ВС-3 "Круг замкнулся"

Скворцова сидела на подоконнике с чашкой чая в руках и не знала, какое решение принять. Сложно поверить, что человек может вот так капитально измениться за пару недель. С другой стороны, разве ее жизнь не перевернулась на сто восемьдесят градусов после встречи с Котовым? Сейчас даже странно как-то представить, что было время, когда она его не знала. Какое-то другое время. Теперь все ее воспоминания были связаны с Костей. Что ни возьми, о чем ни подумай – везде он. Как так бывает? Сказку про Золушку оставим в стороне. Стоит ли пускаться в такую авантюру при подобных исходных данных? Стоит ли овчинка выделки? Чай медленно остывал в кружке. Неожиданный звонок нарушил тишину и заставил девушку покинуть столь удобное для нее место. В испанских домах зачастую нет подоконников, поэтому, приезжая в Россию, она на них практически жила. - Алло? - Скворцова Ольга Сергеевна? – спросил незнакомый голос, и на душе почему-то стало тревожно. - Да, это я… - Адвокат Самсонов вас беспокоит. Мой клиент, Воробейников Артем Васильевич, просил договориться о встрече с вами. - Зачем? – насторожилась девушка. - Хочет поговорить, - она услышала вздох на другом конце провода. – Сегодня ему дали пожизненное. Ольга замерла с трубкой в руках. Пожизненное. Это ж хуже смертной казни. Когда впереди уже больше ничего не светит. Жуть! - Алло? – вновь услышала она. – Так что мне ему передать? - Я приеду, - дрогнувшим голосом произнесла Скворцова. – Когда можно? - Через час удобно? - Да. Девушка положила трубку и в оцепенении уставилась в окно. Нет, она, конечно, предполагала, что ему дадут много, очень много, но одно дело думать, а другое – предстать перед фактом. Пожизненное… Зачем все было? Ради чего? Ольга отмерла и поспешила в комнату – собраться и переодеться. В условленное время Скворцова была уже у входа в тюрьму, где ее ждал Самсонов. Кивнув ей в знак приветствия, он пропустил девушку вперед и попросил подождать. Ольга молча поежилась. Какая-то необъяснимая тоска обволакивала сердце. Вот так живешь, общаешься с человеком, а потом выясняется, что он преступник… да еще какой… - Пройдемте, - обратился к ней адвокат. - У меня одна просьба, - в нерешительности остановилась девушка. Самсонов выслушал ее и кивнул. - Я договорюсь. Когда Скворцова вошла в камеру, ей сразу бросилось в глаза, как сильно изменился Артем. Тюрьма, конечно, не курорт, но… Сдался он, просто сдался. После драки, как известно, кулаками не машут. Тем более после такой. - Спасибо, что пришла, - прозвучало вместо приветствия. - О чем вы хотели со мной поговорить, - она тоже не стала здороваться, просто прошла и села за стол напротив него. - Ты поняла, зачем мне нужны были книжки? – он смотрел ей в глаза, но это был уже не тот гипнотический взгляд, от которого тряслись поджилки у половины группы. Теперь Артем смотрел устало и безнадежно. - Нет, - девушка тоже глядела в упор. - Хочешь, расскажу? – усмехнулся он. – Мне терять уже нечего. Ни ты не переиграла, ни я не выиграл… - Воробейников помолчал. – Вот ты что думаешь о Коровине? - Профессор, - Ольга неуверенно повела плечом. – Солидный, достойный, уважаемый человек. - Профессор, - подтвердил заключенный, кивая. – Подлый, лживый и тщеславный урод, - увидев ее изумленный взгляд, Артем продолжил: - Эта книжка, которую он вам дарил… - он помедлил. – Она моя. - В смысле? – насторожилась Скворцова. - В прямом. Ее написал я. Дверь открылась, и в камеру внесли поднос с двумя чашками чая и пиалой с крекерами. Ольга поблагодарила охранника и, проводив его взглядом, посмотрела на своего бывшего преподавателя. - Третья чашка, - пробормотал тот и