Чертёнок

Шёл дождь. Тот ни с чем не сравнимый весенний дождь, когда никакие силы не могут удержать тебя в тёплом и светлом помещении. Наоборот, хочется вырваться на свободу, подставить лицо под неистовые струи, танцевать в каком-то диком, первобытном порыве, хотя бы раз в жизни выплеснуть на свободу свои чувства, сбросить милую маску и стать тем, кем являешься на самом деле. Только сразу становится понятно, что ничего этого делать ты не будешь. Просто не сможешь... За окном всё так же хлестал ливень, ветер нещадно гнул деревья, пытаясь склонить их перед собой, однако те, непокорные, не хотели повиноваться. Слышалось, как дождевые потоки булькают по трубам, словно кровь, текущая по жилам гигантского организма. Сверкнула молния. А вот и гроза. Первая за всю весну. «Пора любви, как не крути, - подумала молоденькая учительница, - очень страстной любви». Раздалось тихое покашливание, и Светлане Романовне пришлось оторвать свой взгляд от окна. Приведя мысли в порядок, она постаралась сделать серьёзное лицо. «Как же я всё-таки устала!» - Ну и что мне с тобой делать, Завадская? – вымученно спросила учительница. Напротив неё сидела девочка лет четырнадцати с ангельской внешностью и добрыми голубыми глазами. Спокойно так сидела, будто не осознавала до конца, зачем была вызвана. «Мне бы её безмятежность...» - мелькнуло в голове у Светланы. - Понять, простить и отпустить, – ничуть не смутившись, ответила тем временем девочка. - Прекрати строить из себя дурочку. Разговор предстоит серьёзный. Ты хоть понимаешь, что делаешь? На тебя вся школа жалуется, а отдуваться мне приходится! - Но моей вины нет и в половине того, о чём вы говорите, – спокойно возразила Ирина. Светлана Романовна опешила от такого ответа. Надо сказать, подобные беседы в последнее время стали вестись очень часто, и поэтому неудивительно, что сейчас нервы учительницы просто не выдержали. - Нет вины?! – она стукнула кулаком по столу. – Нет вины, говоришь? А кто вчера доску в кабинете химии парафином натёр? А окно в спортзале разбил? А в том, что Трошин теперь весь избитый ходит, тоже нет твоей вины? - Трошин первый начал, а окна в спортзале вообще должны быть зарешеченными! Светлана попыталась успокоиться. Кое-как у неё это получилось. Однако, смотря в нахальные глаза подопечной, учительница просто не могла понять, как в ребёнке может умещаться столько наглости. - В общем, так, Ирина, я не хотела тревожить нервы твоей уважаемой бабушки, но, видимо, придётся. Скажи ей, чтобы зашла ко мне завтра. - Бабушки сейчас нет в городе. Она уехала по срочным делам, – ответила девочка. - Что же, – Светлана нехорошо улыбнулась, – тогда, как классный руководитель, я вполне могу вызвать твоих родителей из другого города. Пусть вплотную займутся воспитанием дочери. Учительница посмотрела на Ирину. Показалось ей или нет, но неужели в до этого момента спокойных глазах девочки промелькнул… ужас? Ничего не сказав, она лишь подавленно кивнула. - Если ты всё поняла, то можешь идти. Ирина попрощалась и вышла из кабинета. Светлана тяжело вздохнула и опустила свою многострадальную голову на стол. На глаза тут же попался недописанный отчёт. А ведь на дворе весна, сказочная пора, когда люди влюбляются. Но она должна сидеть в пыльном классе и проверять бесконечные тетрадки нерадивых учеников. А теперь ещё и эта невменяемая Завадская... «Похоже, тот, кто говорил, что дети – цветы жизни, явно никогда не работал с ними!»