Мы живем дальше

Я причесывалась перед зеркалом, распутывая колтуны, точнее пытаясь это сделать. Дмитрий, уставший смотреть за моими мучениями, отбросил свой вестерн, подошел ко мне и начал помогать. Я благодарно посмотрела на него. - Можно кое-что у тебя спросить? - спросил Дмитрий, и я с готовностью кивнула, не понимая, зачем вообще он такой вопрос задал. - Только теперь ответишь полно? - Конечно, - ответила я, нахмурившись. - Что за вопрос, а то уже начинаю пугаться. Дмитрий улыбнулся моим непонятным испугом и страхам и передал мне расческу, которая теперь мешала ему распутывать мои волосы. - Расскажи мне про мои похороны. Я уставилась в зеркало, смотря, как мой муж распутывает колтуны. Это было странно. Взрослый мужчина и склонился над своей женой копаясь в ее волосах. Дмитрий делал это так бережно и заботливо. Никогда не думала, что мужчины могут быть настолько заботливыми. Я слабо улыбнулась, когда он повернулся к зеркалу и там мы встретились взглядами. - Когда я сказала про тебя, то все так по-разному отреагировали. Одна семья, а столько разных характеров. Кто-то сидел с безэмоциональным лицом, кто-то заплакал, а потом просто начали готовиться к похоронам. Все носились по дому, чем-то занимались, готовились. Я тогда просто слонялась по дому, не находя себе места. Дмитрий все продолжал расчесывать мои волосы, то забирая, то отдавая расческу мне в руки и внимательно слушая меня. - Если честно, я тогда сильно удивилась здешним традициям. Стригоев считают тут за мертвых. Это, конечно же, правда, но все же... С таким я столкнулась в первый раз. - Я рад, что ты не приняла эту традицию, - тихо сказал Дмитрий, наклоняясь ниже к моим волосам. Я слабо улыбнулась и прислонилась головой к его груди, следя через зеркало, как он целует меня в макушку, отчего я прикрыла на мгновения глаза. - Пришли гости. Я никого не знала, ни с кем не говорила. В этом не было смысла. Но вторая традиция мне понравилась больше, - Я не успела ее рассказать, как Дмитрий это сделал за меня: - Где все собираются на заднем дворе и делятся воспоминаниями. - Да, - на выдохе сказала я и кивнула. - И там я узнала про твоих первых жен, про то, как ты начал печь хлеб и где я рассказала по желанию многих о тебе в Академии. Дмитрий еще раз провел по моим волосам руками, а потом обнял за плечи, уткнувшись мне в макушку. Кажется, я рассказала уже более подробней о его похоронах, но поняла, что все равно недостаточно. - Было трудно сначала говорить о тебе. Даже не знала о чем, хотелось убежать и ничего не говорить. Но потом подсказали, а затем стало легче говорить, а после стало и на душе легче. Больше не хочу быть на твоих похоронах, - сказала я, подняв голову и встретившись с кривой ухмылкой Дмитрия. - Хороший конец ты мне оставляешь. Я нахмурилась, не поняв, про что он, а потом начало до меня доходить. если не я побуду на его похоронах повторно, то придется ему похоронить меня. Ни один из предложенных концов мне не нравился. Не хотелось оставаться одной, но в то же время и оставлять Дмитрия одного с огромной пустотой и болью в этом мире не хотелось. - Тогда лучший вариант или не умирать, или вместе, - задумчиво сказала я, а Дмитрий отодвинулся от меня. - Давай не будет об этом, тем более когда тебя насильно забирает Вика. Я улыбнулась и подошла ближе к нему, вытягивая шею вперед, чтобы достать до его лица. - Волнуешься? - Конечно, ведь в прошлый раз, когда оставили вас двоих, она тебя споила, - Дмитрий взял мое лицо в руки и наклонился над ним. - А теперь тащит по магазинам. Мало ли куда попадете, кого прихватите. Я тихо засмеялась, а Дмитрий наконец-таки преодолел это ничтожно маленькое расстояние между нами и поцеловал меня. Мои руки обвили его шею, притягивая его ближе к себе. - Все будет отлично, - сказала я, оторвавшись от него. - Но если судить по предсказанию Евы, то нет, - добавила я, а Дмитрий сжал губы, размышляя над этим. - Я подойду к ней с этим, но тебя все равно это не волнует, так что давай иди и приди домой до темноты и в трезвом виде, - приказал он мне, выталкивая из комнаты. Я же только рассмеялась. Виктория бегала по гостиной и что-то судорожно искала. Было странно в идеальном порядке потерять хоть что-нибудь, но она это