Вспомни меня

Мы вошли в туннель, и мрак поглотил бы обеих, если бы язычница предусмотрительно не захватила свечу. Я торопилась, не задавая вопросов и шагая так быстро, как могла. Скованные руки занемели, но я думала лишь о своих фрейлинах. В памяти всплывали то смеющаяся Лола, то задумчивая, встревоженная Грир, то наивная Эйли. Я понадеялась, что Кенна в безопасности в покоях короля. Бывшая фрейлина отдалилась от меня, но я не перестала считать ее своей подругой. Естественным было, что сейчас я думала лишь о них, оказавшихся в руках у язычников. Невольно мне вспоминался Франциск: потеряв его, я не могла лишиться девушек, которых любила, как сестер. Наконец, пройдя мыслимые и немыслимые извитые коридоры, пропахшие сыростью, язычница вытолкнула меня в низкий проход. Он был таким маленьким, что я с трудом протиснулась в него, и тут же по щиколотки провалилась в жидкую грязь. Теперь мне стало ясно, зачем похитительница требовала надеть высокие сапоги для верховой езды. Я оглянулась. Замок, показавшийся мне вдруг крепостью, способной защитить от всего, был рядом. Всего в нескольких шагах находилась роща, где осенью я гуляла с Франциском. За ней, это было мне хорошо известно, располагался главный тракт, королевская дорога. Язычница последовала за мной. Грязь из-под ее сапог брызнула на мое алое платье. - Теперь отпустите моих подруг, - потребовала я. - Погодите, Ваше Величество, - она пропела что-то на незнакомом мне языке. Послышался шум, и я разглядела вдали всадника, державшего под уздцы еще троих лошадей. Он поскакал в нашу сторону. Неужели никто еще не хватился меня? Неужели не нашел фрейлин? Я беспомощно наблюдала за тем, как всадник, высокий черноволосый мужчина в потрепанной одежде, спрыгивает с лошади. - Где Росса? Язычница пожала плечами, затем кивнула в сторону замка и провела рукой по горлу. Жест был более чем красноречив. - Она не сможет ехать со скованными руками, - мужчина обратил внимание на кандалы. - Это не потребуется, - заявила женщина. - Повезу ее поперек седла, - я ахнула от возмущения. - Мы минуем королевский тракт и устремимся в лес. Там нас не смогут найти. - Нужно торопиться. Ты потратила много времени, Бьянка, пока уговаривала ее сиятельство принять приглашение, - мужчина окинул меня плотоядным взглядом, от которого мне стало не по себе. Бьянка подтолкнула меня к лошади. - Придержи руки и мысли, Алан. Эта леди не для тебя. - Уж это мне известно, - осклабился Алан и оседлал свою лошадь. - Я могу взять ее к себе, - предложил он. - Ты отобьешь сиятельной красавице все внутренности, когда поскачешь навстречу ветру. Женщины ценят хорошее отношение, да будет тебе известно, - добавил он, освобождая мне руки и усаживая в седло. Сам Алан оказался за моей спиной. Бьянка фыркнула, и вновь сковала мои запястья, не встретив особенного сопротивления с моей стороны. Я была слишком подавлена, и кроме того, надеялась, что королевский тракт окажется оживленной дорогой. Тогда не составит труда освободиться. - Мои фрейлины, Бьянка, - потребовала я. - Вы обещали. - Точно, - Бьянка тронула пятками лошадь, пуская ее в галоп. Алан последовал за ней. Мне пришлось вцепиться в гриву коня онемевшими пальцами, чтобы не упасть. - Я солгала. Никто их пальцем не тронул. Прибежище язычников оказалось ни чем иным, как палаточным лагерем в глубине леса. Явным было то, что еретики кочевали с места на место: вещи были сложены в мешки у каждой из палаток, посреди лагеря пылал костер, вокруг которого сидели несколько женщин. Все они были одеты подобно Бьянке, и занимались тем, что изготовляли стрелы, усаживая кованый наконечник в легкий остов, обрамленный перьями. Алан помог мне спуститься с лошади и провел к костру. У меня зубы стучали от холода, однако я преисполнилась решимости не показать этого. Пусть Бьянке удалось меня обмануть, но