Бытовая романтика

      С постройкой железной дороги жизнь изменилась. В Токио стали привозить все больше и больше иностранных продуктов: тканей, украшений, других причудливых изобретений иноземных умов, но самое интересное - сладости. - Ого, как здесь много всего, - красивая молодая японка восхищенно рассматривала товары, аккуратно разложенные на прилавках иностранных торговцев. - Что это? Девушка указала тонким пальцем на блюдо, полное разноцветных сладостей, посыпанных кокосовой стружкой, хотя, чем и что посыпано, она тоже не знала. - Это традиционная турецкая сладость, мадам, - ответил ей торговец на чистом японском языке. - Его называют "Рахат-лукум", что дословно переводится как "кусочки удовольствия". - О-о-о, - девушку точно заинтересовали турецкие сладости. - Госпожа Каору, вот вы где, - к девушке подошел молодой мужчина с мечом на боку. - Я вас обыскался, вот так вот. - Кеншин, - госпожа Каору покраснела в знак искреннего извинения и поклонилась. - Извини! Кеншин от таких действий сам залился краской и начал успокаивать Каору, мол все в порядке, незачем такое вытворять. - Молодой человек, - к нашей паре обратился наблюдавший за действиями героев торговец. Он хитро прищурил глаза, поправил чуть задравшийся жилет на голом теле и, потирая подбородок, спросил: - Не купите ли своей даме сладостей? Вот этих - турецких? - купец поднял блюдо с рахат-лукумом и протянул его юноше. Кеншин удивленно уставился на предложенный товар. Сладости были, действительно, необычными: яркие, самых разных цветов, посыпанные какой-то белой штукой, но казавшейся вполне съедобной, манили разнообразием форм. Кеншин протянул руку, чтобы взять пару понравившихся кусочков. - Кеншин! - юноша остановился на полпути. - Госпожа Каору? - он непонимающе уставился на Каору, ожидая объяснений столь резкому возгласу подруги. Девушка чуть мялась, смущалась, теребила ручку сумки, но, глубоко вздохнув, произнесла: - Не стоит, Кеншин, - она улыбнулась ему своей фирменной улыбкой, такой теплой и спокойной. - Не нужно покупать их, спасибо. Она развернулась и направилась к другим иностранным торговцам, поглядеть на остальной иноземный товар. Парень улыбнулся. - Не надо, значит? - он повернулся лицом к торговцу сладостями. Тот был слегка зол, ведь девушка сорвала ему хорошую сделку. - Я возьму вот этот. Кеншин взял маленький кусочек турецкой сладости. Торговец довольно улыбнулся. - Вы не пожалеете об этом, господин, - наматывая на палец длинный ус, произнес торговец. - Эти сладости, говорят, способны помочь покорить сердце милой дамы. Кеншин чуть усмехнулся иноземному поверью, но ничего не сказал, лишь заплатил за покупку. Завернув сладость в кусочек ткани, он надежно его спрятал. - Госпожа Каору, и зачем нам нужно было столько покупать? - рыжеволосый мечник еле плелся за девушкой, скрученный под тяжестью сумок с покупками. - Это все нужно, Кеншин, - нравоучительным тоном произнесла Камия. - Мне же нужно кормить такую ораву, в которой ты, кстати, тоже состоишь. Кеншин лишь вздохнул, улыбнувшись, мол с этим не поспоришь. Дойдя, наконец, до дома и разложив продукты, можно было отдохнуть. Вечерний ветерок так приятен после тяжелого дня. Каору сидела на крыльце додзе и наслаждалась спокойным вечером. Редко ей удавалось почувствовать такое спокойствие с тех пор, как в ее жизни появился Кеншин. Многочисленные враги и бои, все заставляло быть начеку. - Госпожа Каору? Все в порядке? - к девушке подсел самурай. Он одарил ее теплой улыбкой, заставив чуть покраснеть. - Угу, - она кивнула. - Просто так спокойно. - Да, - протянул Кеншин, наслаждаясь идиллий вместе с Каору. Просидев в тишине еще пару минут, Кеншин вспомнил, что его ждет еще целая куча нестиранного белья. - Мне нужно идти стирать, - не переставал улыбаться парень. - Не сидите долго на улице, госпожа Каору, простудитесь. Самурай скрылся. Каору кинула быстрый взгляд на место, где сидел Кеншин. Ее взору открылся маленький сверточек. Она аккуратно взяла его в руки. Развернув ткань, она увидела в своих руках красную турецкую сладость, по форме напоминающею цветок сакуры. - Рахат-лукум? - Камия и сама удивилась, как она умудрилась запомнить название. Девушка откусила маленький кусочек. Сладкий привкус наполнил рот, казалось, что ты перенесся в ту далекую Турцию, живешь вместе с ее народом, их жизнью. "Эти сладости, говорят, способны помочь покорить сердце милой дамы," - думал про себя Кеншин, стоя облокотившись о стенку додзе. Оба чувствовали, что им не нужны эти сладости, чтобы жить в сердцах друг друга. Они вместе - это уже "кусочек удовольствия".