Суета

Уже наступила весна. Всё, как правило, стало оттаивать. Первые капели, множество луж и грязного снега. Аня не любила, когда наступало это время года, она не понимала, как можно его вообще любить, только если за то, что после весны наступит лето, единственное, чего ей так хотелось. Надоел этот снег, слепящий глаза, мороз... Да, эта зима была действительно холодной. Она пыталась найти себе работу, но везде отказывали. Ей казалось, что причиной тому послужило её бывшее начальство, наверное, оно хорошо постаралось, чтобы девушка не могла устроиться на такую же должность, ждало, что приползёт и будет молить о прощении. Диккер даже и не думала этого делать, пахать за копейки никому не хотелось, ровно, как и ей. Была одна работа, платят мало, да и толком делать не надо ничего, но выхода не было, она не могла вечно просить деньги у Джона. Проработав там примерно месяц, её забывчивость привела к тому, что клиенты стали жаловаться на девушку, а начальник орать, грозясь увольнением. Приходилось всех озлобленных людей терпеть, извиняться за неудобства. Девушке уже давно надоело, что она постоянно как будто пропадает в неизвестность, но в этот момент продолжает жить и существовать в реальности, только делает не то, что должна. Кажется, что её подменили, даже не так, просто в ней сидят два человека, совершенно противоположных. Было похоже на раздвоение личности, Аня не признавала этого, никому не рассказывала об этом. Рабочий день закончен, для девушки он как всегда был слишком длинный и тяжёлый.

***

Джон, хоть и был на важной должности, работал точно не до потери пульса, но иногда приходилось сидеть в бумагах до ночи, а иногда вообще не заходил домой. Сутками не появлялся в чате, когда его ждала Аня. Выкроив свободное время, пока был перерыв, он решил не на долго зайти и написать ей. Долго думая Джон всё же начал писать. Джон Ристер: Привет, Аня. Прости, что иногда забываю писать тебе. Сколько раз я уже за это извинялся? :) Кстати, как тебе на новой работе? Тебя не обижают? Если что, ты не молчи, а пиши мне. Жду твоего ответа. Мужчина с довольным лицом отправил сообщение, поднялся из-за стола и подошёл к огромному окну, это был его личный кабинет, он был там один. Почти всё было в серых тонах, так скучно. Из окна открывался отличный вид на весь город, он был таким же серым. Другое дело ночью, когда тысячи огней загораются, только тогда всё начинает жить по-настоящему. Иногда кажется, что ночью людей на улицах больше, чем днём. Он, улыбаясь, стоял, непонятно, почему его настроение было так приподнято, для этого не надо искать причин, Джон сам по себе улыбчив, его почти никогда не разочаровывала жизнь. Вернувшись после работы, Аня не стала подходить к компьютеру (голова жутко болела), просто включила телевизор и легла, она любила засыпать под его шумы, это была уже как привычка. Его сообщение она прочла только утром, сегодня был выходной, наконец-то, долгожданный выходной. Девушка не любила жаловаться Джону, ведь тогда он сразу начнёт её без конца жалеть. Она не любила, когда он жалел её. Сразу чувствовала себя какой-то слабой, беспомощной, Ане больше нравилось, когда люди удивлялись её духовной силе, если ей хотелось плакать, то она делала это так, чтобы никто не видел. Девушка обрадовалась, что Джон её не забывает, пишет. Аня Диккер: Как я рада, что ты написал! Я понимаю тебя, а извинятся глупо, я говорила тебе это сто раз. Работа не пыльная, начальство довольно, в общем, всё хорошо, а обидеть я сама любого могу, сам же знаешь. :) Столько лжи, столько лжи. Ей так не хотелось это отправлять, но просто пришлось. Джон ответил как всегда глубокой ночью. Джон Ристер: А я рад, что ты никогда не обижаешься на меня, за глупость мою же. Ещё очень рад, что всё наладилось. А у меня всё как обычно, работа, дом, впрочем, как и у тебя, наверное. Работы стало немного меньше, скоро будет всё на своих местах. Аню опять разбудил звук нового сообщения. -Рыжик, это, наверное, Джон написал, - с сонным голосом произнесла она, поплелась к компьютерному столу. И это было действительно так. От его слов «я рад» ей стало сразу грустно, он же ей верил, что всё так хорошо. Не выдержав, она начала ему писать с тоской и болью. Аня Диккер: Джон, не верь мне, я устала притворяться. Всё очень плохо, мне надоело вертеться, как белка в колесе. Постоянная суета, ни минуты радости я не испытала после смерти Оли, меня утешаешь лишь ты. Начальник всегда кричит на меня, я всё забываю, а голова раскалывается... Помоги мне, Джон… В её горле стоял ком, так и хотелось зарыдать, но она сжала кулаки, пытаясь удержаться. Одумавшись, она поняла, что это всего лишь её мимолётная слабость, стало ужасно стыдно. Уже было поздно объясняться. Прочитав такое, лицо Джона резко изменилось, он даже начал винить себя в том, что не заметил, насколько ей плохо сейчас. Его настроение было уже не такое превосходное, как обычно. Джон Ристер: Аня, это правда? Тебе плохо? Почему не могла сказать раньше? Знаешь, я бы хотел быть с тобой рядом сейчас, я надеюсь, что это случится. Возможно, мне придётся ехать в Москву по работе. Я искренне надеюсь, ты только продержись, ладно? Потерпи… Осталось совсем немного. Можешь мне верить. Джон пытался скрыть весь трепет, что испытывает, но получалось плохо. Аня сидела и смотрела в монитор, ещё никогда она не ждала сообщения с таким волнением. Вот оно. Для неё это время, когда он писал, было просто бесконечным, казалось, что оно и не кончится. Девушка боялась, что после этого он ей больше не напишет. К её счастью он, наоборот, хорошо отреагировал, понял её. Аня Диккер: Прости меня, я написала глупость. Всё так навалилось, в общем, прости. Не слушай меня. Аня Диккер: Обещай, что ты приедешь. Джон улыбнулся, её нерешительность была какой-то детской. Джон Ристер: Конечно, обещаю.