Вещунья

Жар все никак не спадал, Локи все никак не приходил. Ворочаясь из стороны в сторону, я только заработала себе еще более немилосердную головную боль и теперь старалась лежать вовсе не двигаясь. Это было сложно. Все кости и мышцы ломило так, будто температура поднялась до сорока градусов, а в теле бесновался во всю свою удалую прыть вирус гриппа. Однако, можно было не сомневаться в том, что он тут вообще не при чем. Во-первых, у меня почти абсолютный иммунитет к человеческим болезням, ну а во-вторых – где я его тут подцепить-то могла? Плюс, последовательность «чтение ауры – дурное самочувствие» само указывало на очевидную связь первого со вторым. В висках особо сильно закололо и я, тихонько взвыв, сдавила их ладонями. Мой же дар меня и погубит когда-нибудь. В стремлении хоть как-то примириться с агонизирующим телом я принимаю позу по стойке смирно, насколько это вообще можно осуществить лежа на кровати, и пытаюсь контролировать дыхание, заставляя мозг думать о другом, отвлечься мыслями на что-нибудь более сильное, чем боль и ломота. Получается это не сразу, да и не доводилось мне прежде аутотренингами заниматься. Но под давлением воли, остатки которой я предосудительно растрачиваю в сей скорбный момент, с каждой секундой мысли уплывают все дальше назад, через события, которые мне пришлось пережить совсем недавно. Огненный великан, Асгард, Страж, весть об Эфире, планы Локи по мою душу и точка невозврата – Малекит. Альв с черными глазами-безднами, вместившими в себя всю тоску, ненависть и горе целого народа. Лихорадить начинает уже не только от внезапного недуга. Ощущение такое, будто окунули в бассейн, содержимое которого предварительно вскипятили, а потом резко залили жидким азотом. Ощущения едва ли не сами собой впитываются в меня, и я начинаю постепенно уходить в темноту. Тени сгущаются, захватывают в свои мягкие крылья, убаюкивают. Погружают в спокойствие, что теплым покрывалом накрывает мое сознание, задавливая последний огонек сомнения и опасений, теплящийся на самом краю сознания. И там же незаметно перерождающийся в тихую панику. В этот раз переход не плавный – меня словно ударяют обухом по голове, и мое сознание выскакивает в совершенно другом месте. Снова черные обводы стен, полутьма и красные всполохи мелькают юркими светлячками. Я оглядываюсь вокруг, постепенно понимая, где снова оказалась, и липкое чувство страха начинает сводить живот. - Думай, что делать! – командую я себе, как ищейка внюхиваясь в ауру места. – Думай, Эмма! Но прочитать ауру было бы явно недостаточно, да и никакой полезной информации она мне не принесла. Оглядевшись пару раз вокруг, понимаю, что именно в это место привел меня коридор-лаз в тот первый и последний (как я надеялась) раз моего ментального путешествия. Неподалеку возвышалась неизвестного происхождения панель, ныне находясь в отключенном состоянии, а чутье говорило, что здесь никого нет. Значит, шанс наткнуться на кого бы то ни было если не равен нулю, то хотя бы очень мал, а это мне подходит. Но не успела я обрадоваться своей удаче, как до моего слуха доходят звуки приглушенных шагов, а вслед за этим и знакомые отголоски чужой ауры. Искать, где спрятаться – бесполезно. Зал округлый, единственная неровность – возвышающийся пульт посередине, выходы разнообразием так же не балуют – лишь один, и именно из него сейчас доносятся тихие шаги, с каждой секундой становящиеся все громче и настойчивей, буром врезающиеся в уши. Путаясь в подоле платья и ругаясь полузадушенными проклятиями, я максимально тихо прокрадываюсь к самому дальнему и темному углу, надеясь быть незамеченной. Возможно, все эти махинации могут показаться нелогичными, но давайте вспомним о том, что не все существа ограничены лишь одним типом зрения. То, что я не могу дотронуться до кого либо уже выяснилось, но вот невидима ли я в принципе – еще неизвестно. В самый последний момент, стоит мне прижаться спиной к гладкой, чуть шероховатой стене, в проеме округлого входа мелькает высокая фигура. Света мало, разглядеть его лица не удается, но я чую, даже не так – знаю, что это он. Малекит. Только он может оказаться здесь, только он может быть тем существом, к которому в первую очередь устремится мое сознание. Мое ли то стремление, или желание Эфира воздействует на сознание сильнее, чем я думаю – не знаю. Но, сдается мне, желания у нас почему-то совпадают. Четко очерченный профиль альва мелькает в кровавых пятнах света. Это выглядит почти притягательно, но жутковато. Он делает несколько шагов к возвышению, ловко проводит по тому пальцами, следуя какому-то замысловатому узору, и пространство вокруг озаряется ярким голубым светом, слепящим с непривычки ярче полуденного солнца. Не успев испугаться, что могу быть обнаруженной, я завороженно вглядываюсь в уже знакомую прекрасную карту всех девяти миров, красноречиво