сделала. Я сначала встала в проеме двери, оперившись об косяк, и следила за ее беготней, но потом все же спросила, что она ищет. - Мы навели порядок, все положили по своим местам, - начала возмущаться она, разбрасывая диванные подушки, - но, черт, теперь не могу найти свой кошелек! Я всегда клала его на одно место, но мама считала это бардаком. Теперь же я не знаю, где он, - закончила она свою речь, уперев руки в бока. - Может, в твоей комнате? - предположила я. Виктория посмотрела на меня как на сумасшедшую, что ничего не понимаю в этой жизни, но все равно пошла наверх проверять и вернулась с кошельком в руках. Я победно улыбнулась, разведя руками. - И что я говорила? - спросила я. - Моя очередь смотреть на тебя как на убогую. - Заткнись, - пробубнила себе под нос Виктория, и я замолчала, но все равно улыбалась. Не знаю, зачем, но Виктория тащила меня в этот магазин, ссылаясь, что ей скучно одной, чему я ей не верила. Кажется, что Виктории никогда не может быть скучно. Она всегда найдет собеседника интересного ей и начнет говорить, так что я ей ненужна в походах по магазинам. Я шла верное за ней, так как дороги не знала. Конечно, я уже была в торговом центре, но это было в прошлом году и дорогу я несильно запоминала, так что теперь зависела от Виктории, которая почти бежала, обходя людей и тихо возмущаясь, когда было не возможно обогнать медленного человека. Я шла рядом и вовремя успокаивала ее, чтобы она не начала показывать свои удары наглядно. - Зачем тебе в магазин? - спросила я, когда мы наконец-таки добрались до него и ощущение было, как будто пробежали километры. - Почему это сразу же мне? - ответила она вопросом на вопрос. Мне всегда не нравился такой подход у Дмитрия, когда хочешь узнать ответ, а он задет встречный вопрос, будто это очевидно и не знать, не замечать этого стыдно. - А что, я звала тебя и потащила в магазины? - сделала я так же, как она. - А разве я не могу позаботится о тебе и твоей личной жизни? Мы могли бы долго кидать друг в друга вопросами при входе в магазин, мешая людям заходить и ловить взгляды, так как говорили на английском, но мне было интересно одно: - Причем здесь я? Ты меня позвала, то есть тебе нужно. Виктория засмеялась и, взяв меня за руку, повела в магазин. - Это тебе нужно. Ты скоро уедешь обратно во Двор и ничего не прихватишь, а должна все время вспоминать Россию. Я поняла ее ход мыслей и закатила глаза, но позволяя вести меня дальше между рядами магазинов. - Знаешь, странно брать в качестве сувенира нижнее белье. И у меня его достаточно, так что я отказываюсь. Виктория резко остановилась, и мне пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в нее, но это все равно произошло. Девушка, как стояла, так и стояла на месте, не почувствовав, как я навалилась на нее. Она повернулась ко мне и с наигранной заботливостью сказала: - Я так сильно забочусь о брате, его жизни... - И личная тоже интересует? - прервала я ее, скептически смотря на нее. - Тут я могу тебя заверить, что все отлично у него. Не жалуется. - А вдруг, когда ты уходишь, забивается в угол и плачет? - серьезно сказала Виктория, на что я рассмеялась, а она потом улыбнулась. - Пошутила я, - просто сказала она, обратно отворачиваясь от меня и идя вдоль магазинов. - Мне надо прикупиться или закупиться, как получится. А ты тут уже истерику закатила. Я облегченно выдохнула и пошла за ней, уже подумав, что меня будут силком запихивать в примерочную. Хотя я бы не отказалась от нового белья, но у меня было его достаточно, и держалась, чтобы не сорваться. Как только Виктория зашла в нужный ей магазин, мне позвонили. Девушка смерила меня взглядом, как будто если я отвечу на звонок, предам ее. Пожав плечами, таким образом извинившись, я подняла трубку, тем более звонила Лисса. - Что-то случилось? - сразу спросила я. Мне ответили молчанием, а потом скованным "нет". - Я же могу тебе позвонить просто так, узнать, как дела, что случилось, если ли что мне рассказать, а не только за тем, чтобы попросить помощи. - Конечно, - ответила я Лиссе, бездумно разглядывая ненужные мне вещи. - Это была проверка, чтобы ты мне все сразу сказала, а не растягивала на час. - А хотя ты права. пусть для меня это неважно, но ты на меня