Назови мне моё имя

Стилизованные под старину круглые часы на стене мерно тикали, показывая два часа ночи, настольная лампа — единственный включенный во всей квартире источник света — отбрасывала на разложенные бумаги тускловатое бледно-жёлтое пятно. Кай допивал неизвестно какую по счёту чашку чая и разбирал изъятые из лаборатории Сола записи. Конечно, он мог доверить эту работу соответствующим людям, но решил сам хорошенько изучить их — он как никто другой был заинтересован в деятельности Бэдгая. Но весь вечер ушёл фактически в никуда: всё оказалось не так легко, как Кай предполагал. Все записи представляли собой странный текст, слова которого - наборы букв из разных алфавитов, в основном, немецкого и английского. "Сол, какого чёрта?!" — хотелось воскликнуть Каю. Он сложил бумаги стопкой и положил в папку, после чего убрал её в ящик стола и отправился на кухню, где собирался сделать себе кофе, хотя сна не было ни в одном глазу. Ещё днём он разговаривал с Солом в больнице, но ничего так и не вышло: после предложения помощи мужчина серьёзно задумался, около десяти минут сидел молча, а потом сказал, что ответит потом. Ничего, кроме как согласиться, Кай не мог; он прекрасно понимал Сола, который лишь в силу своего характера сохранял хладнокровие. Кто знает, что творится в его голове, действительно ли он забыл всё или же остались хотя бы смутные обрывки воспоминаний, согласиться ли он, в конце концов, принять помощь? У Кая были основания сомневаться: Сол, конечно, потерял воспоминания, но глупее не стал и разум сохранил. А что делать, если Сол откажется? Кай был уверен, что то, чем занимался Бэдгай в лаборатории, противозаконно, а прошлые обвинения с него до сих пор не сняты. Погружённый в размышления Кай не заметил, как кофе остыл, но делать новый желания не было. Посмотрев на часы, он решил, что коробку, в которой лежало ещё несколько кип бумаг и три жёстких диска, стоит отложить на потом — неизвестно, как ещё мог зашифровать записи Сол, а Кай и так выбился из сил, весь вечер убив на разбор лишь небольшого количества бумаг, так и не сделав никаких выводов.

***

— То есть, сбежал? — переспросил Кай, не в состоянии сразу оценить ситуацию. Разбуженный утренним телефонным звонком, он и не думал, что сообщат такую неожиданную новость, как побег Сола. Да кто же знал, что всё обернётся именно так! Хотя стоило предположить: травма несерьёзная, передвигаться самостоятельно он в состоянии, а визит Кая его явно насторожил. Но как Сол смог сбежать из больницы, где велось тщательное за ним наблюдение не только со стороны врачей, но и полиции? — Вы дослушайте, пожалуйста, — попросили на другом конце провода. — Нам удалось его перехватить, всё-таки травма головы, понимаете... Но сейчас он находится в изоляторе и ни с кем не хочет говорить, кроме вас. — Постойте, — прервал собеседника Кай. — Как так получилось, что ему удалось сбежать? — Мы сами не понимаем, как у него получилось обойти нас. Он даже смог забрать у одного из охранников одежду, предварительно лишив того сознания, как он объяснил — свою не нашёл... — Я буду через час. Завершив вызов, Кай поспешил привести себя в порядок и направиться в участок, боясь, что Сол предпримет попытку сбежать и оттуда. Теперь стало ясно, почему Бэдгай сказал, что ответит позже. Он просто выигрывал время. Привыкнув к тому, что они знакомы, Кай и не предполагал, что Солу придёт в голову совершить побег после встречи с ним. Он точно не согласиться принять помощь, он вообще не будет верить ничему, что расскажет ему Кай. Стоя у выхода и собираясь уже надеть обувь, Киске застыл, будто вспомнил что-то важное, и через несколько секунд забежал в комнату, после чего начал рыться в ящиках стола. Наконец достав оттуда немного потрёпанный конверт, Кай поспешил выйти из квартиры, чтобы выдвинуться в сторону участка. Теперь Кай точно знал, как убедить Сола в том, что они знакомы и что он может ему помочь. До участка от квартиры было достаточно недалеко, чтобы