ВС-3 "Круг замкнулся"

Котов методично занимался реализацией плана – наводил порядок в квартире и голове. Пока руки машинально собирали по комнате весь мусор, мозги складывали мозаику из вопросов, кто и зачем пытался убить Олю. Вернее, из ответов. Для Кости было очевидно, что здесь мотив скорее личный, чем какой-то другой. Девушку облили кислотой, но чтобы просто затруднить опознание, не нужно было стараться так. Когда мужчина позвонил в офис, чтобы узнать новости и поучаствовать в раскрытии преступления, Рогозина четко ему сказала, что это дело они доведут до ума без него. Костя усмехнулся – нашептали, небось, почему он в отпуск так внезапно ушел. Но спорить не стал – он сам, в личном порядке, докопается до истины. В конце концов, сегодня его последний выходной день, а в отпуске он волен делать все, что его душенька пожелает. Выяснив у Тихонова, где отдыхает Воробейников, Котов направился на свидание. У кого еще мог быть личный мотив? Может, он решил грохнуть Олю из ревности? Типа не доставайся ж ты никому? - Ба, какие люди! – насмешливо встретил его Артем, заходя в переговорную. – Чем обязан? - Оставьте нас, - попросил капитан, и сопровождавший преступника лейтенант послушно вышел. – Присаживайтесь, в ногах правды нет, - Костя сел за стол сам. - А я, может, не хочу с тобой разговаривать, - продолжал ехидничать арестант. - Что, стыдно, что снова вышла осечка? – Котов откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. - Какая осечка? – насторожился Воробейников. - Ну, как же, Артем Васильевич, - вежливо улыбнулся капитан. – Второй раз вы чужими руками пытаетесь убить Ольгу Сергеевну Скворцову… - Что? – заключенный брякнулся на стул, растеряв всю спесь, и вытаращенными глазами уставился на Костю. – Кто пытался ее убить? Что с Олей?! «Похоже, не притворяется», - мелькнула мысль, а вслух Котов произнес, с расстановкой, как бы нехотя: - Я думал, вы мне скажете, у кого такой зуб на Олю… - Что с ней?! Она жива?! – Воробейников подался вперед. - А ты мне сначала выложи все, как на исповеди, а потом я тебе отвечу, - зло рявкнул Костя, тоже подаваясь навстречу собеседнику, но тут же снова откинулся на спинку стула. - Я ничего не знаю, - глухо ответил Артем. – Я понятия не имею, что могло произойти. Ко мне приходил только адвокат Самсонов, но мы с ним даже о ней не говорили. Вы вообще уверены, что это связано с моим делом? Может, она еще какое-то вела, за что ей решили отомстить… - С твоим, - отрезал Котов, даже не сомневаясь в этом факте. – Так что думай, кто из твоих подельников приложил к этому руку. Подсказываю: та же кислота, которой вы с Липовой облили Цаплину и Орлова. Воробейников нахмурился, поджал губы, Костя явно видел, что в голове арестанта складывается картинка, которой он делиться не хочет. - Ты мне скажи, она жива? – спросил наконец мужчина. - Я тебе уже сказал: как только расскажешь мне все, я тебе сразу отвечу, - невозмутимо отозвался Котов. – Мы ж все равно найдем, кто это сделал, но так будет быстрее. Ну и тебе… плюсик в карму, - он улыбнулся. - Раз улыбаешься, значит, жива, - выдохнул Артем. - Слышь ты, умник! – капитан резко подался вперед, схватив того за рубашку. – Если я улыбаюсь, то лишь потому, что хорошо воспитан. Я – офицер, интеллигент в третьем поколении. Не в моих правилах вести себя иначе, но я ведь могу и отступить от правил… - он отпустил Воробейникова, выпрямляясь на стуле. Но Артем лишь покачал головой, заявив, что ничего не знает и идей на тему у него нет. Котов вызвал лейтенанта и покинул тюрьму, не обращая внимания на доносящиеся вслед вопросы Воробейникова, жива ли Скворцова. Что ж, информацию он не получил, но теперь клиент должен задергаться и связаться, с кем нужно, чтобы узнать, чем все закончилось. - Лично мне докладывать будешь обо всех его звонках и встречах, понял? – жестко скомандовал он пареньку в форме, протягивая визитку. - Так точно, товарищ капитан, - вытянулся тот по струнке. И уже через полчаса Костя узнал, что заключенный Воробейников звонил своему адвокату. Котов дождался, когда Самсонов приедет на свидание с заключенным, чтобы проследить потом за ним. Каково же было его удивление, когда адвокат вырулил к дому бывшей жены своего клиента. Черт! Как же он сразу-то на нее не подумал? Липова сидит, остается только