демонстрирующую их расположение на Мировом Древе. Из нее видно, что Схождение неумолимо ушло в прошлое, но отмечается этот факт лишь в фоновом режиме. Со стороны пульта управления доносится резкий металлический звук вынимаемого из ножен кинжала. Подчинившись моментально вспыхнувшему страху, прижимаюсь спиной к стене, надеясь слиться с ней в одно целое. Чего мне, конечно, не удается сделать. А, замерший в готовности к чему угодно, Малекит смотрит прямо на меня. - Значит, все-таки видишь, - все сомнения в собственной видимости улетучились как стая перепуганных пташек. Прятаться больше нет смысла, так что я медленно выхожу навстречу к, так и не шелохнувшемуся, Малекиту. Только все еще смотрит на меня как хищник на жертву, готовый в любой момент броситься. Это пугает. Но не удивляет. Вполне закономерная реакция на неожиданное вторжение. Сдается мне, пора завести дневничок и начать подробно описывать в нем когда, к кому и с какими последствиями были совершены наглые набеги. - Если у тебя есть все еще какие-то сомнения, то нет, я не умерла, и ты видишь не мой скорбный дух, даже не надейся, - молчать и дальше было бы слишком тревожно, а подойти ближе мне помешали волнения чувств далеко не дружелюбного оттенка, как стеной остановивший меня на полпути. Но даже моя фраза не вызвала никакой реакции в ответ. Несколько мгновений ровным счетом ничего не меняется, и меня уже начинают посещать мысли, а не схлопнулось ли к чертям само время. Но Малекит наконец отмирает и неторопливым шагом идет ко мне. Аура при этом плещется черными тенями злобы и недоверия, так что от волнения у меня зачесалось между лопаток. И не зря. Уже когда альв стал близко настолько, что я смогла разглядеть отблески красноты на голубой радужке его глаз, он с внезапным гневным криком «Что. Ты. Такое?!» одним чудовищно быстрым рывком вскидывает руку к моему горлу, намереваясь схватить его. Но ему не удается – пальцы проскальзывают через меня как через утренний туман. От только что произошедшего мы оба замираем каменными статуями. Ровно до того момента, пока я не издаю дурацкий нервный смешок. - Лучше б ты думал, что я дух, - схватившись за так и не пострадавшее горло. А Малекит переводит удивленный и гневный взгляд то на меня, то на свою руку, так и не сумевшую коснуться чего-то осязаемого. Прямо как я когда-то. - Что ты? – повторяет он свой вопрос снова, но уже без гнева. Скорее даже растерянно, но это я улавливаю опять же не в голосе – по сокрытой эмоции, что он старательно загнал поглубже в себя, вместе со всеми остальными, ощутив, что ситуацию он контролировать уже не может. И несколько дней назад у него вышло бы скрыть их от меня. Получается, что в своем нынешнем состоянии вещунья из меня куда более годная, чем когда бы то ни было. Эта мысль придает мне некоторой уверенности. - Теперь я еще и «что». А мне казалось, ты согласился обращаться ко мне как к «Эмме», - обида в голосе почти неподдельная – меня, конечно, не задушили, но зато очень убедительно попытались. – И я тоже очень рада видеть тебя снова. Малекит хмурится, смотрит в упор, словно пытаясь сканировать, но – ха! – сканер, то есть вещунья, здесь все-таки я. - Тебя здесь быть не может, - уверенно, но с зарождающимся сомнением. - Как ты заметил, я здесь все же не в своей полной комплектации, - я красноречиво обвожу свой силуэт махом руки. А после снова оглядываюсь вокруг. – Но все-таки здесь – это где? Вопрос вырвался по большей части сам собой, потому что конкретно свое местоположение я обозначала в эти минуты как «неподалеку от Малекита», не решаясь пока что более конкретно анализировать ситуацию. Но мой болтливый язык решил все за меня. - С большой вероятностью, ты в плену у Локи. Объясни, почему я должен сообщать тебе хоть какую-то информацию? – видимо, Малекит уже как-то оценил для себя сложившуюся ситуацию, и его выводы серьезно так зацепили за живое. Не то, чтобы меня на самом деле особо заботил вопрос о своем местоположении - все равно я тут ненадолго, - а вот внезапная смена отношения альва очень неприятна. Я ему жизнь, что ли, не спасала? - Да потому что не надо считать меня предателем! – слегка повышаю голос, сама того не контролируя. Малекит хмурится сильнее, все так же сверля своим взглядом на манер плохого копа, допрашивающего распоследнего преступника. Ощущение его подозрений на мой счет ядом проникают в мысли. - Нельзя доверять Локи из Йотунхейма и вдвойне не стоит тем, кто у него в плену, - как старую пленку зажевало, ей Одину. - Я не по своей воле оказалась с ним рядом, как не по своей воле оказалась я и здесь! – голос повысился еще на один тон, и собственная несдержанность показалась мне глупой и неуместной. Сделав несколько глубоких вдохов, я постаралась успокоиться. Вышло так себе. Добавила более дружелюбно. – Слушай, серьезно, я здесь не для того, чтобы принести тебе вред, я