Still alive

Она делает шаг вперед и даже не смотрит на меня. Ей не нужны подсказки, она сама все прекрасно знает. Огненная Девушка кружится, и я чувствую, как волнение расходится по телу леденящими волнами. Все ли вышло как надо, удался ли мой реквием? В языках пламени мелькает удивленное лицо Китнисс, но совсем скоро скрывается за клубом дыма. Не подскочить на ноги от переполняющих чувств стоит больших усилий, и наконец серая завеса опускается. По залу прокатывается тихое оханье и я с облегчением выдыхаю. Все сидит как надо, и Китнисс и в самом деле чем-то напоминает сойку. Она в удивлении разводит руками и тем самым расправляет крылья. Лети, моя сойка, лети, надежда. Теперь ничего не страшно. Китнисс бросает на меня короткий взгляд. Последний ли? Но я все ещё жив. Поражаясь самому себе, я сохраняю самообладание, почти естественно улыбаюсь камере, когда Цезарь представляет меня, бодро киваю немного растерянной Китнисс и с удивлением отмечаю, что меня никто не спешит вывести из зала, заключить под стражу или тут же пристрелить. Она отступает назад, поворачивается ко мне спиной, подходит к другим трибутам, но я все ещё жив. Более того, совсем скоро все заканчивается, и меня никто не останавливает при входе, не преследует. На фоне трибутов, взявшихся за руки, моя выходка выглядит не такой ужасной. Я чувствую себя немного уставшим. Я вовсе не собирался прожить так долго и, кажется, не рассчитал силы. По правде сказать я, вроде как, даже надеялся, что Китнисс-сойка будет последним, что я увижу в своей жизни, и именно её образ застынет перед моим взором на бесконечное множество мгновений. Что же теперь я увижу последним в своей жизни? И имеет ли это значение? Я лишь продолжил игру, случайно начатую Огненной Девушкой, и теперь никому не соскочить с этого поезда, особенно мне. Кто-то же должен погибнуть первым за благое дело, а мне и терять нечего… Ну разве что её… Но я прихожу домой и я все ещё жив. *** – Вчерашнее платье было великолепно. В горле застревает ком, я долго не могу и слова выдавить, кажется, я молчу уже вечность, но наконец дар речи возвращается. – Спасибо. Я знал, что тебе понравится. Я смотрю на Китнисс и читаю в её глазах понимание. Она знает, что у меня уже нет пути отступления, что теперь мы с ней в одной лодке, в одних играх. Мне хочется сказать ей так много, но все мысли на пути к ней вязнут в липком чувстве отчаяния и боли и не превращаются в слова. Мы молчим слишком долго и пауза начинает нависать тяжким грузом над нами. Китнисс не выдерживает первая: – Цинна… если я не… Я отрицательно качаю головой. Не смей так говорить. Хеймитч вытащит тебя оттуда, он обещал, он не может поступить иначе. Я неосознанно беру её за руки. – Я ведь все ещё готов поставить на тебя. Она молчит, потупив взгляд. Её смятение заполняет воздух и проникает в меня всецело. Она не боится, я не чувствую страха, как это было год назад. Китнисс готова принять свою смерть, в отличие от прошлого года. В этом мы схожи. Но она не может умереть. В этом наши пути расходятся. – Спасибо… за все. Я расцениваю это, как прощание хотя бы потому, что она знает наперед мою участь, знает, что не увидит меня больше никогда, даже если выживет. Я прижимаю к губам её руку и мысленно прощаюсь с ней, но не осмеливаюсь произнести слова вслух. Китнисс смотрит на меня немного удивленно, затем улыбается и обнимает, как лучшего друга, как верного соратника… *** На её лице застывает маска испуга. Она барабанит по стеклу и что-то кричит, но я не слышу её. Мне достаточно одного мгновения, чтобы понять её. Тяжелый удар по голове валит меня наземь, но я все ещё вижу её. Она напугана, пытается докричаться до меня, пытается хоть что-то сделать. Она на грани, а диск медленно поднимается вверх. Соберись же, Сойка! Ну конечно, разве можно выбрать более подходящий момент. Двух зайцев, одним ударом. Браво, президент Сноу. Ещё пару ударов, и я теряю чувство реальности. Как все-таки хорошо, что она была последним, что я видел в своей жизни. Последним и, пожалуй, самым прекрасным. Огненная Девушка, спасибо, что ты была у меня. Я так тебя…