сейчас, вероятно, отряды Генриха уже прочесывают лес. Мне следует создать видимость покорности, и тогда я смогу дождаться помощи. Поежившись, я поняла, насколько тщетны мои надежды. Язычникам удалось забрать меня из замка, а солдаты короля страшатся леса. С момента моего прибытия во Францию лишь Баш со своим небольшим отрядом осмеливался исследовать чащу, и всегда возвращался оттуда мрачнее тучи. Охотники выбирали для поездок лишь знакомые тропы, никогда не углубляясь в лес. Подумав обо всем этом, я ощутила потребность как можно скорее вернуться в свои покои, к пылающему камину, в безопасную безмятежность замка. И так же отчетливо - невозможность этого. Я стала раздумывать, для чего язычникам понадобилось меня похищать. По словам Росса, я нужна им живой. Значит, никаких жертвоприношений - успокаивающий факт, учитывая остальные обстоятельства. Но тогда, для чего им понадобилась именно я? Одна из женщин, отложив стрелы, занялась приготовлением пищи. Казалось, остальные даже не заметили этого, поглощенные своим занятием. Вероятно, в суровом укладе жизни еретиков существовала очередность выполнять те или иные обязанности. Я заметила, что и мужчины не переговариваются между собой. Это тягостное молчание усугублялось тем, что никто более не смотрел в мою сторону. Женщины, сидящие рядом, не отвлекались от стрел, а Алан и Бьянка отошли к самой дальней палатке. Изредка они повышали голос - певучее наречие, на котором они общались между собой, показалось мне знакомым, но я не смогла понять ни слова. Наконец, они пришли к соглашению, судя по тому, что Бьянка кивнула и направилась в мою сторону. - Вы хорошо себя чувствуете, Мария? Я уловила в ее голосе издевку. - Мы перекусим, а после отправимся в путь. - Сейчас? Слова Бьянки рушили хрупкую надежду на то, что люди короля отыщут меня. - Вы намерены увезти меня из страны? Чего вы хотите? - Я постаралась говорить спокойно и уверенно. Почему раньше это не пришло мне в голову? Нужно предложить похитителям то, чего они добиваются. - Возможно, будет разумным объяснить мне. Предлагаю удвоить награду, которую вы за меня получите. Бьянка покачала головой и взяла из рук усталой женщины-язычницы две миски с горячим рагу. - Ваших людей действительно было легко купить. - Но если это не из-за награды, тогда почему? Пришлось взять из рук женщины тарелку. Несмотря на условия лесного лагеря, она оказалась чистой, а рагу - вполне пригодным для употребления в пищу. Согласно предрассудкам, язычники питались вороньим мясом. Как знать, не оно ли сейчас дымится в простой глиняной миске? - Бьянка, - потребовала я, - скажите мне. - Ешьте. Скоро вы и сама все узнаете. Мы провели в дороге несколько дней. Я не спорила с Бьянкой и покорно переоделась в мужское облачение, сбросив истрепанное, выпачканное в грязи платье. Волосы пришлось убрать в пучок и спрятать под шляпой, чтобы не привлекать внимания путников. Наверное, меня все же искали, потому что солдаты, встречавшиеся нам по пути, внимательно рассматривали меня и Бьянку, но ее стараниями я стала скорее похожа на странствующего бродягу, нежели на королеву. Запыленное лицо, которое я видела в отражении, можно было принять за сотню знакомых и незнакомых лиц. Кто станет обращать внимание? Грудь надежно скрывала перевязь, сооруженная по требованию Бьянки, хотя вначале я пыталась возражать, а поверх блузы был бесформенный жилет да еще куртка. Сперва Бьянка избегала трактов, и мы останавливались на ночлег в пустынных, пугающих местах. Мне более всего запомнился холод. Пронизывающий нескончаемый холод, и темнота, символизирующая только его. Я не пыталась сбежать. Во-первых, мне было неизвестно, где именно мы находимся. Припасов у меня не было, а за время путешествия из Шотландии во Францию я убедилась, что они необходимы. Невозможна дорога без полного золотых