впервые за беседу улыбнулся, его взгляд смягчился, потеплел. – Я в тебе не ошибся… «А вот я в вас – очень…» - промелькнуло у Скворцовой, но вслух она произнесла: - Я всегда держу свое слово… Артем отпил из своей чашки, с наслаждением закрыл глаза и тихо начал рассказ: - Я собирался поступать в докторантуру. Собственно, поступил. До этого почти год я работал над той монографией. Доставал уникальные публикации, мотался по сельским библиотекам. В то время не было толком ни Интернета, ни электронных баз данных – все вручную приходилось делать. Переписывал, сканировал, фотографировал, собирал воедино, анализировал… - он открыл глаза. – Коровин заинтересовался темой, одобрил мое желание идти в докторантуру, попросил не раскрывать пока никому тему диссертации, мол, завистников много – успеем еще. А я тогда был слишком глуп и наивен, ослеплен тем, что уважаемый профессор проникся моими трудами. Он просил все приносить ему, говорил, что должен все видеть в полном объеме, чтобы сопоставить, прикинуть, увидеть масштаб… - Воробейников вздохнул и снова поднес чашку ко рту. – Разумеется, я и не подумал сохранять никаких копий – все было у профессора. - А потом вышла книжка, - догадалась Ольга, он кивнул. - Я был в шоке. Не поверил глазам, когда увидел. Открыл – а там мой текст, мои наработки. А в авторах – Коровин и весь цвет нашей кафедры. Я помчался к нему разбираться, а он сказал, что, мол, извини. Им нужна была срочно публикация для принятия в какую-то очередную академию или совет, а тут я со своей оригинальной темой и уникальными сведениями. Вот они дружно меня и использовали втихую. Я тогда психанул, ушел из Академии. Доказать-то все равно ничего не мог. Потом вернулся – жизнь заставила. Постарался забыть, докторантуру бросил, разумеется, - мужчина сделал паузу, пытаясь согреться изнутри теплым чаем. Скворцова слушала молча, боясь перебивать такие откровения своими неуместными комментариями. - А потом он понял, что умирает. Я сначала думал, что просто совесть замучила. Он вызвал меня к себе, сказал, что все мои записи сохранились. Доказательства того, что книжка – моя, понимаешь? – она кивнула. – Сказал, что хранятся у одного проверенного человека, что его контакты записаны на странице одной из тех десяти подарочных книг. В начале одной из глав. И я повелся снова, как идиот! – Воробейников говорил горько, выталкивая из себя ненавистные слова. – Не сообразил сразу! Он же тогда еще сказал, что специально так сделал, чтобы проверить, будет ли кто-то читать книжку или нет. Ведь по идее, увидев запись, человек полюбопытствует, что это такое? Но никто ничего не спрашивал… Он манипулятор, Оля, - бессильная злость кипела в жилах. – Решил поиграть перед смертью. - Я не понимаю, - осторожно вставила девушка. – Вы же не нашли мою книжку. Может, запись там была? Я, честно говоря, не помню, но… - Это уже неважно, - глухо ответил Артем, посмотрев на нее. – Я еще одну книжку не нашел, собрал только восемь. Но это не имеет значения. Я только сегодня понял. Когда выводили из зала суда, я услышал, как мой адвокат звонит кому-то и докладывает: «Все в порядке, Валерий Львович, он получил пожизненное. Теперь вам нечего опасаться. Да, все файлы в надежном месте, не волнуйтесь». Самсонов был с ними заодно! Но Коровин не знал его двенадцать лет назад! - Ничего, не понимаю, - пробормотала Ольга. – Самсонов же пытался вас вытащить. - Верно, - энергично кивнул Воробейников. – Я сам сначала не понял. А потом догадался – он пытался меня вытащить, чтобы на меня накопали что-то посерьезнее. Им нужно было, чтобы я никогда не вышел, ну или чтобы меня пристрелили за оказание