Не плач...

Это было самое ужасное. Видеть, но не уметь возможности быть увиденной. Слышать и говорить, но не иметь возможности быть услышанной. Дотрагиваться, но не иметь возможности почувствовать хоть что-то. Люси прожила так не день, не два, она прожила так год. Прожила, видя свой самый кошмарный сон наяву. Муж постоянно был в депрессии, срывался, кричал, бился в истерике ночью, шепча постоянно её имя и плача. Это было то, что разрушало Люси мгновенно. Его отчаяние и его потеря убивали её дух и веру в себя, веру в то, что она справится с этой болью. Единственной отрадой была дочь. Люси так сильно любила её и так сильно ненавидела себя, что готова была умереть. Женщина постоянно слушала дочку - это единственное, что она могла делать. А Лейла постоянно видела маму и это тоже было единственное, что она могла делать. Девочка не могла услышать её, не могла обнять, не могла почувствовать исходящего тепла от неё, она всего лишь видела её. Этого было слишком мало, но это было уже что-то. Когда девочка плакала под одеялом, молясь, чтобы мама вернулась, то ей казалось, будто она слышала тихое "не плач" от неё. Лейла никому не говорила о том, что её видит. Как-то раз она хотела сказать отцу, но мать стала перед ним и начала отчаянно махать головой в разные стороны, как будто говоря ей, что не стоит этого делать. Если бы Нацу узнал об этом, то это бы его добило, и тогда уже никто не предугадает какая у него будет реакция. Но Люси знала - он сойдёт с ума. Через месяца три мужчина перестал подавать какие-то признаки горя, он вообще перестал подавать признаки жизни. Нацу так же приходил в гильдию, так же со всеми говорил, хотя все уже были не те, что раньше. Для каждого смерть Люси стала переломным моментов в их жизни. Терять кого-то из семьи - худшее, что можно пережить. Никто не старался лезть в душу Нацу. Все прекрасно понимали, что стоит ему просто намекнуть о том, что это не конец, как он сразу же потеряет весь контроль над собой. Мужчина ходил на сложные задания, чтобы отвлечься в битвах, чтобы перестать чувствовать вину. А становилось только хуже, с каждым разом он понимал, что он без неё никто. Женщина билась вместе с ним в истерике, вместе с ним кричала о потере, вместе с ним лежа на кровати шептала о любви, вместе с ним погибала раз за разом. Она не имела возможности заглушить его боль, но она имела возможность чувствовать её как свою. И она так хотела, чтобы кто-то знал, что она пытается забрать её на себя, пытается облегчить потерю. Ей хотелось, чтобы хоть кто-то знал, что она не сдалась, что она пытается всё спасти... А ещё она пыталась вселять надежду в дочь, ведь Нацу уделял ей очень мало времени. Она не имела права винить его в том, что он забылся в горе настолько, что забыл о родной дочери. Малышка резко стала взрослой. Её маленькая дочурка теперь ухаживала за всем домом, и в придачу ещё и за отцом. Такая маленькая и такая сильная, - Люси гордилась ей. А ещё они все были одиноки. Люси потеряла всю связь с духами и больше не могла их вызывать. Она побывала у себя на похоронах, и это было самое ужасное, что только можно себе представить. Лейла потеряла и отца - духовно, и физически - мать. Это разбивало все её мечты, все её надежды и устои. А Нацу в мгновение ока потерял сам себя, и вместе с этим всё, что у него было. Люси понимала намного ужаснее было бы, если бы она осталась жива, а её родные бы умерли или бы не стало их с Нацу и Лейла осталась бы одна. Женщина мечтала о том, что когда-нибудь они отпустят и заживут как прежде. Без неё. Да, это будет сложно и займёт года.. Но она верила, что это когда-нибудь произойдёт. Самая большая проблема внутри Люси, ведь она не хотела, чтобы он перечеркнул все года, что они