кошелька. К тому же, одинокой девушке было небезопасно и на королевской дороге, а в затерянной среди страны лесной чаще и подавно. Я ждала, что кто-то из солдат меня узнает, пыталась незаметно подать им знак, но это было бесполезно. Очередной патруль отпустил нас, и Бьянка спешилась, обождала, пока спущусь с лошади я. - Вы странная, - заметила она. Мне же показалось более странным, что моя спутница заговорила Обычной для нее манерой поведения было угрюмое молчание. Она готовила еду и следила за мной, но не вступала в разговор. - Что же заставило вас так решить? - Я полагала, что буду иметь дело с изнеженной леди, но вместо этого вы, не жалуясь, проглатываете подгоревший завтрак... способны провести полдня в седле... быть может, я похитила вовсе не королеву? В глазах женщины отразилось запоздалое удивление. Усталые морщинки залегли вокруг ее глаз, и я покачала головой. Странным можно было назвать также и то, что я вдруг перестала испытывать враждебность к ней. За годы, проведенные в монастыре, я научилась разному труду, однако сестра Роза, моя наставница, всегда говорила, что у каждого поступка есть мотивы. Суметь разгадать их, не спрашивая - искусство, которое постигают далеко не все правители. И вот, чтобы скрасить время и отвлечься от холода, я размышляла, что заставило Бьянку путешествовать по лесам, подвергаясь опасности быть пойманной. Родившись женщиной, она могла выйти замуж, создать семейный очаг... или же стремление к опасности у нее в крови? Не зная о ней совершенно ничего, я уже составила самые невероятные предположения. И поверьте, это здорово помогало не броситься на нее с кулаками. Что бы это дало? Я подумала об этом прежде всего. Даже если бы удалось обезвредить женщину, которая сильнее меня в несколько раз, то к кому бы я обратилась? Шотландцев не любят во Франции. Многие считают, что гибель Франциска - следствие прибытия шотландской королевы, видят в этом знамение. Так что мне оставалось только ждать. Бьянка не отставила меня язычникам, и по-своему заботилась - из этого, по моему мнению, следовало, что я нужна ей. А значит, там, впереди, меня ждет тот, кто заплатил ей. Это - выход. Я была уверена. - Если сомневаетесь, было бы разумно отвезти меня назад и проверить. - Еще шутите, - Бьянка хрипло рассмеялась. Она быстро разожгла небольшой костер, расстелила для меня плед. Я завернулась еще в один, но все равно не смогла согреться. - У вас зубы стучат. Сейчас будет теплее. Она достала из притороченной к седлу сумки флягу. - Эль! - Вы снова заставляете меня сомневаться, - заметила она. - Королевы пьют лишь шампанское вино. - Королевы привыкли приказывать, - усмехнулась я, согретая несколькими глотками эля, от которого по телу разлилось приятное тепло, - а вы? Если не ошибаюсь, крестьянских дочерей не учат лихо скакать в седле. - Не учат, - отозвалась Бьянка, снова доставая что-то из сумки. - Вы итальянка? - Итальянка, - сухо ответила женщина и забрала у меня флягу. - Эль делает вас болтливой. - Болтливой меня делает долгое молчание. Раз вы не говорите, куда направляемся, возможно, просто поговорите? Это способ отогнать скуку. Вы были придворной дамой? В Италии? Я говорила и говорила, не могла остановиться. Выпитый ли эль, или действительно, долго сдерживаемые эмоции - а скорее, все разом, - привело к тому, что я произносила все, что приходило в голову. И даже компания Бьянки показалась мне вдруг вполне приемлемой. Я ела невкусную кашу второпях, ведь у меня совершенно не было аппетита. Но вместо того, чтобы ответить на мои вопросы, итальянка сковала мне руки и плотнее закутала в плед. - Спите, Мария. Завтра нам предстоит долгий день. К своему удивлению, заснула я быстро. Вновь снились кошмары, и несколько раз я просыпалась от боли в затекших руках. Бьянка, бормоча что-то по итальянски, растирала мои