сопротивления. - Но зачем? - Я как-то обмолвился, что всегда имеет смысл восстанавливать справедливость, даже если прошло много лет. Они и испугались. Я не думал, что они предпримут что-то серьезное, - он допил свой чай. – Коровин оставил завещание, по которому в случае смерти наследников все его имущество переходит к Совету Юристов, который он возглавлял. Их там трое таких осталось, юристов. - Они и есть мнимые авторы книги? - Да. Они бы просто не позволили мне докопаться до истины. Я думаю, что они раньше меня выцепили нужную книжку, думаю, они знали, у кого именно она находится. - Но ведь есть Людмила, - напомнила Скворцова. – Она прямая наследница, внучка. - Людмила будет признана недостойной наследницей, потому что убила брата из-за этого завещания. - А разве это так? Воробейников помолчал, потом как-то непонятно дернул головой. - Она боялась, что он пустит их по миру или убьет в наркотической горячке. Он же был законченным наркоманом. Не то что не мог слезть с дури – он не хотел с нее слезать. В моменты просветления и относительной ясности ума Олег лепил, что мир – дерьмо, что под кайфом живется лучше. Это была бомба замедленного действия. - Люда знала, зачем вы ищете книжки? - Нет, она даже не знала, что я их ищу. Я никому ничего не сказал. Один раз уже доверился много лет назад, больше подобной ошибки решил не повторять. Но коллегия поняла, что я разыскиваю эти книжки. Видимо, они подкупили Самсонова – я не знаю. Им нужно было держать меня под контролем. - Можно ж было просто убить… - Руки марать не хотели, - усмехнулся Артем. – У них вообще странные представления о морали. То есть украсть книжку – пустяк, можно, а вот убить человека – ну как же так! – он помолчал. – Я хотел просто найти книжки, узнать контакт человека и вернуть себе те документы, чтобы доказать, что книга – моя. Но я не хотел светиться. У некоторых сам смог добыть, дальше – сложнее. А когда Олег стал красть из дома, чтобы достать денег на наркоту, я решил использовать его. Какая ему разница, у кого что воровать? Обещал ему денег. А этот придурок стал убивать. Все запуталось, осложнилось. Потом он услышал про это дело, и я побоялся, что он меня сдаст, скажет, что я заказчик этих трупов… Та пепельница испанская, которой он приложил Пермякова, она же из дома была утащена. Он думал, что она ценная какая-то, не знал, что просто сувенир. А я сам ее Люде дарил. И я не знал, догадался ли этот придурок вытереть с нее отпечатки или нет. Все ждал, когда придут за мной… - Там были пальчики только Липова и Пермякова, - ответила Ольга. - Значит, вытер, - кивнул Воробейников. – Что ты еще хочешь знать? Спрашивай. - Веру Цаплину кто убил? - Вместе. Я и Люда. Я ей помогал, как и в случае с ее братом. - А Орлова? - Я. Он перезвонил мне на следующий день после того, как я забрал у него книгу, стал говорить об этом деле. Я испугался, что он догадается – никому не верил. - Зачем вы убили Макса? – ее голос дрогнул. - Кочеткова? Он сказал, что вы ведете это дело, что недавно только говорил с тобой. Говорил, что нашел какие-то улики, что скоро преступник будет пойман, стал спрашивать меня так хитро, что я подумал, что он в курсе, что за мной скоро придут… Я стал параноиком, мне все время казалось, что за мной следят, что всем все известно. - Макс ничего не знал, - покачала головой Скворцова, - он просто решил поиграть в детектива. Но именно он вывел нас на вас, до этого мы даже не понимали толком, что происходит. - Как? – Воробейников удивленно поднял глаза. - Он отправил мне смску: птица, - усмехнулась Ольга. – Мы называли вас так за глаза, когда учились в Академии. А потом труп Цаплиной, которая