АГЛАХ.

В темноте тоннеля показалось какое-то движение, боец сидящий за укреплением из мешков с землей, жадно уплетал похлебку скобля ложкой по металлической миске. Это движение он заметил боковым зрением и не прекращая трапезы уставился туда. Могло ведь и показаться, тут иной раз такое привидится что и расскажи кому - не поверят. Однако уже через несколько секунд миска выпала из его рук звонко стукнувшись о рельсу, а её место занял АКМ с приделанным к стволу штык-ножом. Боец выпрямился во весь рост и еще раз вгляделся в темноту, свет от керосиновой лампы стоящей на мешке рядом с ним, был слишком слаб и только мешал, но сомнений что некто движется к блокпосту уже не оставалось. Дозорный выполняя свои должностные инструкции, потянулся к рычажку приделанному на деревянном столбе, который подпирал грозящий обрушением потолок. В то же мгновение тьму прорезал яркий луч света от мощного прожектора, он выхватил одиноко бредущую по тоннелю фигурку человека, весь замотанный в грязные тряпки, это был типичный житель Савеловской. "Стоять! Руки вверх!" - рявкнул боец одновременно передергивая затвор. Сзади, от Менделеевской к нему уже спешили остальные дозорные, один из них занял место за пулемётом остальные рассредоточились по укрытием. Бродяга даже и не думал останавливаться, он упорно шел на блокпост что-то невнятно бормоча себе под нос, в одной руке у него был зажат обломок лезвия ножа. "Стой, или мы откроем огонь!" - вновь проорал дозорный и прицелился в грудь наглому бомжу. Тот по прежнему игнорируя команды приближался к укреплениям только теперь он ускорил шаг и завизжал нечеловеческим голосом, при этом неистово размахивая лезвием. Короткая автоматная очередь отбросила несчастного назад и он распластался на путях кучей грязного тряпья. - Ай, какого хрена?! - возмутился рослый детина сидящий за пулемётом. - Такую партию из-за какого-то полудурка просрали... - Заткнись Степанцов. - оборвал его старший и обратился к бойцу поднявшему тревогу. - Киря, пойди глянь. Тот кивнул и нехотя вылез из своего укрытия спрыгнув на пути. Он прошелся до тела убитого им же савеловца и штык-ножом поворошил тряпки закрывшие лицо, от туда на него таращились два выцветших от тоннельной тьмы глаза. Сперва опешивший от такого взгляда Киря, чуть не всадил еще пол обоймы в смердящий труп, но сдержался и даже заглянул в эти переполненные страхом глаза, он без труда догадался что они видели вещи от которых свихнулся бы кто угодно. Ему стало не по себе, страх этот словно был некой заразой и чем дольше Киря находился рядом с мертвецом, тем сильнее заражался. Он развернулся к своим товарищам, успев понять еще кое-что и доложил: - Это женщина...