прожили вместе. Не хотела, что бы забыл, всё то, что их связывает. Но это было единственным спасением для Нацу, и она была готова сама забрать у него эти воспоминания - лишь бы он жил, а не существовал, как сейчас. Вспоминая день своих похорон, ей стаёт ясно, что выбора и права голоса у неё нет, ведь она мертва. Люси была одета в длинное чёрное платье, которое ей совсем не шло. Гроб был оббит красным атласом, что с сочетании с чёрным платьем и её синюшным лицом выглядело отвратительно. Она не могла смотреть на себя, ибо ей тошнило и хотелось блевать. Люси помнила, как её труп обмывали, как наряжали, как Мира плакала и делал ей макияж. А ещё она никогда не забудет, как Нацу клал её в гроб. Не забудет его слёзы на своих щеках. И последний поцелуй в обручальное кольцо. Слава всем Богам, что не в губы, иначе её бы стошнило, хотя она до сих пор не понимает, как духа могло тошнить. Люси ведь даже плакать не могла, что уж говорить обо всём остальном. Духи не плачут, она это уже давно поняла. Люси хотела орать, бить кулаками по стенам, стирать костяшки в кровь, истерить, реветь, как в детстве навзрыд, и орать о несправедливости. Ей хотелось к маме, чтобы она её успокоила, что бы гладила по голове и говорила о том, что принцессы не плачут и потому ей не положено так убиваться. А ещё она в тайне мечтала, что это сон, и она не умерла год назад. Но это был её самый ужасный кошмар. Она поняла насколько сильно ошиблась, когда захотела вернуться сюда в роли призрака. Это была самая дурацкая её идея, толку от неё здесь почти никакого - за то боли выше крыши. Иногда, смотря на рассвет, она думала, что возможно на самом деле её никто не возвращал к ним, может быть она просто в Аду. Люси и вправду задумывалась, что вся эта боль, может быть её персональным Адом, тогда всё стало бы на свои места. Она столько раз подала с крыши, думая, что в этот раз разобьется, но каждый раз оставалась жива и всё равно каждый день приходила и падала, пусть и понимала, что не умрёт. Это было единственное, что она могла делать для себя, ведь в те мгновения, Люси чувствовала себя живой и свободной. Лишь в итоге оказываясь на земле, она понимала, что призрак, и ей никак не удастся умереть. Сегодня годовщина её смерти, вся гильдия в чёрных цветах. Казалось, что погода тоже должна была подстроиться, но было на удивление ярко и тепло. Люси казалось будто она уже не чувствует горя. Все люди из гильдии шли к её могиле, и Люси не понимала зачем, но шла вместе с ними. Больше не хотелось плакать. Её дочь стала старше года на четыре, Нацу осунулся и шёл как на плаху. Она понимала, что это конец. Они пережили. Она уже старается не попадаться на глаза своей девочке. Ей нелегко далось это решение, особенно первые месяца, когда она слышала, как та её зовёт. Как же Люси кричала, как она орала вместе с Лейлой, как же ей тогда хотелось реветь, но единственное, что она могла, это говорить ей "не плачь", когда та была на грани между сном и явью. А Нацу совсем недавно смеялся. Не так как раньше, но смеялся. Грей шёл и что-то рассказывал, а потом непонятно как оказался на земле, и Нацу засмеялся. Люси смотрела во все глаза на это, ведь это было чудо, он начинал оживать. Грей сказал, что если бы знал, что падение заставит его смеяться, то падал бы по триста раз на день. Тогда Люси и поняла что это конец. Нацу начал общаться, начал жить, ей больше не место здесь. А ещё она поняла, что дочь её больше не видит, просто в один прекрасный момент, когда она чисто случайно оказалась рядом с Лейлой, та не обратила на неё внимания. Даже когда Люси рискнула и стала перед ней, та смотрела через неё на своего собеседника. Это было больно, но правильно. Женщина переживёт, она уже пережила свою