Странник

- Саске-сама, это ведь Коноха. Вы ведь из Конохи, не правда ли? Сложно, наверное, возвращаться в родную деревню? Не мальчик, но еще и не мужчина. Блондин с глазами цвета лазури и бедовой головушкой. Ученик. Капюшон натянут до носа, скрывает светлое личико от всего этого мира. Преступникам не пристало показывать своё лицо. А учитель молчит. Его лицо спокойно, рука крепко сжимает рукоять катаны. Не страх, не настороженность – привычка, закрепленная годами странствий и сражений. Уже не молод, но еще не старик. Позади – бескрайнее поле, над головой – бледное небо, впереди – осколки прошлого. Рано закончившегося детства. - Ты слишком много болтаешь. - Ано… Да, сенсей. Мальчишка насупился, скрестил руки на груди. Зачем странник подобрал его? Почему не оставил умирать? Лишняя морока, и только. Вертится, как волчок. И всё время кричит, словно у него не голосовые связки – мегафон. - Сенсей, вы обещааали! Новая техника, забыли, а? Зачем мы вообще сюда притащились?! Шаг, второй. Пост охраны не помеха, если знаешь, с какой стороны обойти. Не везение – опыт. Улицы встречают вечерней прохладой, людей не так много. Странник старается идти не спеша, ловит каждое мгновение острой, как лезвие, грусти. Ничего, так бывает, когда плоть вновь обретает затерянную средь узких улочек душу. Два квартала налево, вниз по широкой тропе. Туда, где давно отцвели весенние вишни. - Жди здесь. - Саске-сама, это нечестно! Я тоже хочу видеть вашу подружку! Вы ведь к подружке идете, даа? – блондин тянет слова, голубые глазёнки щурятся, превращаясь в две щелки. Думает, что угадал. - Здесь. И мальчишка не смеет перечить. Он знает, что отыграется потом, когда учитель снова решит двинуться в путь, в какую-нибудь богом забытую страну. Ох, он его достанет! Дом небольшой: внутри всего четыре комнаты. Он не рассчитан на большую семью. Странник подходит ближе, сердце пропускает тройку ударов. Ему нужно всего пару часов, нет – час. По холодной, вымощенной мелким камнем дорожке он пройдёт к двери. Всего несколько секунд, ему не нужно стучаться, и дверь откроют. Женщина впустит в дом, молча проводит в дальнюю комнату и сядет напротив. Предлагать выпить не надо – это не дружеская встреча. Ностальгия. - Сакура… - Он вырос, Саске. Первая миссия. Ранг, естественно, С. Молча кивает. Вопросов не нужно, Сакура сама всё расскажет. А он будет смотреть на родное сердцу лицо: на прозрачно-зеленые глаза, обрамленные тонкой сеточкой морщин, на бесцветные губы. Отметит, как изменилась со временем нежная кожа и пропал карминный румянец. Уже не молода, но еще не старуха. - …ему нравится одна девочка. Говорит, что хочет на ней жениться. Она сдержанно улыбается, то и дело пряча усталый взгляд. Не хочет вспоминать. Разумеется, Сакура, а кто хочет? Мадара мертв. Мир в безопасности. И нет больше дамоклова меча, угрожающего невинному сну ребенка. Но он должен был уйти, понимаешь, Сакура? Таким, как он, нет места с людьми. Кочевника не привязать к земле, пройдёт совсем немного времени – и станет легче, свободнее. То, что одни называют волей к свободе, другие клеймят преступлением. Она замолкает, белеют ладони, сжавшиеся в кулаки. И как щемит в груди, когда мир обрывается на секундах и любимая женщина больше не плачет. Лучше бы ты плакала, Сакура. Ревела навзрыд, даря восхитительную возможность вновь называть тебя слабой. - Ему уже десять, Саске… Слишком тяжело. Она закрывает глаза, распускает несложную прическу, и волосы тяжелой волной ниспадают на плечи. Она никогда не была красивой. В детстве – причудливой, в юности – милой, а сейчас… Сейчас она подобна хорошо выдержанному вину, виноград для которого долго зрел под палящим солнцем южной страны. Да, пьянящая – пусть будет именно так. От её запаха кружится голова, её голос ты готов слушать до рассвета. Но ты не притронешься к ней, пока она сама не захочет. Теперь это её право. Она рассказывает про мир вокруг неё, про то, как ночами плакал его сын, как он дрался до последней крови, готовый кулаками ответить на любую издевку. Говорит тихо, и голос почти шелестит. - И он скучает по своему отцу. Он не знает тебя, но хочет узнать. Понимаешь? Он не ответил. Тишина разрывала осеннюю грусть. Они уже не дети. Сакура, почему ты не ушла с ним? Что удержало тебя в этом месте? Почему ты решила прожить не ту жизнь? Жизнь Наруто. Его мечты, его цели и даже его надежды. Почему ты решила пройти его путь, вместо того чтобы выбрать свой? Почему? Просто ты не дал мне альтернативы. - Придёт время, и он не будет в этом нуждаться. Он слишком похож на тебя. Не пустая угроза, не глупая попытка удержать любимого мужчину – констатация факта. Странник прикрывает глаза, у него осталось слишком мало времени. Она знает. Молча она говорит: «До свиданья», губы шепчут: - Прощай… Он уйдет молча. Не надо долгих прощаний. В сорок лет это кажется, по меньшей мере, глупым. Несколько мгновений тишины – дорога на вершину склона. Там, под светом полумесяца, он в сотый раз пожалеет о том, что подобрал неугомонного мальчишку. Там, где ветер нашел своё временное пристанище, он в сотый раз сожмёт рукоять острой катаны, прогоняя призраки прошлого. Еще не старик, но уже не мальчишка. - А я все-таки считаю, что нам надо было остаться. - Нет. Выдвигаемся. Отойдём подальше от деревни и устроим ночлег. - А утром вы покажете мне новую технику, да! - Не кричи, усоратонкачи. - Меня зовут Н-а-о-т-о, блин! Странник хмыкнет и отвернется, чтобы не показать довольную усмешку. Пойдёт не спеша, чтобы не спугнуть чертову ностальгию. Вперед, по непротоптанной тропе, туда, где не цветет весенняя вишня. Ветер будет гнать мужчину вперед, полумесяц на небосклоне вновь посмеётся над потерявшимся ястребом. И только алое солнце за горизонтом согреет и примет, где бы он ни был.