Воспоминания

Городок побелел буквально в считанные дни. От кружившего в танце с ветром, застывшего пышными шарфами на деревьях, домах, дорогах снега слепило глаза. Воздух звенел первыми крепкими морозами. Паренек выдохнул облако пара на свои голые ладошки, согревая их. Стоило, наверное, послушаться папу и надеть варежки. Но Джона НАСТОЛЬКО бесили эти арлекины, которых родитель запечатлевал АБСОЛЮТНО во всем, что он наотрез отказался от предложенных рукавиц с задорными помпончиками и сбежал. Все это было около часа назад. Сейчас на слегка припорошенной снегом лужайке кое-где виднелись проталины, рядом с любимой пружинной качалкой Джона высилась кособокая фигура снеговика, а ее творец довольно тер раскрасневшийся нос. Теперь их дом совершенно точно готов к встрече Рождества, несмотря на то, что украшения все еще пылятся в ящиках на чердаке. Пока мальчишка любовался своим снежным детищем, дверь дома скрипнула, выпуская на улицу запах свежей выпечки и статную фигуру папы Джона. Он выглядел как всегда серьезно - зимнее пальто, наброшенное на плечи, неизменная трубка в зубах и не менее постоянная и любимая фетровая шляпа. Даже задорный клоунский колпак и варежки с помпончиками в его руках выглядели важными донельзя. Поймав недовольный взгляд сына, отец направился к снеговику и остановился рядом с ним, рассматривая. Джон выжидающе следил за его действиями исподлобья. Спустя пару мгновений напряженного молчания, папа нахлобучил на голову снеговика клоунскую шапку, отступил на шаг, критически осмотрел и воткнул свою трубку в нарисованный рот. После чего подошел к Джону, присел перед ним на корточки и одел на его руки несчастные рукавички. - Вот. Так намного лучше, - коротко обронил он, отряхивая снег со штанин. Джон, опустив голову, тупо смотрел на клоунские помпончики на варежках. Да, так было, несомненно, теплее, но... - Нет! - воскликнул мальчик, срывая со своих рук рукавицы. Сорвался с места, подбежал к снеговику. - Нет, нет и нет!.. Новоявленный головной убор вместе с трубкой полетели в снег, а Джон отчаянно топтал их ногами. ... его просто БЕСИЛИ все эти клоунские штучки! Под ботинком что-то громко хрустнуло, останавливая ярость Джона. Он убрал ногу и увидел треснувшую пополам папину трубку. Любимую папину трубку. Тяжело дыша, мальчик быстро развернулся, но узрел лишь отцовскую спину, скрывшуюся за входной дверью. Прошло полчаса, и Джон стоял на пороге дома, озаренный улыбкой только что пришедшей идеи. Не разуваясь, он побежал на кухню, где, как и предполагалось, нашел отца. - Уже вернулся, сыно... - поинтересовался было папа, откладывая фартук в сторону, но Джон прервал его. - Пап, прости, я не хотел тебя обидеть! И вот, - он показал спрятанные до сих пор за спиной руки. Они были в варежках и держали комок снега, из которого торчали части сломанной трубки. Видимо, Джон попытался их склеить таким образом. Отец тепло улыбнулся и растрепал волосы парнишки... Джон с трудом отвел взгляд от сломанной трубки отца. Любимой трубки отца. Ее обломки теперь смешаны с пылью и кровью. Кровью самого лучшего во всем мире папы - его, Джона, папы. Руки дрогнули, крепче сжимая рукоять молота. Где-то совсем рядом стояла Роуз - Джон слышал треск ее волшебных спиц и тихий, но яростный рык. Странная девчонка. Он поднял мокрое - то ли от необычного черного дождя, то ли от не сдержанных вовремя слез - лицо, ища взглядом убийцу. Он должен отомстить за смерть отца. Даже если острый черный клинок войдет ему под ребра раньше.