похожа на Люду. Тогда-то ниточка и начала распутываться… - Черт! – он уронил голову на руки. В камере воцарилась тишина. Девушке тоже не хотелось говорить. Что тут скажешь? По-человечески ей было его жалко: он попался в ловушку более хитрых и умных преступников, а когда захотел переиграть сам – угодил и в собственные сети тоже. Сколько людей погибло из-за тщеславия отдельных лиц… - Почему ваш побег сорвался? – рискнула Скворцова. - Не было никакого побега, - выдохнул Артем. – Это придумал Самсонов, чтобы поймать Лену. Он ей рассказал про тебя, что якобы я… - он замолчал, посмотрев ей в глаза, затем вздохнул. – В общем, неважно. Он разжег в ней ревность, подготовил почву, чтобы она пошла тебя убивать. Думаю, что они опасались, что она что-то знает, и им нужно было нейтрализовать и ее. - А она не знала? - Она знала только то, что мне нужно подобраться к Коровину, чтобы рассчитаться за одно прошлое дело, на этом все. - И для того чтобы подобраться к Коровину, вы решили использовать Людмилу? - Я надеялся, что она что-то знает, но, увы… - Что было в конверте, который я у вас не взяла? – задавать этот вопрос не хотелось, но Ольга понимала, что нужно пользоваться возможностью раскрыть все темные пятна и нестыковки в этом деле. Мужчина смерил ее долгим взглядом, обдумывая, стоит ли отвечать на это, затем опустил глаза и уклончиво бросил: - Это неважно. Глупости. Отношения к делу не имеет, - он помолчал и нехотя сознался: – Личное. Скворцова покачала головой. - Вам бы следовало меня ненавидеть, - негромко сказала она. – Ведь если бы я не влезла в это дело, не втянула в него Макса… вам бы все могло сойти с рук. - Не думаю, - не согласился Воробейников. – Они бы этого не позволили. Это был вопрос времени. Они просто ждали, когда я увязну по самое горло, чтобы дотопить… - мужчина замолчал. – Я просто хотел справедливости… - наконец, пробормотал он. – А теперь мы втроем за решеткой, а эти рожи чистенькие, в ажуре. И сколько из-за них погибло… - Почему вы не сдадите своего адвоката? – предложила Ольга. – Если он причастен, его тоже посадят. - Так нет у меня на него ничего, - усмехнулся Артем. – Что я предъявлю? Что он прятал какой-то файл? Большое преступление… - Вы знаете, когда Самсонов встречается, чтобы передать документы? – спросила Скворцова, в ее голове зрел план. - Сказал, что сегодня вечером. Он не видел, что я слышал его разговор. - Свидание закончилось, - в камеру вошел охранник, Ольга встала. - Мне жаль, что все так вышло, - она не знала, что еще ему сказать. Артем просто кивнул и отвернулся, чтобы не прощаться. Сердце защемило. Поджав губы, девушка быстро покинула камеру, кивнула на прощание адвокату, показывая тем самым, что не собирается с ним общаться, и помчалась в ФЭС. Да, Воробейников – убийца, но перед законом все равны. А значит, если есть другие преступники – они тоже должны понести наказание. Рогозина внимательно выслушала племянницу, велела Тихонову найти этого Валерия Львовича и отправила Шустова и Лисицына следить за Самсоновым. Скворцова сидела в ее кабинете, все еще переваривая разговор с Воробейниковым. - Я надеюсь, ты не собираешься его защищать? – осторожно спросила Галина Николаевна, заметив ее задумчивый вид. – Напомню, что он убил… - Преступник должен быть наказан, - быстро оборвала ее девушка и невозмутимо добавила: - Все преступники, ибо закон един для всех. Рогозина улыбнулась. Ольга смотрела на нее прямо и даже строго, словно отчитывая за что-то. Так всегда смотрел Слава, когда говорил о чем-то важном, значимом и… обычно тяжелом. Те же серо-голубые глаза… - Ты сейчас очень похожа на своего дядю, - не удержалась женщина, и