смерть, то что дочь её не видит, не самое ужасное. Они пришли к её могиле, Мира невероятно сильно убивалась на плече брата, Люси аж удивилась, что её столько времени гложет её смерть. Блондинка села на гранитный камень, где было её улыбчивое лицо, и осмотрелась - ей выбрали красивое место для вечного покоя. Она не знает сколько прошло времени, но все стали расходится, остался только Нацу, который сказал, что подойдёт позже. Он смотрел на её фото с такой горечью, что Люси не могла на это смотреть. - Ты была достойна жить дальше, - Люси не могла смотреть на его траур, на чувства, которые он от всех скрывал, потому она отвернулась. Ей придётся выслушать это обращение к себе, но видеть она не обязана. - Я так любил тебя, так дорожил тобой и всё равно не смог спасти. Ты такая дура! Слава Богу, что тебя здесь нет, и ты не можешь меня перебить. Ты дура, Люси. Ты нужна не только мне, ты нужна была всем, особенно Лейле. Как ты могла её оставить? Нет, ты скажи мне, как?! Люси, мать твою, ты моя жена, ты её мать и ты оставила нас на кого?! На самих себя? Что бы мы сами справились с этим? Я же отгородил тебя от боя, я же так хотел чтобы ты не вмешивалась. Я так хотел, чтобы ты была жива, - на последних словах он начал плакать и слыша его всхлипы, Люси скатилась за гранитный камень и закрыла себе рот, это оказалось слишком больно. Слышать это и понимать, что она не может ничего сказать, она не может ему помочь, не может рассказать обо всём, не может прижать к себе и дать ему забыться. Невероятно больно. - Это было такое яркое мгновение. Когда ты упала. Я думал, ты просто упала, я не подумал, что ты мертва. Я не помню твоих последних слов. Я не помню, твою ж мать! Не помню... - Нацу плакал, всхлипывал, упал на колени, стучал кулаком по земле, Люси не видела - она могла лишь чувствовать его, и это было намного хуже. - Я больше не люблю тебя, нельзя любить мертвецов. Ты умерла, я потерял тебя. Потерял всё: жену, ребёнка, любовь и рассудок. Я последний раз горюю по тебе, Люси Хартфелия. Ты больше не моя жена, я больше не люблю тебя. Мы справимся, я верну доверие Лейлы и гильдии к себе. Я никогда тебя не забуду, но больше не буду вспоминать, не буду кричать в отчаянии и плакать, как только что. Я оплакивал тебя слишком долго и теперь я тебя отпускаю. Ты забрала у меня шанс на счастливую жизнь здесь, но я ещё могу подарить такой Лейле. Я всё сказал, ты свободна, - Люси слышала, как он подошёл к гранитному камню: Нацу поцеловал его и ушёл. Просто ушёл, он сказал, что ей больше нету места в их жизни. Он сказал, что больше не любит её, что больше не вспомнит. Блондинка поднялась, держась за гранитный камень, вдалеке между могил шёл он - её любовь, её счастье, её жизнь и он отказался от неё. Он сделал правильно, но это дыра в её душе, которой раньше не было, начала поглощать её. Это и называется смерть? Это яркое чувство потери и конца, это смерть? Казалось, будто она сейчас без грудной клетки и ветер проходит сквозь эту дыру. - Ааа! - Люси кричала так неистово, как только могла. Кричала так, как никогда в жизни. Кричала так, как будто её резали заживо. Она не кричала так, когда умирала, она даже не помнит толком этот момент. Но сейчас она орала, кричала и срывала голос. Небо покрылось тучами, а она набирала воздух в лёгкие и снова кричала. Это больно, кто бы знал как это больно! А это мгновение её мир рушился и в реальности - небо начало падать кусочками на землю, а пейзаж стал, как мозаика. А Люси продолжала кричать, начало резко темнеть - всё поглощала тьма, но ей не было страшно, ей было ужасно больно. Она снова и снова орала в эту темноту, пока не кончился воздух. Пока она больше не смогла вдохнуть. Пока темнота полностью её не поглотила.