Да или нет?

Если бы не страх вызвать лишнее внимание к своей персоне, то Ын Сан давно бы уже сбежала от этой оглушительной музыки и вечных лицемерных улыбок. Единственные люди в зале, которые вели себя более чем искренне — то были Бо На и Чха Ён, которые были безмерно довольны тем, что им позволили остаться вдвоём на подобном мероприятии, где дальнейших грязных сплетен не оберёшься. Собственно, именно по этой причине она, как Новые Деньги, не имела возможности ретироваться из главного зала. Ын Сан нерешительно вертела головой по сторонам в поисках Ким Тана, но тот и Рэйчел куда-то вместе ушли. Девушка почувствовала, как внутри заклокотало отвратительное горькое чувство предательства, хотя рациональная её часть понимала всю ситуацию с невестой да и общим накалом в их с Таном отношениях. Из раздумий Ын Сан вывела стремительно перемещавшаяся по залу высокая худощавая фигура. Чхве Ён До. Любопытно: он очевидно нервничал. Или, что тоже вероятно, кого-то уверенно разыскивал. Интуиция подсказывала, что человек, заставивший господина Задиру так сильно суетиться, уж точно не был Мён Су. Ын Сан взволнованно начала бегать глазами из стороны в сторону, быстро соображая, как бы спрятаться. Но Провидение, очевидно, сегодня было настроено против неё. — Чха Ын Сан! — громко (так, чтобы услышал весь зал) заголосила подружка Бо Ны, Кан Е Соль. Подскочила к скромно одетой Ын Сан и демонстративно подхватила её под руку, повернувшись к присутствующим в зале. — Дорогая, я хочу поднять за тебя тост! — она подняла свободную руку с бокалом. — Искренне надеюсь, что твоя неуверенность в скором порядке пройдёт, как прыщ с лица, и ты наконец научишься тратить деньги. — Кан Е Соль, — предупреждающе подала голос несколько шокированная Ын Сан, краем глаза оглядев зал и удостоверившись, что Задиры нет рядом. — Я уверена, что у тебя есть более важные дела. Она высвободила руку и отошла на безопасное расстояние. Чуть в стороне она увидела обратившую на неё внимание Бо Ну и, воспользовавшись этим как предлогом, направилась к ней. Однако подойти к ней она не успела — кто-то крепко схватил её за руку и с силой развернул к себе. Ын Сан мысленно помянула бога и приготовилась дать отпор вконец обнаглевшему незнакомцу, но, увидев наглеца, осеклась и замерла. — Отыскал, представляешь! — рассмеялся Ён До, крепко держа девушку за руку. — Боже, я уж подумал, ты решила убежать из-за меня. — Много чести подобным тебе, — язвительно ответила она, презрительно сжав губы и дёрнув рукой. Парень резко изменился в лице и ещё сильнее сжал её руку. — Полагаю, не самое лучшее место для беседы. Он сказал это настолько нагло и безапелляционно, что бедная Ын Сан даже не успела осознать, что её силком потащили к выходу. Крикнув присутствующим что-то пафосное и заверяющее в полной сохранности его спутницы, наследник Zeus вывел её на веранду — подальше от чужих глаз. Затем отпустил и скрестил руки на груди, принявшись с нескрываемым интересом оглядывать её с ног до головы. — Вроде ничего особенного не надела, но выглядишь ты настолько прекрасно, что у меня сердце готово вырваться из груди, — несмотря на смысл сказанного, говорил он таким спокойным и ровным голосом, словно рассказывал ей дорогу до ближайшей библиотеки. И не сказать, что это было приятно. Уйти всё же было нельзя — он бы либо грубо остановил, либо... грубо остановил. А крики и вырывания не пошли бы никому на пользу. Ын Сан нервно проглотила комок в горле. Проницательный парень это заметил и самодовольно усмехнулся, указав на её горло пальцем: — Нервничаешь, что я отпущу что-то, что может навредить тебе? Или? — Брось, мы оба понимаем, почему мне неприятно находиться рядом с тобой. — Увы, понимаю. И меня это очень... — он демонстративно задумался, подбирая слова. — Расстраивает, кажется. Или нет, лучше сказать угнетает, повергает в отчаяние — да, идеально. — Вот в чём твоя проблема, Чхве Ён До, — Ын Сан попыталась сделать его же лицо — полное безразличия и насмешки, но вкупе с некоторым волнением и ужасом вышло что-то неубедительное. — Даже когда ты пытаешься выразить свои чувства, это мало того, что получается неубедительно, так ещё и ты при этом вызываешь только