Зарисовки по "Голодным Играм"

- Ты должна жить, Китнисс. - Пита протягивает мне золотой медальон, который подарила ему Эффи. Не совсем понимая, зачем он мне, я беру его и открываю. На меня смотрят три фотографии: мама, Прим и Гейл. Фото Гейла посередине. Я поднимаю глаза обратно на Питу. Он молчит. И лишь неизменно глядит на меня вовсю, словно я его единственная Надежда на Арене. Он всегда такой. Он всегда меня любит. Я не знаю за что. Я не знаю, почему. Ему больно, но он не скрывает своих чувств. Он спасал меня от кошмаров тогда в поезде. Ведь знал, что я попросила его остаться не от любви. А просто потому что мне было страшно. Так страшно опять. Страх стал моим вторым "Я" после прошлогодней Арены. И вот мы здесь опять. Если план удастся, и карьеристы погибнут от тока, начнется резня. Мы должны будем убивать снова. Предавать и ненавидеть друг друга. Я не хочу думать о том, что будет с нами. Я не хочу думать о том, что я потеряю Питу. Я медленно наклоняюсь и целую его. Так, как он заслуживал. Так, как всегда хотел. По-настоящему. Парень удивлен, я могу почувствовать, как напряжены его губы. Но я не сдаюсь. Я придвигаюсь ближе, и он начинает отвечать. Нежно. Ласково. Так, как умеет только он. Он хочет отдать мне свою любовь, несмотря на то, что я еще не уверена, могу ли я ее принять. Я ни в чем не уверена сейчас, мне не за что цепляться. Мы можем умереть в любую секунду, в любой момент один из нас может оказаться мертвым. У нас есть лишь это мгновение, последний шанс сказать друг другу то, что сказано не будет. Потому что я не смогу принять, а Пита не будет меня заставлять это делать. У нас есть лишь этот поцелуй. Настоящий. Как соленые слезы, которые душат меня, но выплаканы уже никогда не будут. Не сейчас. Может, потом, когда мы выживем. Если выживем. Голос Джоанны выводит меня из оцепенения. Я отстраняюсь от Питы и поднимаюсь, сжимая в руках медальон. Все будет по-другому. Осталось лишь выжить.