будешь орать, почему я тебе это не рассказала, - поспешно сказала Лисса, а я замерла рядом с манекеном у которого не было глаз. Манекены всегда меня пугали: или с лицом что-то не так, или одето непонятно, либо пропорции странной. - Я пока что не принимаю таблетки, но это на время. Нужно найти другие. Дух, как вирус, он потом находит обходные пути. Да, Лисса была права. Для нее это неважно, не такая большая трагедия, как для меня наоборот. Слишком уж я пеклась о психическом здоровье своей подруги. - Почему вся моя жизнь связана с духом, стригоями и с чем-то еще? - вопросила я слишком громко, что Виктория странно посмотрела на меня, отвлекший от юбок. - Наверное, потому, что твоя подруга владеет духом, ты страж, а что-то еще твой муж? - подсказала мне Лисса, и я тихо рассмеялась. Ее тон и быстрая реакция рассмешили меня. Виктория ходила между вешалками, быстро рассматривая одежду и вытягивая нужную. Я поражалась, как она быстро все ищет. Я, конечно, тоже искала быстро, но все же приходилось обходить пару раз магазин, чтобы найти. - Так как у тебя? - спросила Лисса, и я начала свой рассказ, который продлился два часа с вопросами Лиссы, отклонениями на другие темы и много чего. Я ей рассказала шепотом, пока Виктория примеряла одежду и выходила мне показываться, чтобы я оценила наряд по двух бальной шкале, про наше разрешение ссоры, пусть и не окончательное, а потом с дополнениями Виктории, которая выкрикивала что-то, рассказывала Лиссе про нашу пьянку с сестрой Дмитрия. Потом пришло мое время выслушивать подругу, как мама яростно следит за стражами, не давая никому даже думать о нападении на Королеву. Я отдельно спросила про Эйба, не приехал ли он со своей командировки, где проверяет состояние своего бизнеса. Лисса ответила, что только на следующей недели, что меня забеспокоило. Виктории уже надоело слушать наш разговор и пыталась хоть как-то привлечь мое внимание. На минуту ей это удавалась. - Я готова молиться! - сказала она, когда разговор с Лиссой закончился. - Я думала, что пойду домой под звуки вашего разговора. - Мы с ней долгое время не виделись, Виктория, - попробовала я ей надавить на совесть, что явно у меня не получилось. Виктория шла с одним пакетом, но который был забит аккуратно сложенными вещами и высматривала кого-то, что мне не понравилось, и я скрестила руки на груди. - Ты о чем-то мне забыла сказать? - скептически спросила я, и Виктория кивнула. - Да, забыла. Она остановилась и жалобно посмотрела на меня, чтобы я ее простила. - Сейчас придут мои друзья... Не дослушав ее, я подняла руки вверх. Еще мне не хватало бегать за ее друзьями или чувствовать себя третьей лишней. Как будто услышав мои мысли, которые было нетрудно узнать по моей реакции на ее слова, Виктория предложила: - Ты можешь пойти домой. Я улыбнулась. - И кто там мне говорил, что заботится о личной жизни брата? Сейчас она была бы хороша, но ты меня вытащила из дома, и да, я пойду туда, так как не хочу совсем возвращаться в ночь, а уже темно. И тебе советую, - строго закончила я. Виктория поняла, что сейчас со мной лучше не спорить, и отдала честь. - Есть, сэр, я буду дома до часу ночи, - поклялась она мне. - И еще проводят компанией, так что точно буду жива, - закончила она нормальным голосом. - Это было бы прекрасно. На этом мы с ней расстались. Проклиная Викторию и ее странные, непонятные для меня желания, вытащить меня из дома, а потом отправить обратно туда, я закутавшись шла домой, так как ночь обещали холодную и это уже чувствовалось. Я потратила время впустую. Ничего бы не изменилось, если бы посидела сегодня дома, где Дмитрий и кровать или душ. Я улыбнулась, вспоминая, как Ева нас застукала чуть ли не занимающихся сексом на лестнице. Вроде бы это было давно, но находясь в Бийске я воспринимала только то, что происходило тут, соответственно, это было недавно. Я зашла на улицу, пройти мне ее и все, дом Беликов встретит меня радостными криками и объятиями, но я остановилась, оглядываясь и всматриваясь. Мне не нравилось здесь ничего: ни холодная погода, ни сильный ветер, ни тишина, которая прерывалась быстрыми шагами и возгласами, которые неожиданно начинались и заканчивались. Я только сейчас это услышала и бранила себя