Когда слишком поздно

Китнисс чувствует, как во сне Пит сильнее прижимает ее к себе. С ним так хорошо, так тепло и уютно. А главное, она чувствует себя в безопасности. Чувствует, что тьма не сможет до нее добраться и мучить этой ночью. Главное, что только сейчас она не хочет его отпускать. Сейчас, сегодня, когда уже слишком поздно… Завтрашним утром Пит Мелларк пойдет под венец с Делли Картрайт. И им с Китнисс, видимо, придется завязать с их дружескими совместными снами. Всего лишь дружескими. И не видимо, а придется. Китнисс даже не знает, что он к ней чувствует. Может, сейчас он ее и не ненавидит, не считая приступов, которые перестали быть слишком частыми. Может, он просто помогает ей, потому что никакой яд ос-убийц не сможет победить в нем его доброту. Но что Китнисс точно знает, так это то, что он не может ее полюбить. И не сможет уже никогда. Что Китнисс точно знает, так это то, что она любит его. И уже вряд ли сможет разлюбить, пусть и любовь для нее что-то далекое и непостижимое, вроде того, что находится за пределами Панема. Китнисс аккуратно убирает руку Пита со своей талии, чтобы его не разбудить. Он любит спать с открытыми окнами, тем более в разгар лета, поэтому по комнате гуляет прохладный ветерок и колышет занавески. По коже пробегает холодок, но Китнисс это не останавливает, и она выходит на балкон. На небе отчетливо и ярко горят звезды. Ни одной жалкой тучки. Завтра, а точнее уже сегодня утром, погода обещает быть просто замечательной. Сегодня, в день его свадьбы погода будет просто замечательной… Китнисс думает, какой бы была погода, будь невестой она, а не солнечная и жизнерадостная, не добрая и оптимистичная Делли. Скорее всего, как назло, небо застилали бы серые, как ее глаза, тучи. А то и темно-синие. Или вовсе черные. Китнисс мотнула головой, желая отогнать ненужные, бесполезные мысли. Потому что в них нет смысла, а причинять боль самой себе Китнисс давно решила прекратить. В конце концов, прошло уже пять лет, а дальше дружбы у них не зашло. В конце концов, он достоин гораздо большего, чем она. В конце концов, уже слишком поздно что-то изменить, а потому легче об этом не думать. Но не думать у Китнисс не получается, да и вряд ли это возможно. А ей очень хочется, потому что неприятные образы не покидают ее голову. Например, как Пит осторожно касается своими губами губ Делли, дотрагивается до нее, чувствует ее… Китнисс давно выплакала все слезы. По тем, кого уже нет в живых, по тем, кто уехал и никогда не вернется. После войны она не думала, что ей придется проливать слезы по Питу, но она ошибалась. Одинокая соленая капля все же упала с ее щеки. Время для Китнисс то останавливалось, то продолжало свой ход. Однако где-то вдалеке небо светлеет, и Китнисс только сейчас замечает, что простояла на балконе всю ночь. Она, смиренно вздохнув, уже поворачивается и собирается сделать шаг, как натыкается на своего друга и попадает в его теплые руки. Китнисс действительно ни о чем не думает и сама прижимается к Питу сильнее, слыша его тихий шепот: — Давно ты тут стоишь? Я-то думал, что что-то случилось… — Не так давно. Всего лишь ночь, — как можно бодрее отвечает она. Только, несмотря на все попытки, сделать голос бодрым не получается. Пит немного ослабевает хватку и смотрит Китнисс в глаза. Они отражают беспокойство, и, кажется, нежность. Та старается выкинуть эту навязчивую мысль из головы и отводит взгляд. — Что-то случилось? — Пит берет ее подбородок в свои пальцы, и они стоят лицом к лицу. — Ничего. Правда. — Китнисс придает глазам как можно более правдивое выражение, но Пит продолжает пристально в них смотреть. А затем, немного подумав… целует ее. Китнисс покрывает гусиной кожей, а глаза увеличиваются от удивления. В конце концов, он почти женат, а позволяет себе такое! Только вот возмущение побеждает сладостная нежность его губ, вкус которых Китнисс уже и успела забыть за столь долгое время. Ее тело расслабляется, а глаза сами собой закрываются от наслаждения. Поцелуй. Их первый послевоенный поцелуй.