запястья, сняв оковы, а после надевала их вновь. Она не доверяла мне. Наверное, это было правильным. Ничто не смогло бы удержать меня от сумасбродного побега посреди ночи, если бы мне пришло это в голову. Я уже и сама не знала, чего от себя ожидать. - Мне не доставляет удовольствия это занятие, - я обернулась на Бьянку, которая жмурилась от солнечных лучей, так нечасто появлявшихся в эту пору года. - Вы о похищении, убийствах, якшании с язычниками, преступлениями против короны? - осведомилась я. - Женщине нужно оставлять выбор, - проворчала итальянка. - Но его нет, ни у вас, ни у меня. Я нахмурилась. - Это слишком. - Я не прошу у вас прощения, - изогнула бровь женщина. - Сегодня вечером мы прибудем на место, и я покину вас. Могу я быть спокойна, что вы не станете искать приключений на свою голову? Побег, или... Ее слова так напоминали слова Себастьяна, что я едва не расплакалась. Где сейчас Баш? Вернулся ли он ко двору Генриха или по-прежнему странствует, выполняя поручение короля? В те ли руки попадут его письма, если гонец окажется слишком жадным до монет или слишком глупым? Наверное, если так, то весь двор обсуждает, как мы тоскуем друг о друге. Это должно пугать меня, но такого не происходит. Напротив, мной владело странное безразличие по поводу пересуд. Какое мне до них дело, если меня самой при дворе не окажется? А сплетни имеют одну особенность: они тают, как лед в солнечных лучах, исчезают, заменяясь другими. - Мне стоит рассчитывать на это? - Вам не причинят вреда. Политические разногласия улаживайте сами, я просто хочу знать... - Что я не паду пятном на вашу совесть? - Что вы не совершите глупостей, до которых охочи юные королевы. Бьянка раздраженно пробормотала несколько итальянских слов, а после пришпорила своего коня, вынуждая меня следовать за ней. До заката она вновь молчала, а вскоре после наступления темноты мы въехали в небольшую деревушку. Невдалеке от нее я рассмотрела громадное темное пятно, вблизи оказавшееся древним каменным замком. Когда заскрипели проржавевшие ворота, и мой конь тяжелой поступью пошел вперед, я оглянулась, только теперь поняв, как много возможностей для побега упустила. Каменные стены замка казались неприступными, и кованые листы железа, соприкасавшиеся между собой, создали прочный заслон от внешнего мира. Ворота закрылись все с тем же неприятным аккомпанементом скрипа, и я увидела, что двор замка заполнен солдатами. Они чистили оружие или доспехи, караульные занимали посты. Они кричали что-то друг другу, и Бьянка умело лавироровала между ними, увлекая меня за собой, пока мы не оказались в промозглом от холода помещении, входной пристройке. Попросту говоря, мы шли черным ходом. Вскоре, миновав отвратительно пахнущий коридор, мы вышли в просторное помещение. Вдруг я вспомнила, что так насторожило меня там, в деревушке и в замковом дворе. Солдаты, как и жители деревни, говорили по-английски. Это значило не только то, что Бьянка пересекла границу. Не только то, что я нахожусь в Англии. Теперь я была в руках у Елизаветы, английской королевы, которая уверена, что я оспариваю ее права на корону. Бьянка подвела меня к открытой двери в зал, и я зажмурилась от яркого света множества свечей. На возвышении, предназначенном для хозяина замка, стоял незнакомый мне темноволосый мужчина. Нисколько не удивленный моим появлением, он махнул рукой, и Бьянка немедленно встала позади меня. Я сделала несколько шагов навстречу незнакомцу, не пытаясь гадать, кем он окажется. Разве мне не предстоит это узнать через несколько минут? Осмотревшись, я отметила богатое убранство зала и насчитала около десятка воинов в полном вооружении. В углу, около камина, жался священник в темной сутане. Он выглядел напуганным, взъерошенный и явно вытащенный из теплой постели. И внезапно я поняла, что именно задумала Елизавета.