Рождество в Хогвартсе.

Рождество в Хогвартсе - это всегда весело и красочно. Тех не многих учеников, которые остаются в школе магии и волшебства ждут милые сувениры и подарки, а так же великолепный рождественский ужин в главном зале. Как правило, детей остается не много, больше всего старшекурсников, которым надо наверстывать школьную программу для того чтобы получить по итогам года удобоваримые отметки. Еще Рождество – это праздник единения всех и вся, в честь него факультеты не делятся по столам как обычно, а сидят все вместе за одним огромным столом, который устанавливается напротив огромной рождественской елки притянутой Хагридом из Запретного леса. Потолок Большого зала сияет созвездиями и полной красавицей луной, зажженные свечи по всему старинному замку развешаны заговоренные веточки елей и омелы, если какая-то парочка попадает под эту милую «ловушку», то пока не поцелуются, то не смогут сдвинуться с места. В этот раз Мари-Виктуар решила остаться на Рождественские каникулы в школе. Это был ее последний учебный год и юная волшебница уже выбрала себе карьеру в банке Гринготс как и ее родители, но для того чтобы поступить туда на стажировку девушке были нужны высшие баллы по нумерологии, а как на зло этот предмет не особо давался дочери Флёр Делакур. Вот и сейчас, на дворе сочельник все школьники весело играют на улице в снежки или строят ледяной замок и только одна Мари-Виктуар сидит в библиотеке и зубрит очередной параграф. Толстый запыленный фолиант по трансфигурации со стуком опускается рядом с ней и девушка, вздрогнув, отрывается от чтения и недоуменно смотрит на книгу. Но переведя взгляд на того кто стоит рядом только обреченно вздыхает и немного отодвигается в сторону, что бы новому посетителю библиотеки было удобно пристроится рядом. Теодор Люпин, собственной персоной, в отличие от Мари-Виктуар, Тедди учеба давалась легко, он играючи стал лучшим учеником школы, капитаном факультета Гриффиндор (естественно, где же еще мог учиться сын героев) по квиддичу, а за тем и старостой школы, Мари ему завидовала немного. Уверенный в себе красивый парень, который мог позволить себе то, что не могли большинство девушек, а именно менять цвет и длину волос в зависимости от своего настроения, вот сегодня, например его волосы, были темно-фиолетовые, и спадали неровными прядями почти до ушей парня, эту способность он унаследовал от своей матери метоморфа, Тонкс, от отца Тедди унаследовал добрый и отзывчивый характер, поэтому количество друзей со всех четырех факультетов у него было поистине огромным. Естественно у такого парня была своя армия фанаток и поклонниц, которая уже распространялась и за пределы Хогвартса. Поэтому для многих и Мари-Виктуар в том числе, оставалось загадкой, почему этот парень до сих пор один. - Можно присесть? – Весело спросил парень и подмигнул удивленной девушке. – Здесь больше никого, а сидеть в одиночестве как-то неуютно. - Скорее непривычно для тебя, правда Тедди, - девушка улыбнулась и согласно кивнула головой, от чего белокурые локоны рассыпались по ее плечам. - Ага, - безмятежно согласился Люпин и сев рядом тут же уткнулся в свою книгу. Мари-Виктуар также вернулась к чтению своего параграфа. - Ох, все, глаза болят, - с этими словами Тедди отложил книгу и посмотрел на девушку, которая сосредоточено что-то конспектировала из книги. Парень любопытно заглянул к ней через плечо и ничего не понял в том огромном наборе цифр, которыми были усеяны страницы. Она настолько была поглощена своими записями, что совершенно не обратила внимания на откровенно разглядывающего ее парня. А Люпин смотрел и искренне не понимал, почему у такой красавицы как Мари, нет кавалера. Высокая и стройная, унаследовавшая от своей матери ее шарм девушка, староста факультета Рейвенкло, была настоящей красавицей, которая вместо того чтобы