губы племянницы дрогнули в полуулыбке. - Я его плохо помню, - призналась она, - но папа всегда говорил о нем с восхищением. - Они очень дружили, - кивнула Рогозина, чувствуя, как ностальгия подбирается к сердцу. – Как братья были… - Можно, Галина Николаевна? – в кабинет заглянул Тихонов, возвращая дам к реальности. – Я тут интересные вещи накопал про нашего адвоката, ну, того, который Самсонов, - он подошел к начальству и протянул папку с документами. – Оказывается, он единственный сын Гаврилова Степана Петровича, одного из тех трех юристов, которые присвоили себе авторство. Но и это еще не все – Оксана сделала несколько разных запросов и получила ответ, что этот самый Степан Петрович практически при смерти. У него рак в терминальной стадии, и врачи не дают ему больше пары месяцев. - А это значит, что Самсонова не подкупили, - встряла Ольга, - у него шкурный интерес посадить Артема, Люду и Елену! - Верно, - кивнула Рогозина. – Тогда часть наследства достается его отцу, тот через месяц-другой умирает, и Самсонову достается хороший куш. - Слушайте, а если он двух других старичков решит того этого? – осенило вдруг Ивана. – Ну, чтобы его отцу все Коровинское имущество перешло? - А этого мы ему не позволим, - решительно ответила полковник. – Кто такой Валерий Львович - пробили? - Да, это второй из этой троицы – Перов. И третий у нас – Лысков Илья Егорович. - Значит так, найди Соколову и Майского – пусть едут наблюдать за Лысковым, - распорядилась Рогозина, - а Котова с Гороховой отправь к Гаврилову. Таким образом, у нас все будут под присмотром до передачи документов Перову. Если, конечно, эта передача – не хитрый трюк Самсонова, чтобы избавиться от одного из претендентов на наследство. Расчет оказался верным: на встрече, состоявшейся на пустынной окраине города, чтобы якобы никто не увидел, при передаче заветной папки адвокат попытался убить Валерия Львовича, но Лисицын и Шустов успели помешать ему. Сковав наручниками обоих юристов, оперативники доставили их в ФЭС. Получив доказательства, что книга написана Воробейниковым, Рогозина велела остальным экспертам задержать Гаврилова и Лыскова. Степан Петрович знал о своем диагнозе, поэтому, увидев, что свобода ему больше не светит, охотно поведал на допросе, как все было, потопив тем самым своих подельников. Оказалось, незадолго до смерти профессор умудрился поссориться со своими коллегами по Совету и пообещал отомстить. Стоя одной ногой в гробу, Коровину было уже все равно, что пострадает его репутация, если Воробейников докопается до истины, а вот остальной троице он сможет насолить этим конкретно. - Гаденьким человечишкой был этот Михаил Анатольевич, - скривился Шустов. - А казался таким уважаемым господином, - хмыкнул Майский, покачав головой. - Ну что, коллеги, - улыбнулась Рогозина, любуясь своей дружной командой, когда преступников отправили по камерам. – Круг замкнулся. Дело МГЮА можно считать полностью раскрытым! - Ура! – не сдержался Тихонов, коллектив рассмеялся. Телефонный звонок нарушил общее веселье. - Это мой, извините, - смутилась Скворцова. – Номер незнакомый… Алло… - Оля? - Да, - девушка похолодела, узнав голос. - Мне разрешили позвонить, у меня всего одна минута, - быстро произнес человек на другом конце провода. – Я просто хотел сказать спасибо. Я знаю, что их всех арестовали и… - Да… не за что, - Ольга не знала, что ответить. Закон есть закон, она-то тут причем? - Есть за что, - выдохнул собеседник, - и ты знаешь … Тот конверт, - он помялся, - там было приглашение на свидание. Если бы я позвал тебя, глядя в глаза, ты бы точно отказалась, а так… я думал, что у меня есть шанс… Теперь