Развлечения наместника

– Каллен! Ну что это за стеснение! Ты же не деревянный, в конце концов! Голос Мариан Хоук раздавался со всех сторон – новоиспеченный рыцарь-командор Каллен не успевал следить за перемещениями «режиссера» всего этого безобразия, в котором согласился участвовать, однако замечания от нее получал постоянно. Как будто она смотрела только на него, или только он ее не устраивал... Да и самого себя Каллен не устраивал – как вообще все это могло произойти?.. После бунта на корабле, то есть в Киркволле, Мариан Хоук волевым решением поддержала храмовником и только чудом присмирила магов Круга, не прибегая к Праву Уничтожения. Для всех она теперь героиня... и наместник. И потому ее приказы надо выполнять. Только вот Каллен помнил, что еще на заре своей «карьеры» в Киркволле Хоук отличалась специфическим чувством юмора и взглядами вообще, но он никогда не думал, что дойдет до такого. Конечно, Каллен понимал, что, наведя порядок в городе, Хоук возьмет и загрустит от скуки, но не думал, что выберет именно такой способ развеяться. Развлечься наместница решила в своем духе – под чутким руководством своей подруги Изабеллы и мага Андерса она написала пьесу о взаимоотношении магов и храмовников. Пьесу с так называемым «взрослым» содержанием. И кого она пригласила участвовать в этом? Конечно, представителей Казематов... и направлено это должно было быть на сближение после недавних событий. И Каллен, как рыцарь-командор храмовников, должен был своим участием подавать пример, в добровольно-принудительном порядке играя главную роль. И теперь, стоя на репетиционной сцене без привычных храмовничьих доспехов, только в льняной рубахе, кожаных штанах и сапогах, под пристальными взорами довольно откровенно одетых магесс и магов, Каллен готов был провалиться под землю и проклясть все. В первую очередь Хоук с ее идеями и ее положением – ослушаться было нельзя. «Расслабиться и получать удовольствие», как выразился еще один консультант, глава Антиванских Воронов эльф Зевран, Каллен не мог, хотя его, кхм, коллеги по несчастью старались его расслабить. Но от томных взглядов, настойчивых прикосновений, а потом и языка на щеке, пусть и по сценарию, и даже поцелуев, он только напрягался. И Хоук в один момент взорвалась. Момент этот был как никогда удачным: к герою Каллена должен был прийти герой того самого Зеврана, чтобы убить, но ассассин оказывается очарован храмовником... и предлагает ему более близкое знакомство для поиска весомых причин для убийства. Каллен краснел, бледнел, весь сжимался, напрягался от того, как эльф вился вокруг него, но пиком стало то, что он еще и полез целоваться. Для Каллена это было слишком, для Зеврана – нормально. Храмовник при посягательстве языка эльфа на его губы, оттолкнул «убийцу» и, пробормотав что-то очень невнятное, скрылся за кулисами. За тем последовал воистину рык Мариан Хоук: – Ка-а-а-аллен! А затем за кулисы явилась она сама, очень и очень недовольная. Такой недовольной Каллен видел ее только после взрыва Церкви и, соответственно, перед началом бунта в городе. – Каллен, милый, может, хватит строить из себя недотрогу? – Хоук с усердием произносила каждое слово, а Каллену казалось, что она вот-вот порвет его в клочья. – Монна Хоук, я все понимаю... Вам скучно, вы наместник, но все это – чересчур. Я уже не говорю про свою роль! Я согласился участвовать, потому что выбора у меня не было. Я не знаю, что бы вы со мной сделали, откажись я, – на одном дыхании выпалил Каллен, стараясь не смотреть Хоук в глаза. Ему казалось, что его голова после этого точно полетит. Да и к черту – его нервы были уже на пределе. Ну не герой-любовник он, что поделать... – По-моему, роль храмовника, который после наложения проклятья остался единственным, кто может удовлетворить и женщин, и мужчин, и тем самым расколдовать весь город, для тебя. Ты просто не видишь свой потенциал, Каллен, – кажется, Хоук перестала так сильно злиться, голос стал более мягким, и храмовник поднял на нее глаза – она стояла напротив, скрестив руки, но не выглядела такой грозной, как минут пять назад. – А по-моему – нет. Монна Хоук, это действительно чересчур. И если так будет продолжаться, я буду вынужден подать в отставку, – Каллен глубоко дышал, успокаиваясь. Но успокоение ему не светило – Хоук была дамой очень и очень напористой, только вот никогда не знаешь, что у нее на уме. И вот в данный момент она зачем-то начала надвигаться на Каллена, отчего тот вжался в стену. Хоук, правда, была ниже и выглядела не особенно-то крепкой, но Каллен знал, на что она способна, – и думал о том, как бы сбежать, не прибегая к физической силе. – Как продолжаться? – Хоук приблизилась совсем близко и положила руки ему на пояс. – А мне вот ну очень хочется продолжить раскрывать твой потенциал, – в ее голосе послышались какие-то капризные нотки, и Каллен весь напрягся, сжался, еще более того, как это было с Зевраном. Это наместник Хоук. Что она вообще творит?.. – А я вот ничего не хочу о нем знать, монна, – выдавил он из себя, нервно сглотнув. Хоук тем временем поглаживала его бока, проводила ладонью по торсу, и через легкую ткань он чувствовал все ее прикосновения. Самым ужасным было признать, что ему нравится такая... близость и поведение наместника. – Какой скромняшка, – зацокала языком Хоук. – А еще и рыжий... Рыжие ведь бесстыжими быть должны, м? – она приподнялась на цыпочках и укусила Каллена за мочку уха. Он в очередной раз покраснел, побледнел, испытал жар и холод и невольно сжал руки на талии Хоук, не совсем понимая, хочет оттолкнуть или прижать сильнее. Кажется, выиграло второе желание... – О, так-то лучше. – Монна, пожалуйста, прекратите. Я буду играть в этом вашем спектакле, постараюсь, по крайней мере, но вы... – Каллен запрокинул голову от настойчивых губ Хоук на своей шее и начал изучать руками ее спину. – Не делайте... так... больше... – дыхание сбилось, а сил на то, чтобы это все остановить, у него почему-то не было. Все ушло куда-то вниз. – Да ладно тебе, Каллен, – Хоук улыбалась – он чувствовал это кожей. – Чтобы сыграть этого персонажа, тебе точно понадобится пара уроков... – одна ее рука забралась под рубаху – прохладная ладонь на разгоряченном теле, а вторая уже спустилась ниже и расправлялась с узлами на штанах. Каллен прикрыл глаза, отпуская остатки благоразумия, и сжал бедра Хоук – вот только бы она сейчас не сказала, что это приказ.