Так погасло море.

Мы бежим к следующему перекрестку; здесь запросто можно лишиться ног, угодив в неприятное устройство под названием «Мясорубка». Крикнув нам, чтобы держались рядом, Китнисс поворачивает за угол, чтобы подорвать стрелой " мясорубку", хотя ей сейчас, по-моему, вообще не стоит воевать. Она просто символ войны, сильная девушка, на плечи которой легли ответственность и страдания. Не воин. Мы натыкаемся на еще одну, не помеченную капсулу. Китнисс не замечает опасность, я еле успеваю отдернуть ее. — Китнисс! — я кричу ей и хватаю за руку, чтобы она ни в коем случае не сделала опасного движения. Мы должны сохранить ее жизнь ради жизни сотен людей. Это наша цель. Она - основа восстания. Но Сойка все равно дальше рвется в бой, хоть и совершенно потеряна на вид. Когда на секунду ее глаза обращены ко мне, в серых радужках я вижу страх. Не просто страх, а панический ужас. Ее надо вытаскивать отсюда, иначе она не выдержит. Здесь от чего-то жутко пахнет кровью и розами. Смотря на наш отряд, нельзя не заметить, что он поредел. — Стойте! А где Джексон и Лиг Первая? - кричит Китнисс. Она до сих пор, даже после двух игр, не привыкла, что люди частенько умирают? — Они остались у «Мясорубки», чтобы задержать переродков, — говорит Хоумс. Я не могу сказать, что мне их не жаль. Они были отважными воинами. Но я потерял счет смертям, которые видел своими глазами. В это сложно поверить, но к ним можно привыкнуть. Просто представить, что человек не умирает, а исчезает, поглощается миром, как волна в море поглощается толщей воды. Остается лишь пена-труп, да и та постепенно растворяется. Но переродков не становится меньше. Они вылезают из трубы, и мы то и успеваем, что только отбиваться от них. Бороться - единственное, на что я еще годен. Хоумс указывает мне на лестницу - наш единственный путь отступления. Ставлю Китнисс на ступеньку, и с силой толкаю вверх, за ней лезет Пит. Почему-то когда я вижу, Пита и Китнисс вместе, я вспоминаю Энни. И только при мысли о жене, я понимаю, как не хочу умирать. В моей голове она, танцует на фоне моря, и улыбается мне. Я не хочу оставаться здесь, среди трупов переродков и вони отходов. Хочу еще хоть раз увидеть море. Хочу жить. А для этого надо бороться. Я с яростью втыкаю в одного из переродков, подошедшего ко мне слишком близко, трезубец. Вынуть его у меня уже времени нет. - Уходим, Финник!- кричит мне Гейл,стоящий рядом с лестницей. Но я не могу, мой путь закрыт тремя переродками. Я машу ему рукой, и он, все понимая, лезет вверх. Мне не суждено уже вернуться отсюда. А он нужен отряду. Я обезоружен. Напротив меня три нечеловеческих создания. Я вижу перед собой когтистую лапу в чешуе. А потом перед моими глазами, словно на волнах проносятся лодка с парусом, день первой жатвы, день первой победы, улыбающаяся Мэгз, пляж арены с Питом и Китнисс, розовый закат с зеленым отливом, трезубец, и узлы, которые я вязал на веревке, чтобы успокоится. Я готов к смерти. Я готов умереть за это восстание. За то, что бы больше никто из детей не узнал, что такое убивать ради победы. Последнее что я вижу - Энни в подвенечном платье идет мне навстречу. Она протягивает мне руку. А потом все гаснет.