ты знаешь все. Скворцова застыла на стуле, не зная, как реагировать, но в ту же секунду раздались короткие гудки, и девушка поняла, что он прекрасно знал ее ответ. И просто не хотел его слышать. - Что-то случилось? – забеспокоилась Рогозина, увидев, как побледнела племянница. - Нет, ничего, - постепенно приходила в себя Ольга, обводя взглядом присутствующих. – Это Воробейников, - выдохнула она, - звонил поблагодарить, что всех поймали… Люди, такие люди… - девушка встала. – Галина Николаевна, я, пожалуй, поеду… - Не к нему, надеюсь? – встревоженный вопрос полковника настиг Скворцову уже у дверей. Девушка резко обернулась, возмущение полыхало во взгляде. - Люди, такие люди… - повторила она, покачав головой, и, бросив напоследок: - Всего хорошего, - вышла из кабинета. В помещении повисла секундная пауза, поэтому Котов так хорошо услышал, как хмыкнула сидящая рядом напарница. Горохова ничего не сказала, но, посмотрев на девушку, Костя и сам все понял. Ей не нравилась Скворцова, причем исключительно тем, что он постоянно их сравнивал. Котов вспомнил разговор в буфете, когда на его комментарий о племяннице полковника лейтенант усмехнулась: - Да видела я твою Скворцову – столкнулись с ней тут… Ничего особенного. Не понимаю, почему ты меня все время с ней равняешь, да еще не в мою пользу. Она просто женщина и все. Ну, хорошо, юрист. Ни погон, ни, извини меня, молодости. Она ж даже не скрывает свой возраст. Сколько ей? Тридцатник, небось, уже? В общем… - она многозначительно замолчала, поднося кружку ко рту. Наконец-то смогла выплеснуть свое раздражение. А Костя тогда лишь улыбнулся. - Она не просто женщина, она – моя любимая женщина. И ты не моложе ее – ты юнее. Зеленее, понимаешь? – увидев, как вытянулось лицо Гороховой, он тут же спохватился: - Для меня. Ты девочка, маленькая еще, хоть и лейтенант. А ей больше тридцати. И да, она не скрывает свой возраст – у нее просто нет этого комплекса. Как и многих других. И ей не нужны погоны, чтобы быть… Она просто есть. И все. И в этом все. Я не знаю, как тебе объяснить, ты не поймешь, - вздохнул мужчина. - Ну, конечно, я же маленькая и глупенькая, - язвительно отозвалась девушка. – Куда уж мне! - Да нет, Оль, - он попытался смягчить свои слова. – Просто ты – это не она. - Какое потрясающее наблюдение! – Горохова со стуком поставила свою кружку на стол. – Какое оригинальное, я бы сказала! Очень хорошо, что ты наконец понял. Может, теперь прекратишь постоянно меня с ней сравнивать? – зло бросила Ольга, выходя из буфета. И вот сейчас, хоть тема была вроде как уже закрыта, Котов понимал, что в душе его напарница все равно недолюбливает Скворцову, и с этим уже ничего не поделаешь. - Кстати, а что теперь светит нашим старичкам? – полюбопытствовала Амелина, вырывая Костю из размышлений своим вопросом. - Статья 146 УК РФ, - ответила Рогозина. – Учитывая, что они воспользовались служебным положением, плюс группа лиц, плюс, вероятно, признают особо крупный размер – думаю, третий пункт: от двух до шести лет лишения свободы. Но полагаю, не все доживут до конца срока, учитывая состояние здоровья. - Слушайте, а почему этот адвокат – Самсонов, а не Гаврилов, как отец? – не поняла Антонова. – Внебрачный сын, что ли, какой-нибудь? - Отец Самсонова – известный юрист, - объяснил Иван. – Сын не хотел, чтобы их сравнивали, поэтому сменил фамилию на материнскую. Хотел заработать себе репутацию самостоятельно. - Да уж, - усмехнулась Соколова. – Вот и заработал. - На всю Россию прославится, - с улыбкой поддержал Лисицын. Коллеги засмеялись – когда дело доходило до логического конца, на душе сразу становилось легко и приятно.