дойти пешком, поэтому Кай сразу свернул на привычную дорогу и быстрым шагом, иногда переходя на бег, не обращая внимания ни на пронизывающий ветер, ни на моросящий дождь, ни на лужи под ногами — этот ноябрь в Лионе ещё никогда не был настолько отвратителен и холоден. Каю нравился этот спокойный город, каким-то чудом уцелевший после Крестовых Походов, и он предпочёл жить именно в Лионе, где центр куда тише, чем в том же Париже. Обычно отправляясь на службу или куда-либо ещё Кай обязательно обращал внимание на дома, аллеи, людей, потому что всё просто приковывало взгляд, но, направляясь в участок, зная, что там сейчас Сол, с которым предстоит тяжёлый разговор, Кай не мог думать ни о чём, кроме того, что его ждёт сегодня. Дверь открылась несколько жалобно скрипнула, когда Кай в спешке небрежно её распахнул, влетая в холл. Его уже ждали: к Киске сразу подошёл сержант, представившийся как Николас Ру, и, поздоровавшись, предложил поскорее пройти в комнату для допроса, где должна была пройти беседа с Солом. Не в состоянии скрыть волнение, Кай лишь ответил коротким кивком и последовал за сержантом. Комната, где проводятся допросы, встретил неприятным холодком и еле слышным эхо, которое образовывалось от хриплого громкого дыхания сидящего за столом Сола. Кай невольно вздрогнул, встретившись с мужчиной глазами; он всё никак не мог привыкнуть к тому, что лицо Сола стало таким открытым из-за отсутствия повязки, а взгляд, раньше скрываемый почти наполовину, стал казаться ещё более тяжёлым и прожигающим. Кай, задержавшись в дверях с минуту, молча прошёл в комнату и сел за стол напротив мужчины, жестом попросив сержанта и находившихся в помещении охранников выйти. — Зачем ты это сделал? — прямо спросил Кай, когда они остались наедине. — Ты за кого меня держишь, мальчишка? — прорычал Сол, и Киске повёл плечами от последнего слова. — Ты думал, я не пойму? — Не поймёшь чего? — Не притворяйся. Какого хрена я мог сдаться главе IPF? Явно я ещё при памяти что-то сделал. "Чего ты только не сделал..." — хотел сказать Кай, но вслух произнёс: — Я не врал насчёт помощи. — Значит, всё-таки я что-то сделал, — хмыкнул Сол, потирая переносицу. Киске вздохнул, опустив голову. Нащупал конверт в кармане, почти уже было достал, но затолкал обратно — ещё не время. Он посмотрел на Сола: потрёпанный — длинные волосы хаотично торчали и небрежно падали на лицо, — под глазами легли синяки и немного припухла кожа, губы пересохли и потрескались; Сол сидел, скрестив руки на груди, с накинутым на голову капюшоном старой толстовки — наверное, эта одежда из конфискованных вещей, так как разрешить Солу остаться в форме полицейского было бы странно. — Хорошо себя чувствуешь? — осторожно спросил Кай. — Не знаю... — фыркнул мужчина. — Паршивое чувство. Словно хочется это... как его... — Курить? — подсказал Киске. — Точно. Кай, не говоря ни слова, встал и вышел из комнаты, где у входа столкнулся с сержантом, который встречал его у входа. Николас удивился, услышав от главы IPF просьбу принести в комнату для допроса пачку сигарет и, желательно, зажигалку, и — то ли не так поняв просьбу, то ли почему-то ещё — достал из карманы свои и протянул Каю. — Ты забыл, что куришь? — с некоторой жалостью в голосе спросил Киске, протягивая Солу сигареты с зажигалкой. — Вот, держи. Мужчина промолчал, но не стал отказываться от предложения. После этого он до боли знакомым Каю движением достал сигарету и закурил, с облегчением выдыхая дым, — наверное его давно мучило желание выкурить сигарету-другую. — Что я сделал? — спросил Сол. — Эм... — Кай замялся, не зная, что ответить. Не рассказывать же ему сразу всё. Тогда из него никакой информации не вытянуть. — Что мычишь? — насторожился мужчина. — Врачи сказали, что ты должен вспоминать всё сам. Слишком много воспоминаний за раз будет вредно, — выпалил первое, что пришло в голову, Кай. — Врёшь. Кай постарался не измениться в лице, но сердце предательски громко застучало. И как Сол только