Книга всей его жизни

Женщина, напевая под нос какую-то забавную песенку, с небывалым энтузиазмом хлопотала на кухне. Стоявшая на плите огромная кастрюля, окутанная плотной вуалью дурманящего пара, подпевала ей своим густым басом, требуя все новых и новых ингредиентов в прожорливую пасть. Вот щепотка молотого кофе, уже пятая по счету. Вот несколько горошин черного перца. Вот чайная ложка корицы и немного ванили. Полстакана коричневого сахара и столько же - белого. Стакан молока и три столовые ложки какао. Да, и еще несколько листочков сушеной мяты... Без мяты никуда. Это, можно сказать, главный компонент зелья, которое она готовит. Пригасив огонь, накрывает кастрюлю крышкой, оставляя вариться еще на десять минут. За это время женщина успевает добежать до ближайшего магазинчика, расположенного на первом этаже их многоквартирного дома. За прилавком сегодня тетя Оля, незамужняя особа лет 50, вечно молодящаяся и заигрывающая с каждым посетителем мужского пола, кто еще не достиг критической отметки в 80 лет. Тетя Оля работает здесь уже лет 25, как минимум. Во всяком случае, женщина помнила ее еще с тех пор, как пятилетней малявкой прибегала сюда за мороженым в стаканчиках, которое во времена ее детства достать было не так-то просто. А у тети Оли всегда имелся для нее запас любимого лакомства. Осведомившись, как сегодня ее голова (покровительницу в последнее время все чаще мучили мигрени) и услышав в ответ привычное "Капризничает, стерва", женщина покупает плитку горького шоколада и бегом поднимается на третий этаж. Открыв дверь, быстро разувается и влетает на кухню. Ну слава Богу! Не убежало! Подняв крышку, торопливо разворачивает шоколад и принимается разламывать на кусочки, поочередно бросая их в прожорливую пасть. Когда все они оказываются внутри, кастрюля одобрительно вздыхает и булькает, подавая сигнал к выключению. Ммм... Ничего вкуснее я еще не пробовала... Честное слово. Хвалю, дитя мое, хвалю. Сегодня ты постаралась на славу. Так уж и быть, дарую тебе еще три дня. Но помни, если за это время ты не сумеешь дописать свою повесть, я уйду. Слышишь? Навсегда. И даже не думай меня удержать. Я, конечно, неравнодушна к твоим шоколадным кексам и имбирному печенью, но все же не позволю мной манипулировать. В конце концов, на свете множество юных начинающих авторов, нуждающихся во мне ничуть не меньше твоего. И среди них немало истинных трудоголиков, в отличие от тебя. Так что поторопись, солнышко. Три дня. А потом... потом... Белокурая головка мирно покоится на столе, устроившись на ладонях своей хозяйки, которая что-то тихо бормочет во сне. А рядом - недопитая кружка ароматного напитка, приготовленного пару часов назад, и стопка распечатанных листов, еще теплых от соприкосновения с принтером. Девушка спит уже почти час.