за это. Или я так глубоко ушла в себя, что ничего не замечала, или это началось только сейчас. Быстро определив, откуда шли звуки, побежала туда. К сожалению, это было дальше, где я уже прошла. но там ничего не было. Все же годы подготовок и дежурств научили меня сразу распознавать опасность, то есть, когда проходила мимо домов, ничего и не было. Улица как будто вымерла, и не было ни единой души, которая могла бы услышать то же самое, что и я, и помочь. Я остановилась, где по моим предположениям должно все происходить, но ничего не было. Снова выкрик и какие-то слова на русском, которые невозможно было разобрать. Я повернула голову налево. Здесь были кирпичные трехэтажные или четырехэтажные дома, между которыми были темный проход с тупиком. Пусть фонари и горели, но туда свет никак не проникал. Я, даже не разобравшись, что там происходило, ринулась туда, вытаскивая кол из-под куртки и удобно его перехватывая. Высокая женщина пыталась неуклюже отбиться от стригоя - это все, что я разглядела. Остальное мне было неважно, как только увидела не-мертвого. Я должна была его убить, а на кого он нападал это дело десятое. Стригой услышал мои громкие шаги и понял, что я враг серьезнее, чем девушка. Он отбросил ее в сторону, что та ударилась головой об железную лестницу, которая была, наверное, черным ходом, и упала. Я побежала на стригоя, который уже обнажил зубы, собираясь укусить меня. Видимо, он меня считал не настолько серьезным противником, чтобы пытаться хотя бы ударить меня. Не-мертвый уже видел мой труп и пробовал мою кровь на вкус. Мне это было только на руку. Неожиданно для него я сильно ударила колом по его руке, которая тянулась к моему горлу, а потом ударила ногой, замахнувшись колом и ударив в грудную клетку, но немного промахнувшись, так как стригой отклонился. Но его разгильдяйство в начале помогло мне, так как он до сих пор не мог собраться, и я с легкостью убила его. Вынув кол из его груди и проверив, точно ли он умер, только потом я смогла спокойно отойти от него. Я подошла к девушке и присела рядом с ней на корточки, рассматривая ее. - Эй, - позвала я ее, осторожно переворачивая ее голову и смотря на разбитую голову. Тут даже раздумывать не надо было. Девушка, точнее уже женщина, была мертва, и умерла мгновенно от сильного удара по голове. Было странно, что стригой напал на простую женщину, да еще и в городе, пусть и не в центре, но все же. Я начала ощупывать ее, пытаясь найти хоть что-то, что бы объяснило нападение на нее. И я нашла. Кол. Она была дампиркой, но это только запутывало ситуацию. Я начала оглядываться, хмурясь и всматриваясь в мусорные баки. Ничего. Не могла же дампирка забыть про кол и даже не попытаться схватить его. Может, она не успела, что скорее всего, но напали на нее раньше моего прихода, то есть у женщины было достаточно времени, чтобы сделать это и хотя бы нанести пару ударов на стригоя. Тогда бы она была жива, и все было бы хорошо. Стук. Как будто нечаянно задели, так как потом настала гробовая тишина. Я встала и снова начала оглядываться. Все, что ту было, это лестница, дверь и мусорные баки. Мои пальцы сильнее сжали кол. Не хватало мне еще одного стригоя на ночь, итак развеселилась. Подходила я тихо и бесшумно, но как только взялась за бак, резко отодвинула его от стены, что коробка с какими-то ошметками упала на асфальт. Вот теперь все встало на свои места. Ребенок. Вот почему дампирка не успела вытащить кол, сначала она должна была спрятать ребенка или подтолкнуть его к укрытию, а резкое нападение стригоя все равно застало ее врасплох, и как истинная мать женщина в первую очередь должна была отвлечь стригоя от мусорных баков. Ей было совершенно не до своей безопасности и кола. Я думала, что сейчас разразится плач, но его не было. Мальчик, судя по короткой стрижке, только округлил глаза и смотрел на меня, не отводя их. Он вообще замер. Не двигался, только сидел и прижимал коленки ближе к себе, защищаясь ими, и смотрел на меня, от чего у меня мурашки пошли по кожи. Это было не менее странным, чем нападение. Я присела на корточки и внимательно посмотрела на него, убирая запачканный кол обратно под куртку, не заботясь, что можно смело выкидывать блузку, которая была одета