наслаждаться жизнью и молодостью чахла над книгами. Тедди ведь не знал о том, что в отличие от него у девушки уже имелся долгосрочный план на ближайшие пятнадцать лет, и она не собиралась отступать на него ни на шаг. Более того, в ее честолюбивых планах не было места ни семье, ни мужу, ни детям. Ведь он не знал, как на пятом курсе робкая долговязая девчонка со смешными белокурыми хвостиками на День Святого Валентина отправила ему валентинку, а он в свойственной ему тогда манере прочитал ее перед всем факультетом на праздничном обеде. Он поступил тогда так со всеми валентинками, но Мари-Виктуар тогда сидела за своим столом с таким чувством, будто у нее вырвали душу и публично растоптали. Именно тогда проплакав всю ночь, девушка решила, что любовь это глупое чувство, лишающее разума и воли, а лечиться от этой «болезни» необходимо учебой, чтобы свободного времени не было на всякую «ерунду». - Скажи мне, только честно. Ты действительно понимаешь, что тут написано? – Пораженно спросил парень, его теплое дыхание защекотало щеку девушки. Тедди сам не заметил, как придвинулся к ней почти вплотную. - Да. Понимаю. – Девушка весело рассмеялась и сдула непослушную прядь со лба. - Ничего себе. – В голосе Люпина явно было восхищение. – Ты не только красавица, но еще и умница. Мари-Виктуар подозрительно покосилась на него. Неужели за неимением другого объекта для ухаживания (школьников действительно осталось очень мало в этот раз), Тедди решил приударить за ней? Ну, уж нет! Еще раз она не позволит выставить себя посмешищем перед всеми, она раздраженно захлопнула книгу прямо перед носом Люпина. - С каких это пор Люпин, для тебя умница и красавица стали синонимами? Если я не ошибаюсь, то не далее как две недели назад ты доказывал моему кузену-Джеймсу, что девушка может быть либо умной, либо красивой? И в идеале она должна быть очень красивой. - Да ладно тебе, Уизли. Я же просто хочу сделать тебе комплимент. Что в этом плохого? – Возмутился такому неожиданному отпору Тедди, но от девушки на всякий случай отодвинулся. - Действительно! – Девушка вскочила с места, чуть не заехав локтем Тедди по носу, того спасла только хорошая реакция отточенная на уворачивании от бланджеров. – Для вас мальчишек, это ни к чему не обязывающее пустословие! А девушки верят, в то, что вам нравятся! - Ты чего злишься, Мари? - Ничего! – Девушка действительно злилась на себя за свою несдержанность. С чего это она решила отчитывать этого самовлюбленного и избалованного девичьим вниманием парня? Он все равно ничего не поймет, а она напрасно потратит столь драгоценное время, необходимое для подготовки к экзамену. Лучше позаниматься в гостиной Рейвенкло. Там из своих однокурсников почти никого нет, а главное никого постороннего точно быть не может! Она, собрав книги и конспекты, уже повернулась, что бы пройти мимо Люпина как ее ноги приросли к полу и она, скорее всего, упала бы на пол, если бы Тедди не подхватил ее и не прижал к своей груди. - Что за… - растерянно пробормотал Тедди, оказалось, что и он не может сделать и шага. - Омела, - в ужасе прошептала почти одними губами Мари-Виктуар, глядя куда-то вверх, и точно, прямо над их головами висела праздничная веточка омелы, украшенная бубенцами, нежно звеневшими в тишине и не тающими снежинками. - Кажется, умница и красавица, нам все же придется целоваться, – немного язвительно проговорил Тедди. – Или ты предпочитаешь провести все каникулы тут в моих объятиях? Да ладно тебе, Уизли, это же традиция! - Ну, во-первых, насчет всех каникул ты преувеличил. Такая магия не держится больше суток. Тебе как лучшему ученику должно быть известно, – насмешливо заметила Мари-Виктуар. – А во-вторых, заклинание приклеивающее подошву к полу, распространяется только на обувь! И в-третьих некоторые традиции уже пережили себя и от них пора отказываться! С