определил, что ему лгут? — Хотя ты и так не скажешь, — хмыкнул Сол. — Что теперь со мной будет? — Если согласишься принять мою помощь, то будешь на свободе. Если нет — под суд, — с некоторым трудом выдавив из себя слова, ответил Кай. — А-а-а... А это законно? — Слушай, я не просто так перед тобой распинаюсь. У меня есть дела и помимо тебя. Я хочу помочь тебе. Сол смотрел на Кая тяжёлым недоверчивым взглядом и лишь невесело усмехался, всем своими видом давая понять — он не верит ни одному слову Киске. Он потушил сигарету о железную столешницу и взял вторую, при этом не сводя внимательных глаз с главы IPF. Кай, понимая, что без весомого аргумента уже не обойтись, нерешительно дрожащей рукой достал из кармана конверт; заметил, как в глазах Сола появилось любопытство, после чего медленно открыл конверт и достал оттуда несколько фотографий. — Тогда отряд Ордена, в который входили и мы с тобой, дошёл до города, который не успели на тот момент разрушить Гиры, — начал говорить Кай. — Там была группа фотографов, желавших запечатлеть ещё не разрушенный мир. Они фотографировали нас, называя героями, а потом подарили их нам. У меня сохранилось несколько, посмотри. Сказав это, Киске протянул Солу фото, которые тот с недоверием взял и стал внимательно рассматривать. Сердце Кая забилось с ещё большей скоростью, а в груди плотным комком свернулось беспокойство: вдруг Сол сейчас вспомнит всё? Вспомнит Орден, Крестовые Походы, а затем и всё остальное? А Бэдгай тем временем, нахмурившись, скурпулёзно изучал фотографии. Кай почти наверняка знал, что сейчас он видит себя и Киске, сидящих на лавке у фонтана на центральной площади и разговаривают с местным населением. Точнее, вёл беседу тогда только Кай, Сол же сидел с угрюмым лицом и курил. Бэдгай отложил первое фото в сторону и принялся изучать следующее. Кай напрягся, закусив губу, и продолжил следить за выражением лица Сола, на котором отражался неясный спектр эмоций. Наверное, он рассматривает фотографию, где изображён один он, недовольный и уставший, желающий поспать хотя бы несколько часов. Кай помнил, как Бэдгай в тот момент громко чертыхался на парня с фотоаппаратом и грозил выбросить за каменную стену, которой был обнесён город, прямо в глотку первому попавшемуся Гиру. Внезапно Сол отбросил остальные фото на стол и, подпирая голову руками, уставился в стол. Кай нервно сглотнул и поёжился, не решаясь спросить Бэдгая — вспомнил ли? — и боясь, что того одолели воспоминания. А мужчина тем временем потянулся за третей сигаретой. — Сомневаюсь, что ты их подделал, — сказал Сол после второй затяжки, однако не поднимая глаз. — Да и выглядят настоящими... — Припоминаешь? — решился спросить Кай. — Очень и очень смутно. Как будто это было, когда я был пятилетним... Кстати, сколько мне сейчас? — Двадцать семь, — брякнул Киске, не задумываясь. — Врёшь. Тридцать пять минимум, моложе себя не чувствую. — Двадцать семь, — увереннее повторил Кай, стараясь смотреть Солу в глаза. — Ну, хорошо... А моё имя? — Сол... Сол Бэдгай. Мужчина, всё также смотря на стол, едва заметно кивнул, но не сказал ни слова. Кай терпеливо ждал около десяти минут, когда Сол решится хоть что-нибудь сказать, но тот продолжал неподвижно сидеть, качая губами сигарету. — Так ты согласен? — Пока да, — почти сразу ответил Сол. — То есть — пока? — не понял Киске. — Мне пока не прельщает у камере куковать, а ты свободу предлагаешь. Но если что, я просто снова сбегу. — Тебя поймают. — Не поймают. Кай с облегчением выдохнул. Сол не доверился ему полностью, но хотя бы принял его помощь. Дело остаётся за малым. — Я приду за тобой через два дня? — Не понял... — тут же насторожился Бэдгай. — Я же не могу просто взять тебя с собой. Нужно уладить вопрос официально, — серьёзным тоном произнёс Кай, встав со стула. — Тебе придётся побыть пока в камере. — Падла, — выругался Сол, однако злобы Киске в его голосе не уловил. — Ладно. Я подожду. Не придёшь через два дня — уйду сам. — Я приду. Не волнуйся.