Второй первый раз

Адам знает, что умрёт, не дождавшись, но отказывается верить. В том далёком будущем, на которое он успел посмотреть одним глазком и которое отторгло его, как чужеродный элемент, возможно было многое, но здесь, в его времени ещё не научились излечивать сердце, давно отказавшееся служить. Адаму пятьдесят шесть лет, и он ещё слишком молод, чтобы умереть от какого-нибудь инфаркта. Его автоответчик разрывается от сообщений: пожеланий, взволнованных вопросов и просьб — и ни на одно из них он уже не ответит. Адам хороший хирург, пожалуй, даже выдающийся, и некоторые из его пациентов останутся так и не спасёнными. Он ни за что не стал бы врачом, если бы не та операция, с помощью которой ему в мозг вживили чип — тогда, в далёкой молодости. Он всю голову сломал, пытаясь придумать, как безопасно его извлечь, перерыл тонны материалов; и когда пришёл к выводу, что это совершенно невозможно, был подготовлен не хуже выпускника хирургического отделения, которым впоследствии и стал. Адам писал письма: запечатывал и прятал, выбивал послания на долговечном металле, шифровал крики о помощи в самых разных местах — на случай, если Доктор где-нибудь и когда-нибудь обнаружит одно из них. Но он не вернётся за ним, потому что редко оглядывается назад. Сначала он готов был умолять и унижаться, раз за разом просить прощения за свою глупость, лишь бы вернуться на борт той странной машины, которая внутри больше, чем снаружи. В другие дни он ненавидел Доктора за то, что тот бросил его – нет, это ещё можно было пережить. Он ненавидел его за то, что он позвал с собой, чтобы почти сразу оставить: это как купить бракованную игрушку и выбросить после первого же дня. Он ненавидел и Роуз, эту милую, забавную девушку, с которой у него, наверное, могло что-то получиться… если бы она не бросила его. Тоже. Иногда ему начинало казаться, что всё произошедшее — все эти удивительные и жуткие вещи — были лишь странным видением, отражением несбыточной мечты. Но стоило лишь щёлкнуть пальцами, чтобы убедиться в реальности. Адам никого не пускает к себе, потому что хочет быть один в последние минуты жизни. Потому что никто не должен видеть, как в его комнате приземлится ТАРДИС, из открытых дверей которой будет литься свет, такой яркий, что ему захочется зажмуриться; но он так долго ждал этого момента, что не имеет права отвести взгляд. А потом Роуз помашет ему рукой, Доктор наигранно нахмурится и посторонится, и Адам, которому снова всего лишь двадцать два, переступит заветный порог во второй раз.