этими словами Мари-Виктуар ловко разулась и, оставив свои туфельки стоять под омелой, сама отошла в сторону и звонко рассмеялась над растерянным видом Тедди, который недоумевал, куда же так быстро делась девушка. Мари-Виктуар бросилась бегом в гостиную своего факультета, ибо пол из серого мрамора довольно холоден для босых ног и, конечно же, бросившийся было следом Тедди совершено не причем. Поймать эту невыносимую девчонку Люпину не удалось, девушка оказалась достаточно ловкой и юркой, чтобы не попасться парню. Ему оставалось только несильно стукнуть по раме портрета закрывающего вход в башню Рейвенкло и отправиться в свою собственную гостиную. *** Вечер в Большом зале был в самом разгаре, Рождественский ужин был просто великолепен, наевшиеся и напившиеся ученики уже разбились на группы, и расселись по уютным диванчикам, расставленным по периметру всего зала. Мари-Виктуар задумчиво ковыряла свой праздничный пудинг, как правило, однокурсники мало обращали внимания на свою старосту в обычной жизни. Она всегда была занята, вот и сейчас сидит с таким отрешенным видом, наверно опять в уме магические формулы складывает. Только в этот раз студенты были не правы, мысли девушки как никогда были далеки от магических формул в частности и от учебы в целом. Несмотря на то, что мисс Уизли была крайне собой недовольна, но заставить себя не думать о Тедди Люпине она не могла. Парень, поразивший ее девичье воображение с самого первого дня учебы, заставивший ее пойти на столь опрометчивый поступок как написание той глупой валентинки (слава Мерлину, хоть она ее не подписала тогда!) снова занимал все мысли девушки. А именно его обиженные и растерянные глаза, когда она предпочла ходить босиком, чем целоваться с ним, сильные руки, не давшие ей упасть в библиотеке и потом так нежно прижимающие к груди, тихий ласковый голос. Мари-Виктуар раздраженно тряхнула головой, силясь выкинуть из головы эти глупости, и отодвинула от себя тарелку с растерзанным пудингом, именно в этот момент прямо перед ней, словно по мановению волшебной палочки появляются ее туфельки, так безжалостно оставленные ею в библиотеке. - Что ж вы обувь бросаете, мисс Уизли, так и простудится не долго, - укоризненно замечает Тедди, садясь аккурат напротив девушки. - Я смотрю, вы проявляете заботу, о сестрах своих меньших, мистер Люпин, – язвительно произносит Мари-Виктуар, убирая туфли со стола и ставя рядом с собой на скамейку. - Слушай, Уизли, я не знаю, чего ты взъелась, но я никогда не расточал комплименты тем, кто мне на самом деле не нравится, или для того чтобы подмазаться. Может, объяснишь? - Тедди явно злился, и его действительно сильно задело то, что эта девчонка считает его пустомелей и самодовольным красавчиком не достойным ее внимания. Но Мари-Виктуар упорно молчала и явно не собиралась давать объяснений пила горячее какао маленькими глоточками. Но Тедди явно не собирался уходить пока не получит объяснения. - Два года назад, во время бала в честь дня Святого Валентина ты и пара твоих друзей, зачитывали вслух письма наивных дурочек. Это было мерзко и низко, – наконец произносит она, делая очередной глоток и с вызовом смотря прямо в серые глаза парня. – Вот тогда я и решила, что человек с подобным поведением просто не заслуживает симпатии, не то, что любви или привязанности. Тедди смотрит на нее не читаемым взглядом и кажется даже не моргает. Мари-Виктуар даже ежиться под ним. Оказывается, его взгляд может быть не только веселыми, насмешливыми или просящими, но и колючими как зимнее небо, изучающими и от этого взгляда бросает в дрожь. - Я был не прав. Ты не умная, ты просто красивая, – он поднимается с места и идет к выходу из Большого зала. - Эй! – Кажется, ее только что красиво назвали дурой, Мордред и Моргана! Никто не смеет называть Мари-Виктуар Уизли дурой! Она вскочила с места