Солги

Каждый раз, как я заглядываю в твои чистые, непорочные глаза, столь доверительно глядящие в самые темные недра моей души, появляется непреодолимое желание предать твое доверие, причинить душевную боль, показать, насколько жесток на самом деле тот мир, что ты видишь в иллюзорном свете сказки. Почему ты все еще веришь мне? Чем я заслужил твои чувства? Я хочу, чтобы ты видела все брошенные мною якобы невзначай взгляды в сторону других женщин. Я хочу увидеть ревность в твоих глазах. Хочу опошлить твою детскую невинность, ведь сама наша встреча была словно жертвоприношение милого агнца самому Дьяволу. - Ты сегодня поздно вернешься домой? – спрашиваешь ты, с надеждой глядя на меня, на что я лишь с наглой ухмылкой отвечаю: - Прости, дорогая, но меня не будет дома до самого утра. Ты знаешь, что этой ночью я буду засыпать в объятиях другой женщины – более дикой и горячей, страстной и испорченной – в общем, не такой. Ты должна это понимать, ведь тут уже и лишних слов не надо – все понятно и так. Прикасаюсь к твоим светлым мягким волосам, нежно обрамляющим хрупкие тонкие плечи, и слаживается впечатление, словно совершаю некое злодеяние, словно пытаюсь надругаться над чем-то совершенным. Однако же ты, даже зная, что я лгу, совершенно не меняешься в лице. Все та же добрая любящая улыбка, все тот же легкий румянец на щеках, появляющийся из-за твоей застенчивости каждый раз, как я прикасаюсь к тебе, все тот же доверчивый взгляд, воспринимающий мои слова, как нерушимую истину. - Все в порядке, ничего ведь нельзя изменить, - как всегда отвечаешь ты. И вновь мне доводиться чувствовать себя мировым злом. Запах женских духов на рубашке с примесью стойкого алкоголя и сигарет, засосы, покрывающие тело, и одурманенный взгляд, нагло направленный в твою сторону и ожидающий соответственной реакции. Именно таким тебе доводиться видеть меня после этих ночных вылазок. Однако вместо скандалов, истерик и разбора полетов мне доводиться слышать лишь убаюкивающий нежный голос: - Сильно устал? Мне становиться противно от самого себя, от своего поведения и ничтожного характера. Понятия не имею, от чего ты до сих пор терпишь такого, как я, но, как бы там ни было, я безумно благодарен за эту выдержку. Я не изменюсь – уже слишком поздно для перемен. Моя жизнь – сплошной порок. Я это понимаю и не смею отрекаться от этого. Но даже в таком испорченном мире появился луч света, ведущий мотылька к солнцу и теплу через непроходимую тьму. Я всегда знала о твоих изменах, о твоей лжи. Смешно подумать, что ты и вправду считал, будто я не замечаю этого. Действовало ли тут шестое чувство, женская интуиция или же самая простая логика, но я помню, каким был твой взгляд в тот момент, когда ты впервые вернулся домой после встречи с другой женщиной. Такой грубый и дерзкий взгляд, кричащий, что ты не совершил ничего неправильного. Однако за всеми этими выставленными на показ эмоциями я смогла заметить вину, которая таилась где-то очень глубоко. Не считай меня настолько глупой, что я ничего не вижу, либо всепрощающей Девой Марией, что может так просто забыть обо всем. Ты касаешься моих волос, предупреждая о том, что сегодня ночью ты вновь не будешь ночевать дома, а мне противно настолько, что даже кровь приливает к вискам и бьет мелкой режущей дробью. Все в этом мире имеет цену, а для тебя же она будет вдвойне высока. Больнее всего падать, когда поднимаешься на самую вершину. Не желаешь ли познать, каково это, дорогой? И, как маленькие дети, обрывающие мотылькам крылышки, я заберу у тебя последний свет.