрать со своих плеч неожиданно тяжелые ноги в рваных зеленых штанах. Жокей истерично-весело смеялся над её головой, цепляясь руками за пряди волос. Оттолкнув ногой очередного зомби, Луис одним точным выстрелом пробил Жокею череп и с силой толкнул обмякшее тело прикладом, заставляя его соскользнуть на землю. Зои облегченно выпрямилась, перехватывая скользкое от чужой гнилой крови топорище, и облегченно улыбнулась. – Отличная работа, сэр! – Всегда рад, – Луис не менее облегченно улыбнулся в ответ и принялся перезаряжать свою снайперку, пользуясь временным затишьем. – Я уже говорил, как сильно я ненавижу зомби? – проворчал Фрэнсис, хмуро счищая грязь со своего кожаного жилета. – Было дело, – Билл оперся на винтовку, расслабляя заболевшее вдруг колено. – И я сбился считать, сколько раз оно было. Парень, тебе никогда не говорили, как ты однообразен в своих чувствах? В его голосе чувствовалась добродушная насмешка, и Фрэнсис, не испытывающий желания вступать в перепалки, без особой злости пробормотал: – Заткнись, старик. Билл ухмыльнулся и вместо ответа козырнул ему свободной от оружия рукой. – Ну, и что мы будем делать? – спросила Зои, вытирающая топор пучком более-менее чистой травы. – Точнее, куда мы идем дальше? – Я видел кладбище там, за деревьями, – сказал Билл, кивнув вправо. – Оно должно привести нас к церкви, а там сейчас вряд ли ведется служба. Если повезет, можно будет переночевать где-то там. – Тянешься к Богу, а? – Только по пятницам, после утренней сигареты. – Сегодня как раз пятница. – Сегодня я не курил утром. – Бог смотрит на тебя укоризненно, Билл. Покайся, и тогда, может быть, тебе достанется уголок в раю. – Он допустил, чтобы это все началось. Не думаю, что в раю после такого будет лучше. Зои нарочито громко кашлянула, привлекая общее внимание. – Так мы идем или нет? – спросила она. – Идем, Зои, – кивнул Билл. Колено перестало неприятно тянуть при каждом намеке на движение, и это было хорошим знаком. Живя в постоянном напряжении, начинаешь искать положительные стороны даже в самых простых вещах. Суеверие? Может быть. Но когда ты, возможно, один из последних людей на Земле, уже не до таких мелочей. Главное – остаться в живых. Человек стоял у колокола, не торопясь зажигать установленные по углам крыши прожекторы. В округе было почти тихо, только откуда-то издалека слышался отголосок отчаянного, пронзительного женского плача. Очередная заблудшая душа просит о спасении из воцарившегося на земле ада. Человек коротко хохотнул. Знакомое чувство возбуждения медленно охватывало его, заставляя сильнее сжимать пальцы на прикладе. Когда-то, когда к нему еще не обращались «святой отец», он любил смотреть старые фильмы ужасов. Особенно ему нравилось «Восстание живых мертвецов» Ромеро, разве что зомби-из-фильма казались пугалкой для детей, а не настоящими чудовищами. Тогда человек не думал, что однажды сам окажется посреди такого фильма, отчего-то воплотившегося в реальность. И ему было очень интересно, не было ли в толпе разномастных зомби, осаждавших церковь, тех, кто снимал фильмы про живых мертвецов. Вдалеке отчаянно, хищно взвыла Орда. Взвыла – и тут же стихла, и в образовавшейся тишине стало слышно, как плач сменился пронзительным визгом. Хриплый неразборчивый крик, череда выстрелов – и тишина. Человек ухмыльнулся и по очереди включил прожекторы, озаряя надгробия ослепительно ярким светом. – И кто же из вас первым заглянет на огонек, дети мои? – хрипло пробормотал он и с силой дернул за веревку. Гулко зазвонил колокол. – Там кто-то есть! – во весь голос выкрикнул Фрэнсис, с легкостью перекрывая рев зомби. – Все, пробиваемся туда! Билл прошипел сквозь зубы что-то невнятное, но совершенно точно нецензурное, ударом приклада отшвыривая нападающих на него, и потянул прицепленный к ремню Молотов. – Поберегись! Пламя с шипением взвилось в воздух, стеной отделяя живых от мертвых. – Бежим, ну! Луис переложил снайперку в другую руку и закинул на освободившееся плечо руку хромающей Зои, чью правую ногу пересекали три глубоких царапины, оставленные на прощание Ведьмой. Они петляли между надгробий под бормотание Фрэнсиса о том, как же он ненавидит гребаные кладбища, и церковь была все ближе и ближе… пока дорогу не перекрыл внезапно внушительный внедорожник с ветровым стеклом, покрытом внушительной сеткой трещин. – Откуда здесь машины? – с неожиданным интересом спросил Луис. – Кажется, кто-то делает из них ловушки по принципу фабричного пресса, – отозвался Билл, сипло дыша. – Посмотрел бы я на этого человека… конечно, если он еще человек, а не один из них. – Человек, – уверенно сказала Зои. – Слышите? С колокольни доносился громкий мужской смех. – Очередные заблудшие души! – довольно произнесли сверху. – Заложите дверь засовом и поднимайтесь наверх. Если есть раненые, то у алтаря лежат аптечки. – У девушки повреждена нога, она не сможет подняться по лестнице, – осторожно произнес Билл, пока Зои, устроившись на скамейке, вскрывала упаковку с бинтом. Фрэнсис молча сунул ей баночку с обезболивающим и передернул затвор прихваченного с одной из скамей дробовика. На его лице отчетливо сквозила готовность выстрелить в любую секунду. – Хорошо, я