у меня. Я протянула ему руку. Ничего. Он мне напоминал забившуюся в угол кошку, которая не двигалась, внимательно следя и не отрывая взгляд от опасности, но потом они или резко, неожиданно нападают или убегают. Мне не хотелось искать по городу маленького мальчика, так что действовала медленно и продумывала каждое свое движение. Моя ладонь была близка к его плечу, но я не решала тронуть его. Неожиданно, что даже испугало меня, мальчик переместил свой взгляд мне за спину. Моя рука дернулась, а он что-то тихо сказал. Это было несложное слово из двух слогов, которое было понятно на всех языках мира. Мама. Поняв, что сделала самую огромную ошибку, не закрыв от его взора мертвое, окровавленное тело его матери, я резко отодвинула бак за себя. Грохот раздался по всему тупику, но мальчик опять не дернулся, смотря на бак, как будто сквозь него и до сих пор видя тело своей матери. - Эй, - таким непонятным звуком я попыталась привлечь его внимание. - Мальчик. Я побранила себя за такую гениальную многословность и умение успокаивать в экстренных ситуациях. Потом вспомнила, что он же не понимает уж точно английского языка, но, кажется, сейчас он ничего не понимал. Мальчик все так же смотрел на мусорный бак. Я теперь без боязни подошла к нему и взяла его на руки, отворачивая его от тела собственной матери и доставая телефон. Мне сейчас были необходимы алхимики. Сейчас была нестандартная ситуация, и я никак не могла ее решить. Ответили мне мгновенно. Я вкратце рассказала им все, и они пообещали скоро приехать. Они приехали скоро, что меня сильно обрадовало, так как ребенок меня пугал все больше и больше. А кого бы не пугал маленький мальчик, который в пустоту, не моргая и не отрываясь, смотрел карими глазами в пустоту, только сжимая пальцами все сильнее и сильнее мое плечо. Я попыталась поговорить с ним или сместить его взгляд, но все мои старания были напрасны. Ничего. Приехали два алхимика. Я ожидала три как минимум. Один пошел осматривать стригоя, копаясь в своей сумочке, откуда достал нужные баночки, а второй к дампирке. Никакого внимания на меня, как будто меня не было. Если бы ребенок разговаривал, то меня бы это успокаивало, а сейчас казалось, что я была в параллельной вселенной, что все проходило мимо меня, а звук был как в вакууме и приглушенным. После проделанных работ и еще звонка кому-то, алхимики подошли ко мне, смотря на ребенка. Близко к нам они не подходили. Было ощущение, что их выворачивало от ребенка. Первый раз встречала таких боязливых. - Спасибо, что позвонили, - сказал один из них. - Завтра к Вам придут и все выяснят с ним. Вы же в доме Беликовых? - переспросил он. Я рассеянно кивнула и отошла от своеобразного остолбенения только тогда, когда они собирались садиться в машину. - А ребенок? - А что с ним? - Что с ним? Вы должны забрать его, пристроить и все-такое. Это же ребенок мертвой дампирки. Я говорила неуверенно, скомкано. Вся эта ситуация была новой для меня, я терялась, мне нужна была помощь, Дмитрий, который бы все решил. Мне было страшно даже держать этого ребенка, который только смотрел в одну точку и не двигался. Была ночь. Все это давило на меня и на мою психику, которая казалось бы была стойкой. - Это не наши проблемы. Наше - это устранить тела. Тело стригоя в скором времени не будет, за дампиркой приедут и отвезут в морг. На этом все. Ребенок не наша проблема. И мы уже сказали, что наш человек приедет к Вам завтра, когда будет известно, куда его отослать и что сделать. - Вы не можете взять его на ночь?! - крикнула я им, так как они садились в машину, отказываясь слушать меня. - Нет, мы не будем ночью следить за ребенком дампира. Я в шоке проводила взглядом машину алхимиков, которых сейчас не понимала, хотела убить и в то же время сказать доброе слово, что защитили себя от странного ребенка. - Дерьмо, - прошептала я. Моя рука отодвинула от лица мальчика черные волосы и посмотрела на него. Он все еще смотрел в одну точку. Я понимала, что это было от шока, тем более ему было лет пять, может шесть, этом я не разбиралась, то есть он был еще и восприимчив ко всему. - И что же теперь? - спросила я у немого мальчика. Рука потянулась снова за мобильником, но она теперь набирала номер Дмитрия.