How does it feel?

Звезды сыпались из ковша Большой медведицы прямо на залитую лунным светом дорогу. Свежий ветерок приятно холодил кожу, а тонкие пальцы легко обхватывали потертый руль. Ни души на десятки километров вокруг, лишь утробное рычание двигателя нежно обнимало ночную тишину. Прорешеченное звездами сине-фиолетовое небо навевало мысли о вечном. Я давно перестала следить за временем и отвыкла измерять его днями и неделями. Ничтожно малое, в сравнении с моей затянувшейся жизнью, количество времени назад я была близка к тому, чтобы назвать Новый Орлеан своим домом. Мне даже казалось, что я нашла там того, с кем хотела бы прожить остаток своих дней. Многие вампиры считают вечность лучшим временем для познания и безграничного опыта. Но я бы выбрала найти вечность в лице одного человека, который заменил бы мне все богатства мира. И какое-то время, тысячную часть своей жизни, я видела весь мир в Марселе, но его кругозор оказался намного шире моего. В очередной раз за углом меня поджидало ставшее привычным горькое разочарование. Многочисленные проблемы градом сыпались на наши головы. Густая алая жидкость заливала улицы города, а извечной борьбе за власть не было видно конца. Но все решилось так же внезапно, как и началось. Прекрасным апрельским утром Бурбон-стрит вернулась к своей привычной жизни. А я нет. Я приняла решение уехать. Точнее, мне позволили его принять. Отпустили. Дали свободу, и она обрушилась на меня штормовой волной. Я сорвалась с места и бежала, вдавливала в пол педаль газа и разрывала серебристыми крыльями облака. Тысяча лет в золотой клетке так и не научила меня главному: Куда бы ты ни пришел, найдeшь там лишь то, что принeс с сoбой. А мой груз слишком долго тянул меня на дно. Сидящие внутри демоны перекрывали мне кислород и с наслаждением смотрели, как судорожно сжимаются легкие и сохнет в немой мольбе остывшее сердце. Все это время всем, что мешало мне жить, была я сама. Блестящие прутики со скрипом разъехались в стороны. Неразломанный желтоватой решеткой мир казался удивительно новым. Ослепленная непривычно ярким солнцем птичка выпорхнула из уютного гнездышка, рискуя подпалить свои крылышки. Расстилавшийся передо мной белый лист обещал мне так много, но его снег не выдержал порезов огненных лучей смеющегося солнца. Обещания чистого листа оказались пеплом старых иллюзий. В конечном итоге меня спасло то, от чего я всегда пыталась сбежать. И когда я уже собралась лечь и умирать, или хотя бы жалеть себя добрую сотню лет, то и дело рушащая мои планы семья вновь вернула меня к жизни. Завернутый потеплей маленький комочек связал нас, вечно враждующих, но остающихся вместе, и в этот раз навсегда.  Ее зовут Хоуп. Надежда.