Почти с чистого листа

Каллену тяжело далось это решение, но... Его никто не слушал. Серый страж был неумолим в отношении сохранности Круга магов, и малефикаров в том числе, и Каллена, после перенесенного заключения у демона желания, такое не устраивало. А его настойчивость относительно бдительного присмотра за магами никому не передалась. Поэтому он и решил бежать, подобно этим магам-отступникам, только уже из храмовников. Интересно, много ли таких, как он, кто бежал из ордена?.. Конечно, это было не лучшим способом справиться с ситуацией, но с большим трудом получалось у него находиться среди храмовников. Сбежать туда, где и слова бы не сказали о магах, где о них и не было бы упоминания, начать новую жизнь, с чистого листа, и попытаться обрести себя, заново... Ведь большая часть души была убита демоном. «Пожалуй, настало время вспомнить о том, кем ты был изначально», – думал Каллен после побега из темницы. Он слишком хорошо помнил свое безумие из-за этих магов, их кровь на своих руках, но хотел все исправить, по крайней мере, для себя. А для этого надо было потеряться в Тедасе, сменить имя, даже сменить страну... Орлей, конечно, отличался от Ферелдена. Но деревни во всех странах почти одинаковые – из года в год, из столетия в столетие, в них соблюдаются традиции, почти ничего не меняется. И именно поэтому Каллен решил – какая-нибудь мелкая деревушка, подальше от границ с Ферелденом, будет весьма кстати, учитывая его прошлое. Правда, он уже почти восемь лет не занимался кузнечным искусством, но, прибыв в какое-нибудь место, он легко может начать с подмастерья, а там дальше руки вспомнят, как и что делается. Пересечь границу, найти одежду, немного изменить внешность – это все легко, сложнее было придумать себе новое имя и личность. Но Каллен решил начать с чистого листа, и пусть только то, что он ферелденец, останется в настоящем. Он уже побывал в паре мест, спрашивал в редких тавернах о ближайших населенных пунктах, но его нигде не тянуло оставаться. Остаться означало бы принять окончательное решение и больше не отступать, а сбежавший храмовник, кажется, к этому еще не был готов. У него в голове был десяток имен, которыми он представлялся, но ни одно он не захотел себе оставить. Это была уже десятая по счету деревня, которую Каллен проходил. Он устал и от страха, и от чувства преследования, устал от ночных кошмаров. Он понимал, что ему нужно, – найти основание, дом, остановиться, перестать бежать. И вот в этой, десятой по счету деревне, названия которой даже не знал, он решил остаться, потому что просто не было сил двигаться дальше. Первым делом он спросил, где местный кузнец и нужен ли ему подмастерье. Повезло – оказалось, что очень даже нужен, и у Каллена даже не спросили, кто он и почему ищет именно кузницу. Значит, ему надо тут остаться, рассудил Каллен, если нет вопросов и безоговорочно принимают. Местного кузнеца звали Арман, он был стар и бездетен. Точнее, как потом узнал Каллен, все его дети – два сына и две дочери – отправились попытать судьбу в Вал Руайо, но пару лет назад несчастный отец узнал, что все дети тем или иным образом Создателю не угодили и погибли при различных обстоятельствах. Кузнец сказал, что Каллен очень похож на его старшего сына, Паскаля, и Каллен сообщил, что, по случайности, его зовут так же. Лицо старого кузнеца просияло, он не стал вдаваться в подробности и предложил беглому храмовнику остаться жить у себя и помогать, ведь Арман уже не в той форме, что был раньше. Так Каллен стал Паскалем, и спустя некоторое время вся деревушка бурно обсуждала появление подмастерья – так было во всех подобных местах. Когда он работал на улице рядом с кузницей, то постоянно отмечал пару, а то и больше, любопытных глаз, особенно девичьих – еще бы, это не старый Арман, а крепкий молодой человек... Но работы было не так много, а знакомиться со всей деревней Каллен не спешил. Занимаясь тем, от чего сбежал в шестнадцать лет, он вспоминал своего отца, друзей-мальчишек, которых одолевал в боях, и ему становилось грустно от всего этого осознания, что, не возжелай он уйти в храмовники, все обернулось бы иначе. Отец и мать знали бы, что с ним, он бы продолжал побеждать своих друзей, может, даже женился бы и завел детишек... Самым удивительным было то, что от мрачных мыслей спасала работа. Каллен теперь во многом понял отца, но деревушка, в которой он поселился, была маленькой, заказов почти не было, и это были такие мелочи... Об оружии и говорить нечего. Каллен искал, чем себя занять. Он вспоминал все деревушки и города, в которых был, и расспрашивал Армана о традициях, истории. Тот отвечал, что тут уже сто лет ничего не меняется, потому что сто лет назад это был город, славившийся аккурат кузнецами, но он последний, кто вообще остался в этом ремесле... И рассказал о том, что когда-то было очень популярным, – витиеватых решетках на окна, оградках во дворах, изысканных фонарях на улицах, прочих украшениях... Но Арман давно бросил этим заниматься – не получалась у него столь мелкая работа, да и не нужно это было деревушке. А Каллен продолжал расспрашивать и попросил научить. На появившиеся на окнах решетки местные жители смотрели с интересом и удивлялись тому, как лихо закручен металл и как тонко он скован, а Каллен наблюдал за реакцией и даже улыбался, впервые за долгое-долгое время. Потом к дому кузнеца стали приходить люди – Каллен неуверенно открывал им дверь, а они просили сделать такое же и на их дома. Приходило много девушек, просящих сделать вот в таком стиле им оградки для садиков, и расспрашивали, что он еще может сделать, ведь не только решетками да оградками ограничивается его талант!.. Арман смотрел на ученика с гордостью – кажется, не зря прошли его рассказы об Орлее и пригородах.