The beginning of the end

На День Благодарения Fall Out Boy снова встретились в Нью-Йорке, на параде Macyʼs. Шерри была с ними. С парой друзей и горячим кофе из «Старбакса» она наблюдала парад из толпы. Патрик и Пит прилетели в город Большого яблока без своих вторых половинок. И после выступления они разделили индейку с несколькими нью-йоркскими друзьями и Шерри, в небольшом ресторанчике на Манхеттене. Вернувшись в гостиницу за полночь, они собрались в номере Пита и устроили соревнование в караоке. Но долго повеселиться им не удалось — стоило Шерри запеть новый хит Тимберлейка, как в дверь постучал портье и сказал, что соседи пожаловались на шум. Извинившись за причинённые неудобства, Пит закрыл дверь и рассмеялся. Когда ребята выключили караоке, им не пришлось долго скучать. Шерри открыла мини-бар, в котором обнаружился приличный запас дорогого шампанского. Они открыли одну бутылку и решили посмотреть фильм. Взяв в ITunes напрокат какую-то комедию, первые двадцать минут они честно пытались смотреть фильм, усевшись на диване в гостиной. Но потом шампанское и комментарии Патрика к фильму сделали свое дело, и к концу все трое держались за животы от смеха и уже не смотрели на экран. Под зажигательный финальный саундтрек Шерри со смехом открывала вторую бутылку шампанского и пританцовывала, стоя посреди комнаты, а потом сделала глоток из горла. К ней присоединились и Патрик с Питом. Закончилось это всё тем, что Стамп и Вентц утащили Шерри в комнату и заперли её там, пытаясь вытребовать у неё пароль от Твиттера. Но через пятнадцать минут им надоело. Пит взял несколько диванных подушек и стал кидаться ими в Шерри, как только Патрик открыл ей дверь. Они, смеясь, бегали по номеру, уворачиваясь от подушек, которыми кидались друг в друга. На удивление, больше парень с ресепшена не приходил, и соседи не жаловались. После боя подушками друзья решили отдохнуть. Патрик достал из мини-бара банки с колой и протянул их Шерри и Питу. Шерри стояла у окна и смотрела на ночной Нью-Йорк. — Красиво. — К ней подошёл Стамп и встал рядом. Девушка не ответила. Они вдвоём смотрели на сияющие огни ночного города, на неоновые вывески где-то снизу, под окнами отеля. На какое-то время они даже забыли о том, что Пит где-то рядом, что где-то за пределами этого номера есть проблемы, незаконченные дела. Их влекли неоновый свет и музыка, которая играла внутри каждого из них. Несколько минут в комнате царила тишина. Затем Пит подошёл к друзьям и встал между ними, глядя в окно. Вид ночного Нью-Йорка напомнил ему о давно прошедших временах, когда его жизнь рушилась, когда он был один на один со своими проблемами. Тогда новый Йорк был частью большой депрессии, которую он так хотел забыть. Шерри, не отрываясь, смотрела на билборды, которые светились на противоположной стороне улицы. В голове проносились мысли, некоторые из которых она не успевала даже понять. Рука её дрогнула, и несколько капель колы упали на паркет. Пит заметил её волнение и взял её за руку, стараясь хоть как-то успокоить. Теплая рука Пита подействовала на девушку как успокоительное. Она перестала дрожать и с благодарностью взглянула на Вентца. Патрик не заметил этого или сделал вид, что не заметил. Шерри задёрнула шторку, скрывая не спящий город от себя и своих друзей. Пит потянул её сесть на диван, Патрик последовал за ними. В этот раз посередине сидел Пит. Шерри села с краю и облокотилась спиной на басиста, свесив ноги на боковую ручку дивана. — Пат, — позвала девушка. — Да? — Патрик сидел с другого края дивана, опрокинув голову на спинку и закрыв глаза. — Спой что-нибудь, — попросила Шерри. Когда ей было особенно плохо, она включала музыку, их музыку, где всегда звучал Его голос, и слушала так громко и так долго, пока не начинала болеть голова. А сейчас Патрик был рядом, и ничего лучше, чем услышать его живое исполнение, и придумать нельзя было. Стамп встал и взял гитару, лежавшую на кресле. Он решил отвлечься от своих мыслей, и музыка часто спасала его. Несколько ударов по гитаре, несколько вступительных аккордов. Пит исполнил роль Энди, который обычно подпевал бэк-вокалом. Парни запели Young Volcanoes, одну из любимых песен Шерри. Затем Патрик сыграл Where did the party go. Девушка на несколько минут почувствовала себя ребенком, которому папа поёт на ночь. Внутри разлилась какая-то теплая тоска. Закончив петь, Патрик поставил гитару на пол, рядом с диваном, и сказал, что хочет пойти спать. — Хорошая мысль, уже почти четыре часа, — согласилась Хадсон. Захватив гитару, Патрик отправился в свой номер, а Шерри — в свой. Стамп ещё некоторое время не мог уснуть, наигрывая какие-то мелодии. Он взял гитару и сел на пол, возле стены, которая отделяла его от Шерри. Девушка услышала, как Патрик играет Lullabye. Она опустилась на пол у стены и слушала. По щекам её текли слезы. Всё это было как в кино — стена, разделявшая их, песня и нераскрытое чувство. Глаза Пата блестели в темноте комнаты, пальцы машинально перебирали струны, голос немного дрожал. «Donʼt worry your head just go to sleep/ Не волнуйся, ты просто засыпаешь», — допев последнюю строчку, солист FOB еще с минуту сидел неподвижно, думая о чём-то своем. А Шерри в этот момент сидела, уткнувшись лицом в колени, и тихо плакала. Пит, оставшись один, вновь вспомнил те безрадостные ночи, проведённые в нью-йоркских отелях в чёрные для него времена. Он снова увидел сидящую рядом Insomnia, которую когда-то описал в своей книге. Мысли об одиночестве разрывали басиста на части. Он пытался уснуть, лишь бы не думать о том, что происходит в его жизни, о том, что ждёт его в Лос-Анджелесе, когда он вернётся. Он хотел просто отдохнуть. От всех и от себя больше всего.