Желания могут быть опасны

      Когда за окном перестали летать снежинки, а солнце становилось все теплее с каждым днем, стало очевидно – скоро настанет весна.       Мне не хотелось думать, что я останусь навсегда в кошачьем теле. Никогда не увижу своих друзей; не закончу универ; не смогу дотронуться к вещам и ощутить их мягкость, нежность и тепло, или же наоборот их грубость и шероховатость. Как я буду жить без возможности того, что теперь уже никогда не смогу обнять, погладить по щеке, поцеловать того, кто станет частичкой меня самой? Это тело стало моей клеткой, в которой мне придется провести остаток своих дней. Своих безрадостных и абсолютно лишенных смысла дней. Хотя, мне все-таки хочется надеяться, что Артур не даст мне скучать.       Артур и Алексей Николаевич продолжали «холодную войну». У них было множество подходящих моментов для того, чтоб поговорить, но они исчезали не находя поддержки, угасали как угли в костре. У меня складывалось такое впечатление, что они потеряли связь, которая дана при рождении. Возможно, Алексей Николаевич бросил затею плыть против течения не находя поддержки от сына. Думаю, он чувствовал себя в лодке, которая неумолимо направляется к водопаду и только он все еще старается бороться с течением. Он видит, как Артур бросает весло и откидывается на корму, позволяя плыть к неминуемой гибели. Силы на исходе, ничего ему не поможет, и он медленно опускает весло и отдается на волю судьбы.       Когда они встречались в доме, никогда не говорили, а если отец Артура и предпринимал какие-то попытки поговорить с ним, то последний лишь молча отворачивался и уходил.       Весна. Это слово должно приносить радость, но почему-то мне хочется плакать. Интересно, а кошки умеют плакать? Ну что ж, думаю это легко будет проверить.       Моя апатия перерастала в нечто более опасное. Я начала это замечать уже со следующего дня, как меня привезли обратно. Артур был погружен в свои проблемы и нежелание общаться с отцом. Он задерживался в университете, иногда приходил, когда на часах было за полночь. Мне же ничего не оставалось делать, как ходить по дому и каждый раз натыкаться на ненавистную мне горничную, которая то и дело облизывается при виде Артура. Хотелось верить, что она не в его вкусе, и что он никогда не позволит себе дать ей надежду на одобрение. Думаю, что она надеется, что Артур будет более – в манерах моих любимых английских классиков, которые без пошлости могли сказать даже самые непристойные слова, будет сказано – благосклонен к ней. Но мне бы не хотелось думать, что Артур может поддастся на ее чары. Даже больше, я старалась отдергивать себя от этих мыслей. Хотя, должна признать, ее упорство и упорство достойны похвалы.       Весна. Пора любви, радости, тепла… Но только не для меня. Я никогда не любила весну, даже не знаю почему, но она наводила на меня тоску. А вот осень, которая всех вгоняет в меланхолию, меня наоборот заставляет улыбаться. Мама этого никогда не понимала.       На подоконник Артур положил огромную подушку, за что ему большое спасибо, ведь валяться на дереве не очень удобно. Когда он заходит в комнату, то первым делом смотрит на подоконник. Моя территория комнаты была и его любимым местом. Он часто забирался туда, чтобы почитать и выпить чашку горячего чая. Места хватало обоим.       В этот раз он, зайдя в комнату, посмотрел на мое лежбище и с милой улыбкой сказал:       - Ты чего скучаешь? Весна же должна быть тебе по вкусу, или нет? Я раньше думал, что кошки любят эту пору, - передернув плечами, он направился ко мне.       За то время, что мы прожили с ним вместе, я привыкла к нему, как к новому другу. Он иногда гладил меня по голове, но другой раз я убегала, не давая ему повода думать, что ему удалось меня приручить.       - Теперь у тебя будет возможность самой выходить на улицу, когда тебе вздумается, - сказал Артур, постояв рядом. Перебирая тетрадки на столе в поисках нужного конспекта, он продолжил. – Для тебя специально будут оставлять открытой дверь в сад.       Знаешь, я ведь могу и сбежать. Он повернулся ко мне, держа в руках стопку тетрадей, его взгляд говорил: "Только попробуй, я ведь тебя все равно найду".