антипатию. — Вот как? — он скептически потёр подбородок. — Получается, мне надо понаблюдать за тем, как Тан подкатывает к тебе? Что он там делает? Стихи читает, цветы приносит, говорит о вечной любви, разбавляя вышесказанное томными взглядами и дрожащими губами?.. К сожалению, я на такое не способен. — Тогда оставь меня в покое, — всё же она решилась на единственно возможное в данной ситуации действие — уйти от этого зазнавшегося грубияна. Однако и это не увенчалось успехом, так как, как Ын Сан и предсказывала, она оказалась вновь остановленной его рукой. Когда она посмотрела на него, обернувшись, то вновь замерла — на сей раз от удивления и неожиданности: его взгляд был совершенно иным. Он был... неуверенным? сожалеющим? Хватка ослабла, но она так и осталась стоять на месте. — Один вопрос. Она подняла подбородок. — Ты бы согласилась потанцевать со мной? Ён До стоял, почти не дыша, замер в ожидании её ответа. Это было так странно и непривычно: волноваться из-за ответа нищенки. Однако это новое чувство захватывало его с головой — а сейчас, когда она, пусть и в таком скромном наряде — красном узком платье до колен и с убранными в хвост волосами, стояла прямо перед ним, когда её взгляд принадлежал только ему одному — он мог поклясться, что готов был упасть перед ней, забыв о гордости и собственном имидже. Пауза затянулась, однако девушка всё же ответила: — Чхве Ён До, тебе не кажется это ребячеством? — Возможно. Вот такой простой и короткий ответ, однако он нёс в себе эмоций гораздо больше, чем их увлечённое перечисление всего две минуты назад. Ын Сан вновь почувствовала надвигающуюся тревогу и смятение. Что ему ответить? — Тогда я отвечу тебе, когда ты ответишь на мой вопрос. — Спрашивай. — Почему ты вечно хочешь насолить Тану? — Я его презираю за мерзкое предательство. Сейчас ей не хотелось вдаваться в глубокие подробности, поэтому она продолжила более мягко, но и требовательно: — А я? Почему ты вечно пытаешься унизить и поддеть меня? Лицо вечно надменного Задиры застыло, словно восковая маска. Вряд ли он скажет правду, ведь ему это не выгодно. Однако... что-то в его глазах и чуть дрогнувших губах говорило об обратном. Ын Сан с любопытством ждала ответа и знала точно, что он сейчас съязвит. — Потому что это, очевидно, единственный способ добиться твоего внимания ко мне. — Задирать меня? — Именно, — честно признался он, хотя никакой насмешки в его голосе больше не было. Напряжение между ними немного спало. — Тогда как ты дошёл до решения пригласить меня на танец? Он и сам не знал ответа на этот вопрос. Увидев его помрачневшее лицо, Ын Сан подняла уголки губ. — Ты пропитан фальшью. Не знаю, почему. И думаю, что это связано с твоим прошлым, в кое я ввязываться желания не имею. — Это значит "нет"? — чуть тише, чем надо, спросил юноша, даже не пытаясь оправдываться. — Это значит "да", — безразлично ответила она. Кажется, сказанное искренне удивило его, полностью готового к отрицательному ответу. — Почему? — Не знаю, — пожала плечами Ын Сан, глядя поверх него. — Наверное, потому что хочу дать тебе шанс. — Шанс на завоевание твоего сердца? — вернулся насмешливый голос и улыбка настоящего мачо. Девушка увидела эту перемену на его лице и почувствовала расслабление и удовлетворение. — Нет, шанс на то, чтобы я тебя прямо сейчас не стукнула чем-нибудь тяжёлым. Волна детской радости прошлась по его коже, даря приятные мурашки. Это была их первая встреча, которая прошла без перепалки и обмена любезностями. И впервые она не ушла — мы судим по итогам. Когда они вернулись в зал, как раз заиграла музыка для медленного танца. Все в недоумении уставились на то, как Новые Деньги и Задира танцевали в центре зала, на виду у всех. Все лицезрели, как начали переговариваться преподаватели, как перешептывались студенты, как гневно сжал кулаки вернувшийся с очередного спора тет-а-тет с Рэйчел Ким Тан и как его за рукав остановила больше довольная, чем недовольная наследница Ю. Ын Сан нутром чувствовала, что Ким Тан вернулся, однако в месте, где соединялись их с Ён До ладони, она чувствовала его тепло, чувствовала, как ему на душе стало легче — и сама почувствовала облегчение. Она поступила правильно.