Всего одна ночь

Мятежный рыцарь бредет по заледенелой тропе. Ноги временами то и дело скользят, но он вовремя успевает остановиться и восстановить равновесие. Тишина — самое главное для него в данный момент. Любой шорох может его выдать. Хотя ему и невдомек, что преследователи свернули в совершенно иную сторону около месяца назад. Свен слишком осторожен, а осторожность не бывает лишней. Он почти достигает более устойчивой поверхности, как поскальзывается и катится вниз, попутно болезненно ударяясь головой о небольшие выступы в земле, а после утопает в глубоком снегу, хотя с виду и не скажешь. Внешность обманчива. Почти сразу же приходит в себя, но не успевает он и отряхнуться, выплюнуть весь снег изо рта, как его останавливает голос, прозвучавший за его спины. — Даже не двигайся, иначе закончишь свои дни в виде ледяной статуи, — низкий холодный женский голос властным водопадом льется на него. Пытается незаметно дотянуться до рукояти меча, но она срывает его планы. — Не пытайся. Магия сильнее меча. Магия быстрее меча. — Глупость, — хрипит он, оборачиваясь к оппонентке лицом. Он никогда не был подвластен женскому очарованию, но сейчас она, безусловно, была его единственной симпатией. Даже эти голубые, полные льда и холода, глаза притягивали и манили, нежели пугали и отталкивали. — Я же сказала не двигаться. Или же желаешь застыть? — Плевать. Если это будет моим спасением от врагов, то я даже буду «за». — Как это глупо. В любом случае укрывать тебя я не собираюсь. — Что ж, не напрашиваюсь. Не в моих правилах. — Вот и прекрасно. Свен чувствует, что холод уже прижимается к его плоти. Это «купание» в снегу не оказало полезного эффекта, наоборот. Умереть от холода, от мечей бывших соратников или же от руки этой женщины, видимо, мага — три варианта, один из которых глуп, второй грозит потерей чести, а третий самый невероятный, но и самый приятный. — Морозь, лучше уж так, нежели медленно и мучительно от холода. В её глазах мелькает что-то похожее на сожаление, но оно сразу же тает. — Так и быть. На правах моего слуги я беру тебя с собой в своё жилище. — Я не нанимаюсь к тебе. — А я и не спрашиваю. И — кто не работает, тот не ест, запомни. Поманив его пальцем, она удаляется все дальше и дальше по снегам. Свен стоит, но, поняв, что холод будет неумолим, идет за ней. — Всего одна ночь, женщина. Одна, а после я ухожу прочь. Не будет тебе слуги. — Ну, это мы ещё посмотрим, — ухмыляется она, поправляя капюшон.