и, схватив многострадальные туфли, выскочила следом за Тедди в коридор. - Стой, Люпин! – Совершенно не культурно заорала она на весь Хогвартс, хорошо хоть все, включая призраков, в этот момент были в Большом зале и ее никто не слышал. Парень даже не обернулся и, не сбавив шага, продолжил свой путь к башне Гриффиндора. – Ну, уж нет, от меня не уйдешь! Она нагнала его на повороте к башне факультета, и крепко схватив за плечо, дернула на себя. Тедди повернулся, яростно сверкая глазами. - Что тебе, Уизли? – Прошипел он, и на миг Мари показалось, что она видит перед собой ощетинившегося волчонка. Хотя она ведь не далека от истинны, дядя Ремус говорят, был самым настоящим оборотнем! – Что ты вообще знаешь обо мне, глупая девчонка? Ты помнишь чьи-то обиды двухлетней давности и совершенно не хочешь узнать меня такого, каким я являюсь сейчас! Проклятье, может тогда я и был самоуверенным придурком, которого носили на руках, но через два месяца умер мой дед и мы остались вдвоем с бабушкой, мне пришлось помогать ей. Ей до сих пор тяжело и я стараюсь облегчить ее жизнь хоть как-то! Я действительно считал, что ты умнее Мари, что ты способна увидеть меня настоящего, а нет вывеску. И видимо ошибся. Высказавшись, парень хотел повернуться и уйти, но…тадам! Омела не дремлет, а те, кто ее развешивали, явно имели, что-то против Мари-Виктуар и Тедди. иначе как объяснить то, что меньше чем за три часа они попали под нее дважды? - Мордред и Моргана! – Выругался Тедди, – и что мне теперь, тоже разуваться? - Не обязательно, – тихо сказала Мари-Виктуар, и он недоверчиво посмотрел на девушку. Ее глаза сияли, и на лице было написано раскаяние и сожаление. Она виновато заглянула ему в глаза. – Прости меня, Тедди. Я и не заметила, как ты вырос и повзрослел, мы ведь с тобой никогда не общались так, чтобы очень. Ты знаешь, я тебе завидовала. Тому как тебе легко дается учеба, мне ведь днями приходится зубрить и повторять, чтобы хотя бы на половину соответствовать необходимым требованиям, так что ты прав, я не просто красивая, я ОЧЕНЬ красивая. Да и ты сам говорил, что надо соблюдать традиции. Она робко улыбается и с надеждой смотрит на него, Тедди же смотрит на девушку, не мигая, и кажется, решает что-то для себя именно в этот момент. Он наклоняется и целует ее, на самом деле он собирался поцеловать ее в щеку, ну в знак благодарности за понимание что ли. И совершенно не ожидает, что она именно в этот момент повернется к нему, что бы еще, что-то сказать, и теперь его губы касаются уголка ее рта. И уж точно не ожидает, что она выпустит из рук эти свои многострадальные туфли, которые с глухим стуком упадут на каменный пол, и крепко обнимет его за плечи. Губы девушки слегка приоткрываются, и Тедди машинально проскальзывает языком внутрь, и внезапно, они действительно целуются. Когда они, наконец, отрываются друг от друга, то не могут произнести ни слова. Они только что поцеловались и теперь на их головы сыпется серебристый снег, омела, исполнив свое предназначение, исчезла, оставив после себя только приятный аромат и хрустальный звон колокольчика. И еще этот неловкий, потрясающий поцелуй. И теперь бесполезно притворяться, что кто-то из них этого не хотел. - Эм. Я не совсем понимаю, что только что произошло, – говорит Мари-Виктуар. - Дай мне минутку на осмысление. - На самом деле, Мари, все просто. Кажется, кому-то придется пересмотреть свой план на жизнь, – тихо смеется Тедди, прижимаясь своим лбом к ее лбу и заглядывая своими серыми глазами, казалось бы, в самую душу девушки. Мари-Виктуар даже не удивляется тому, что парню известно о плане, она лишь вздыхает и согласно кивает головой. Скорее всего, ее во всех смыслах честолюбивый план ждут глобальные корректировки и изменения, ведь судя по всему, Теодор Люпин, собирается получить от нее гораздо большее количество поцелуев.