Предчувствие тревоги

- Мы с тобой уже как-то встречались. Человек, к которому обращаются, ведет головой в сторону голоса. Несколько секунд смотрит на незнакомое лицо, но в глазах не появляется даже намека на узнавание. Он молчит и отворачивается к окну. - В этом же автобусе, за день до рождества, - настаивает незнакомец, пытаясь деталями вызвать воспоминание о себе. - Я не уверен, - тот наконец нарушает свое молчание и снова поворачивается к подсевшему человеку. Немного младше его, если не ровесник - по крайней мере, вид не такой усталый как у него самого. А именно усталость на лице делает разницу в несколько лет такой заметной. Чуть длинные, темные и густые волосы, выдающие в нем кого-то не сильно обремененного жизненными порядками: студента, музыканта или безработного, что, на его взгляд, одно и тоже. Но одет прилично, даже немного вычурно. Пластиковая черная оправа очков, на лацкане синего пиджака металлический трилистник, белая рубашка без галстука… что там с ногами не видно – на коленях большая кожаная сумка. Вряд ли музыкант. Вряд ли нуждается в деньгах. - Даже если так, что от меня нужно? - Меня зовут Ута, - вместо ответа сообщает зачем-то он, и к незнакомому лицу добавляется незнакомое имя. - Рё, - едва слышно бросает тот в ответ. Промолчать невежливо даже для него. - Теперь мы точно знакомы, - улыбается Ута. - Ты всегда пристаешь к людям в общественном транспорте? - Рё оглядывается вокруг, избегая глазами Уту. Салон пустой. Водитель копается с двигателем. Наверное, они еще долго не поедут, если учесть, что все пассажиры предпочли выйти и найти другой автобус, несмотря на то, что стали они посреди какой-то глуши. Ситуация начинает нервировать. Не сядь он у окна, можно было легко соскочить с кресла и уйти. Значит, надо просить встать Уту. Почему-то это кажется проблемой. - Нет, только к знакомым. Или тем, кто мне должен. - От тебя тянет тревогой, - невпопад говорит Рё, не успев еще уловить смысл сказанных слов. – Должен? - Тревогой тянет от тебя, - смеется Ута, веселясь реакции Рё. Наконец-то выражение глаз того сменилось, пусть и на замешательство. – Я бы даже сказал, неприятностями. Рё молчит, не зная – расспросить, или все-таки остановиться, пока не поздно. Но тот решает за него. - Странно, что ты не помнишь такое. Это было за пару дней до рождества, я ехал в автобусе довольно поздно. Как сейчас, никого не было. Кроме тебя в самом конце салона и двух парней, подсевших уже потом. Они полезли к тебе, хотели отобрать… что там им надо было? - Мелочь по карманам, телефон, папку с набросками… - дополняет Рё, без труда вспоминая тот злополучный вечер. Если бы ему тогда не помогли, он, наверное, мог не только лишиться вещей и денег, но и не уйти целым. Уличные оторвы явно намекали на возможные переломы, выворачивая ему руки и прижимая лицом к холодному стеклу. Конечно, он легкая добыча для таких людей. Небольшой рост, телосложение подростка, часто усталый взгляд, большие папки и сумки – привлекательная жертва в пустом автобусе окраин города. Тогда Рё даже не пытался звать на помощь, только прося оставить ему папки. Воришкам они - бумага без ценности и смысла. Для Рё – гораздо больше. - Это ты их разогнал? – с недоверием смотрит он на Уту, не представляя, что те здоровяки испугались худощавого молодого парня. - Да. Ценой своего лэптопа, пролетевшего через весь салон. И парой синяков, - чуть поморщившись, сообщает Ута. – Ты же видел, как я приложил одного из них? - Нет. Как только они отвлеклись, как понимаю, на тебя, я тут же сошел. Была остановка, - Рё не помнит лиц нападавших, как и не разглядел и своего «спасителя». Он вообще старался забыть тот неприятный предрождественский инцидент. Теперь ему кажется, что новое лицо и имя врежется ему в память надолго. - В общем, будь осторожен? – полувопросом Ута явно намекает на то, что услышал не все, что хотел. - Да… спасибо. Ты спас важные бумаги… - начинает Рё, ведя плечами. Благодарить кого-то ему часто не приходится. Мало кто бывает к нему так добр, чтобы сделать одолжение. Ута недовольно фыркает, закатывая глаза. - Я спасал не бумаги, идиот. Автобус отправляется.