спущусь сам, – над их головами раздался шум шагов, затем звучно скрипнула одна из лестничных перекладин, и на пол спрыгнул бородач, чем-то похожий на Фрэнсиса – выражение лица, кожаный жилет, ухмылка… Только поверх жилета висел на узкой цепи массивный крест. – Святой отец? – озадаченно уточнил Луис. – Умное дитя, – одобрительно кивнул мужчина. – Отец Григорий, настоятель этой церкви и духовный наставник всей той паствы, с которой вы встретились. Он рассмеялся, словно только что произнес какую-то шутку, но в его темных глазах сквозила настороженность. – Вы хотите получить приют, дети мои? Билл насмешливо хмыкнул, услышав подобное обращение – отец Григорий годился ему если не в сыновья, то в младшие братья точно – но предпочел это проигнорировать. – Только на одну ночь, – отозвался он, мимоходом покосившись на забитые досками окна. Сквозь щели было видно сумеречное небо – начинало темнеть. – Бог благословит ваши души. Оставайтесь здесь, уцелевшие скамейки вполне пригодны для ночлега. Билл кивнул, пытаясь не замечать смешка, вырвавшегося вслед за этими словами – хриплого и совершенно безумного. Впрочем, какая паства – такой и священник. – И еще один вопрос, – внезапно заговорил Фрэнсис. – Внедорожник среди надгробий – твоих рук дело? – Мои прихожане порой слишком шумны, – хохотнул отец Григорий, возвращаясь обратно к лестнице. – Можете брать все аптечки, если нужно. Снова скрипнула перекладина, и над головой Выживших раздались глухие шаги. Одиночный выстрел, чей-то хрип, несколько щелчков – и прожекторы погасли, погрузив двор и церковь в полумрак. Зои включила фонарик, скользнув лучом по испещренным дырками от пуль стенам. – Я бы не стала ему исповедоваться, – негромко заметила она, передернув плечами. – Почему нет? – с усмешкой спросил Фрэнсис, так и не выпустивший дробовик из рук. – Теперь он отпускает грехи им. – Ненавижу священников, – невпопад отозвался Фрэнсис, откидываясь на спинку лавки. – Они вечно лезут со своими проповедями, надеясь, что человек зарыдает и моментально придет к Богу, покаявшись во всем, даже в том, чего не делал… – А ты со знанием дела говоришь, – хмыкнул Луис, смачивая кусок ваты антисептиком. – Ничего не хочешь нам рассказать? – Не в этой жизни, чувак. Зои со вздохом вытянулась на лавке, осторожно выпрямив больную ногу. Обезболивающее начинало действовать, и боль сменилась приятной усталостью, от которой моментально захотелось спать. – Кто первый на дежурстве? – спросила она, зевая. – Я, – отозвался Фрэнсис, – не доверяю я нашему святому отцу… – Своим слова он сопроводил красноречивым тычком дула дробовика вверх, к потолку. Отчетливый смешок отца Григория они предпочли проигнорировать. – Спокойной ночи? – пробормотала Зои, прикрывая глаза. – Угу, – пробормотал Фрэнсис. – Надеюсь… Билл проснулся от того, что за плечо его тормошил сонный Луис. – Твоя очередь, – полушепотом сообщил он. – Зои мы решили не будить, так что ты сидишь до утра. Билл кивнул, поднимаясь, и потер глаза. Луис тут же устроился на нагревшемся месте и довольно вздохнул, моментально провалившись в сон. В церкви было прохладно, и Билл пару раз прошелся от лестницы до алтаря, лениво осматриваясь по сторонам. Вокруг царила та особенная предрассветная тишина, когда кажется, что на милю вокруг нет ни души. Билл прислушался и, помедлив, полез по лестнице вверх, надеясь, что святой отец не имеет привычки забывать о живых. – …Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня, – вполголоса бормотал отец Григорий, начищая установленный у перил пулемет. – Ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною… На звук шагов он даже не обернулся, только отложил испачканную маслом тряпку в сторону и приподнялся, подтягивая к себе измятую бутылку с водой. – Утром я помогу вам пройти дальше к Риверсайду. Дорога длинная, а служитель церкви обязан направлять людские души на верный путь. – Почему я должен быть уверен, что ты нам поможешь? – помедлив, спросил Билл, садясь ближе к перилам. – Я мог бы расстрелять вас еще вчера, – отец Григорий усмехнулся в бороду. – Но вы еще живы. – Действительно ценное уточнение. Билл, сощурившись, посмотрел вдаль, где едва заметно серебрилась река. – Наверняка в порту есть брошенные катера. На одном из них наверняка можно добраться до соседнего города. – Мы надеемся именно на это. Иначе во всем проделанном пути не будет никакого смысла. Отец Григорий только хмыкнул, рассматривая россыпь патронов рядом с собой. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, Билл смотрел на озаряемые его светом деревья и думал, что обязан дойти до Риверсайда живым. Он слишком стар для всего этого, но, в конце концов, во Вьетнаме было хуже. Гораздо. Часы Луиса показывали двадцать минут девятого, когда Выжившие показались на пороге церкви и врата гулко закрылись за их спинами. Было тихо, однако город ждал их. Ждал свежее мясо, которое само придет к ним в руки. – С Божьей помощью! – громко произнес человек на колокольне, подходя к пулемету. – Готовы, парни? – Готовы. Где-то вдалеке вкрадчиво зарычал Охотник. Человек наверху улыбался, рассматривая пока еще пустые улицы. Все они ждали только одного. Первого шага.