и сама не ведаю, зачем я здесь… Ты же знаешь, в мои намерения никогда не входило сделать тебе дурного. Я могла бы столько раз, но не сделала ведь. Да и у Локи сейчас проблемы поважнее… Последние слова, кажется, находят отклик в Малеките, потому что темное пятно недоверия около моего образа начало понемногу растворяться, хоть и не полностью, уступая место куда более насущному непониманию. И я с ним ой как солидарна. Хотела бы я ему объяснить, как оказалась здесь, стремясь наладить былое хрупкое доверие, да не могла. Какие шансы заставить доверять хоть толику, представляя собой неощущаемый образ, способный лишь разговаривать? Вот именно – почти никаких. - Мы на моем флагмане, - все же отвечает Малекит, и, решив, что разговор окончен, отворачивается и собирается уходить. - Постой, - я по старой привычке протягиваю руку, пытаясь остановить альва, но ожидаемо лишь провожу ладонью сквозь его плечо. Но Малекит и без моего прикосновения поворачивается обратно. - Ты знал о том, что во мне Эфир? Из-за него оказался в тот вечер именно в моем ломбарде? - я не могла об этом не спросить. Просто потому что позже уже не решилась бы. И голос не должен был дрогнуть. Ведь причин на то не было… Не было ведь? В чувствах Малекита угадывается мелькнувшая крупица удивления и последовавшего за ним понимания. Еще до ответа Малекита я угадываю правду. - Да, - твердо, без сомнений. В мыслях, невысказанным, «Из-за Эфира ты меня терпел?». - Ты не вернул Эфир, потому что не мог? – как можно нейтральнее. И я все равно боюсь услышать ответ. Не выдержав, даже пытаюсь притупить свое чутье, блокируя. Ну что за трусиха, в самом деле! Но Малекит, как прознав, не торопится с ответом, смотря куда-то мимо, в очередной раз обдумывая, до какой степени можно доверять полусмертной вещунье. - Я не полагал, что не могу. Я не забирал лишь потому, что все еще был слишком слаб, чтобы обуздать мощь Эфира, даже в том небольшом количестве, который хранится в тебе, - отвечает Малекит и в этот раз все же медленным шагом уходит к панели управления картой, оставляя меня обдумывать его слова. А ответ его едва ли принес облегчение. Скорее наоборот. На языке навязчиво крутится обидное и горькое «А как забрал – убил бы?». Но подобное спросить я точно не решусь. Оставаясь стоять там, где и была до этого, я наблюдаю за тем, как Малекит ловкими движениями нажимает и переключает что-то на пульте, заставляя машину демонстрировать карту то Свартальфхейма, то Мидгарда и останавливается, наконец, на Асгарде. Еще одно движение, и проекция показывает схему главного дворца - Гладсхейма, позволяя разглядеть все ходы, коридоры, выходы и входы. Какое-то время Малекит сосредоточенно рассматривает карту, то и дело бросая на меня задумчивый взгляд, пока я стою, обхватив плечи руками и, в свою очередь, рассматриваю его самого. Свои разодранные и никуда не годные доспехи альв сменил на новые, обтягивающие тело наподобие второй кожи, по рельефу похожие на живые мышцы. И все того-же неизменно черного цвета. Все-таки права была та продавщица из магазина одежды – фигура у Малекита и впрямь подтянутая и статная. На секунду задумавшись о сути своих размышлений, я иронично фыркаю и предпочитаю не акцентироваться на выяснении происхождения подобных мыслей. Эльф, тем временем, увеличивает определенный участок схемы, в котором я узнаю как раз ту часть, в которой держат пленников, и в которой я имела несчастье столкнуться с крайне горячим обитателем нашей Вселенной. Да не прозвучит это как комплимент. Наблюдая за манипуляциями последнего темного альва, я невольно задаюсь вопросом – а ради кого он теперь старается? Вокруг этой мысли резко сосредотачиваются мои помыслы, и я подхожу к темному эльфу, едва отметившему мое приближение коротким внимательным взглядом. - Как ты добрался до своего корабля? Тебе помогли? – я смутно надеюсь на его положительный ответ, желая в глубине души, что темные эльфы не покинули навсегда своего хозяина, а я в свое время ошиблась. Да, это означало бы возобновление войны… Но то ли эмпатия, то ли чувство непонятной высшей справедливости заставляло меня полагать, что любая война лучше полного вымирания целой расы. Особенно когда я могу лицезреть представителя этой самой расы и ощущать все то же, что и он. А внутри Малекита словно глубоко и протяжно вздохнул его личный зверь отчаяния, донеся до меня глухую и застарелую тоску и боль. И я поняла - нет, не помогли. Взглянув на меня и, видимо, что-то заметив на моем лице, альв не стал отвечать уже очевидное. - У тебя хранилось много артефактов, о ценности которых ты, видимо, не догадывалась, - уклончиво и без подробностей отвечает эльф. - Вот оно как, - почти без эмоций. Хотя по всем правилам мне полагалось радостно запрыгать. Закончив с картой, Малекит устремляется к выходу, и я не вижу иных вариантов кроме как последовать за ним.