Капкан

Возвращаясь домой, Михримах размышляла о словах матери. Счастлива ли она? Михримах покосилась на сидящего рядом с ней в карете Рустема Пашу. Она не могла ответить на этот вопрос, но могла с уверенностью сказать, что за этот год её жизнь изменилась к лучшему. Она уже не чувствовала себя несчастной жертвой, как в день своей свадьбы, брошенной на растерзание врагу, страдающей и проклинающей судьбу за несправедливость. Михримах вспомнила, как умоляла мать не выдавать её за Рустема Пашу, как горько плакала, не веря, что когда нибудь снова сможет почувствовать себя счастливой. Но прошло время, и Михримах сама не заметила, как привязалась к своему мужу. Рустем Паша своим вниманием и бесконечным терпением смог растопить её заледеневшее сердце. Она чувствовала к нему симпатию и искреннею благодарность, ей нравилось ловить его восхищенный взгляд, ощущать его постоянную поддержку. Когда он был рядом, она чувствовала себя свободной и защищенной, его присутствие вселяло в неё уверенность в своих силах. С каждым днем, границы между ними стирались. Сейчас ей уже сложно было представить, что в её жизни раньше не было этого человека. Карета остановилась. Погруженная в свои мысли, Михримах не заметила, как они доехали. Рустем Паша подал ей руку и помог выбраться из кареты. Когда они вошли в дом, их уже ждал сервированный к обеду стол. Возле него стояла Сезен Хатун, сосредоченно расставляя столовые приборы. Услышав шаги, девушка обернулась. - Паша, Султанша, добро пожаловать! - девушка поклонилась, - Я прикажу, чтобы подали обед, вы не против, госпожа? - спросила она Михримах. Султанша кивнула. - Распорядись, чтобы нам подали охлажденный шербет к трапезе, - приказала Михримах. - Да, госпожа, - девушка поклонилась и отправилась на кухню. Они расположились за столом. Михримах с недовольством наблюдала, как новая служанка то и дело, подходит к Рустему, бросая на него странные взгляды. Это продолжалось уже несколько дней. Михримах стала замечать, что девушка уделяет повышенное внимание её мужу, стараясь услужить ему по малейшему поводу. Сезен Хатун постоянно, как бы невзначай, оказывалась рядом с ним. Первое время Михримах думала, что девушка просто излишне старательна и трудолюбива, но со временем, её назойливость стала вызывать тревогу и раздражение. Когда Михримах попыталась намекнуть Рустему, что новая служанка ведет себя несколько навязчиво, он лишь отмахнулся от её слов. - Она служанка, госпожа, - с усмешкой сказал Рустем, - Не обращайте на неё внимания, слуги должны делать свою работу так старательно, насколько это возможно. Этот разговор произошел между ними накануне, больше они к этой теме не возвращались. Его слова ненадолго успокоили Михримах, но, как только она снова увидела Сезен, старательно курсирующую вокруг стола, её настроение стремительно испортилось. Рустем, казалось бы, не замечал пристального внимания девушки и продолжал невозмутимо есть. Наконец, Михримах это надоело, и она приказала служанке уйти. - Рустем, что происходит? - недовольно поинтересовалась Михримах. Рустем оторвался от еды, и с недоумением посмотрела на Михримах. - В чем дело, Султанша? Девушка в чем-то провинилась перед вами? - он выглядел искренне удивленным - Тебе не кажется, что она ведет себя непозволительно? - с раздражением спросила Михримах. - О чем вы, госпожа? Сезен Хатун хорошо справляется с работой, слуги её хвалят. - Ты что, её защищаешь? - взорвалась Михримах. Её щеки вспыхнули от возмущения, гнев затуманивал её разум, - Ты будешь выгораживать эту назойливую девицу? - Султанша, если её присутствие портит вам настроение, я сейчас же прикажу, чтобы девушку выслали из дворца, - мягко произнес Рустем, глядя ей в глаза. Рустем оставался серьезным, но Михримах заметила, как в его глазах зажглись озорные искорки. Чему ты радуешься, Рустем? Неужели ты думаешь, что я ревную тебя к какой-то рабыне? - вспылила Михримах, - Нет нужды прогонять эту хатун из дворца. Пусть трудится дальше. Просто каждый должен знать свое место! - холодно произнесла султанша. Лицо Рустема Паши помрачнело. Зеленые глаза потемнели, от веселых искорок не осталось и следа. Он растерянно уставился в свою тарелку, стараясь не встречаться взглядом с Михримах. - Вы правы, госпожа, - наконец произнес Рустем, - Каждый должен знать свое место. Конечно, как я мог об этом забыть. Обед прошел в напряженном молчании. Михримах хотелось сказать, что она не собиралась оскорблять Рустема, признаться, что не его имела в виду, когда говорила о правилах и приличиях, но гордость не позволяла ей сделать это. К тому же, её самолюбие было задето тем, что её возмущение так повеселило Рустема. Что он возомнил о себе? Думает, если получил власть и стал её мужем, ему теперь все можно? Михримах понимала, что её ревность абсурдна, но ничего не могла с собой поделать. Возможно, её раздражало то, что служанка была очень красивой, она отличалась от обычных наложниц гарема, может быть у неё просто сдали нервы, но Михримах никак не могла унять свой гнев. Покончив с трапезой, Рустем Паша поднялся из-за стола и, не произнеся ни слова, ушел в свой кабинет. Он сидел там до позднего вечера, склонившись над бумагами, но работа не клеилась. Как он ни старался, Рустем не смог с головой уйти в государственные дела, отрешившись, таким образом, от собственных переживаний. Слова Михримах Султан настойчиво звенели в ушах, лишая его возможности здраво мыслить. Рустем не понимал, почему его так задели слова султанши, ведь он столько раз слышал подобное о себе от других людей. Сколько раз над ним посмеивались, смешивали его имя с грязью, тыкали в нос низким происхождением, не принимая во внимания его заслуги и знания, он всегда оставался хладнокровен к чужим насмешкам. Колкие слова отскакивали от него, как от стены, не вызывая никаких эмоций, кроме горячего желания отомстить своим врагам и показать, чего он стоит на самом деле. Рустем не поддавался на провокации недоброжелателей, он просто делал зарубку себе в памяти, зная, что ему обязательно выпадет шанс уничтожить своих врагов. Он знал, что однажды он переступит через всех, кто сейчас над ним насмехается. Но Михримах отличалась от всех этих людей. Она была единственным человеком на этом свете, которого он искренне любил. Все чего он добивался, было бессмысленно без неё. Конечно, он понимал - она султанша, её отец владеет третью мира, она всегда будет выше его, каких бы успехов он не добился. Но он не ожидал от неё таких слов. Рустему казалось, что за это время, Михримах сумела полюбить его и проникнуться к нему уважением. Его как будто окатило ведром холодной воды от фразы, брошенной в лицо ледяным, равнодушным тоном. Рустем Паша в глубине души знал, что как бы не обидела, как бы не унизила его Михримах, он никогда не сможет её разлюбить. Но её слова ранили его, оставив тяжелый осадок на душе. На сердце остался давящий груз, и он ничего не мог с ним сделать. Весь вечер Михримах не могла найти себе места от беспокойства. Через некоторое время, её гнев унялся, и на смену ему пришло сожаление о небрежно брошенных словах, которые Рустем истолковал на свой счет. Девушка нервно ходила по комнате, то и дело останавливаясь у двери, надеясь услышать знакомые шаги. Больше всего ей хотелось просто поговорить с ним, объяснить ему, что его обида беспочвенна и напрасна. Ей было очень грустно, что он так плохо подумал о ней, решил, что она такая же, как остальные представительницы Династии - глупая и самовлюбленная, упивающаяся своим положением принцесса. Нет, Михримах не хотела быть похожей на них. Перед её глазами был другой пример. Её всегда восхищало бесконечное терпение и преданность, которое, несмотря на сильный и непокорный характер, Валиде проявляла по отношению к её отцу. Михримах всегда хотела быть похожей на свою мать. Она не хотела делать другим людям больно только ради того, чтобы насладиться своим статусом и положением. Слишком хорошо она помнила, как каждый раз её мать вздрагивала, как от пощечины, когда многочисленные родственники убеждали её, что она ничтожна рядом с Династией, что в её жилах течет неблагородная кровь, и потому она никогда не сможет стать свободной. Михримах не могла забыть боль в глазах матери и слезы, которые она проливала в своих покоях, стараясь скрыть их от неё и братьев. Нет, Михримах ни за что на свете не хотела быть такой, как они - холодной, бессердечной и жестокой, не способной на любовь и сострадание. Утомленная ожиданием, Михримах тяжело вздохнула и присела на кровать. В комнате стемнело, холодный ветер упрямо дул в окна, грозя сорвать ставни с петель. Где-то вдалеке послышались раскаты грома, первые капли воды с тяжелым стуком упали на землю. Михримах забралась на кровать, поджав под себя ноги и поплотнее закуталась в одеяло, пытаясь согреться. Она прислушивалась к шуму дождя, все глубже уходя в свои мысли. Равномерный стук тяжелых капель по крыше убаюкивал её, призывая провалиться в мир грез. Девушка не заметила, как задремала, прижавшись головой к спинке кровати. Осторожный скрип двери заставил её проснуться. Михримах приоткрыла глаза. Вглядываясь в темноту, она разглядела силуэт Рустема Паши, двигающийся по комнате. Мужчина бесшумно разделся и лег в постель рядом с ней. Глаза привыкли в темноте, и она смогла увидеть его лицо, задумчиво устремленное куда-то вдаль. Рустем лежал на спине и сосредоточенно смотрел в потолок, словно искал там ответ на какой то вопрос. Заметив её взгляд, он повернулся к ней. - Султанша, простите, я не хотел вас будить, - сказал он, стараясь, не смотреть ей в глаза. Михримах вглядывалась в лицо Рустема, пытаясь поймать его взгляд. - Рустем Паша, где вы были так долго? - наконец спросила Михримах. - Я работал, - сухо ответил Рустем. В его голосе не звучало ничего, кроме усталости. Михримах тяжело вздохнула и отвернулась к стене. В ночной тишине, прерываемой звуками дождя, она прислушивалась к его напряженному дыханию. Она не могла заснуть, тревога не покидала её. Рустем Паша был рядом с ней, она легко могла его коснуться, но Михримах чувствовала, как он отдаляется от неё, закрываясь в своей раковине.