она. Капитан набрал номер Рогозиной. - Галина Николаевна, девушку убила Серова Елена, бывшая жена Воробейникова, - просто сообщил он. - Откуда ты знаешь? Доказательства? - Знаю, - спокойно ответил Котов. – Отправьте ребят к ней и проверьте хорошенько – будут доказательства. У нее сейчас Самсонов, адвокат Воробейникова. - Ты ездил к нему в тюрьму? – догадалась полковник. – Костя, я же сказала, что это дело мы ведем без тебя! - Свой отпуск я имею право проводить так, как мне хочется, - невозмутимо парировал мужчина. – До завтра, Галина Николаевна! Все, он сделал то, что должен был сделать. Ребята наверняка найдут у нее и улики, и отсутствие алиби. А там, глядишь, под давлением, она сама сознается, зачем ей это нужно было. Расслабившись, Котов уже достал пачку, но, открыв, обнаружил, что сигарет там нет. Странно. Когда он успел выкурить последнюю? И почему не выкинул пачку? Внезапно он вспомнил, как обещал всевышнему исправиться, бросить курить и быть паинькой, если труп окажется не Олин. Ну, что ж, можно считать, что товарищ сверху выполнил свою часть договора. Костя повертел пустой коробок в руках и выбросил его в первую попавшуюся на его пути урну. А это будет даже интересно попробовать – измениться. Для себя. Как говорила она. Почему-то в этот раз воспоминание о девушке вызвало улыбку. Что бы еще такого пообещать мирозданию, чтобы оно вернуло ему Олю? Когда эксперты приехали на квартиру Серовой, то застали хозяйку, старательно упаковывающую какие-то вещи в полиэтиленовый мешок для мусора. - Позвольте? – решительно протянула руку Соколова к пакету. – Так, посмотрим, что там у нас? – она вытащила куртку. – У нас тут куртка, причем мужская, причем… - она запнулась, присматриваясь, - с какими-то следами. - В общем, собирайтесь, Елена, поедем к нам, - кивнул Майский. - Но почему? Что случилось? – заволновалась та. – Я просто хотела выкинуть испорченную куртку, что в этом такого? - Убита девушка, - Юля умышленно не назвала имени. – Облита кислотой. - Той самой, что ваш бывший муж на пару со своей невестой сполоснули еще двоих, - подхватил Сергей. – Вот только они сидят, поэтому круг сужается. - Сотрудничество со следствием вам будет засчитано, - мило улыбнулась Соколова, приглашая опешившую хозяйку квартиры на выход. В лаборатории эксперты нашли на куртке потожировые Воробейникова, поверх которых остались следы Серовой. Отпечатков было три группы – Елены, Артема и Марии Шишковой. Так же на рукаве чернела маленькая дырочка – результат попадания кислоты на ткань. Когда Серова поняла, что отпираться бессмысленно, она расплакалась в допросной, проклиная своего бывшего мужа и всех его любовниц. - Когда он сказал, что ему для дела нужно развестись, чтобы охмурить внучку профессора, я согласилась, - рыдала она перед Рогозиной. – Когда он сказал, что они готовят свадьбу, которой никогда не будет, я промолчала. Но когда он стал соловьем заливаться про эту Скворцову, я не выдержала! Я ему во всем помогала, никогда не задавала лишних вопросов, все делала, как он говорил. - Зачем он охмурял Липову? - Чтобы подобраться к Коровину. - Зачем? Они же вроде и так неплохо ладили? - Внешне. А на самом деле у Артема зуб на профессора. Я не знаю, что между ними случилось, но тянется это еще с того времени, когда мы знакомы не были. Лет десять уже, наверное, может, больше. А тут выяснилось, что профессору умирать скоро. Артем говорил, что расскажет мне все позже, когда справедливость восторжествует, что сейчас я должна просто поверить ему на слово. - И вы поверили. - Я любила его! А он… скотина такая! Олечка там, Олечка сям… И красивая она, видите ли, и умная, и как он не ожидал снова ее увидеть, - Елена зло взглянула на полковника. – Вы бы видели его глаза, когда он о ней говорил! Я сразу поняла, что там что-то нечисто! - И решили ее убить? Серова помолчала, потом выдохнула, как сдулась, и тихо продолжила: - Он мне доверял, и я знала, что они с адвокатом готовят побег. Он должен был сбежать этой ночью как раз. Должен был отсидеться у меня какое-то время, потому что я была вне подозрений. Но я понимала, что он со мной не останется, потому что когда я предлагала ему уехать вместе подальше от всего этого, он на меня так посмотрел… - она запнулась. – Знаете, женщина всегда чувствует, когда мужчина к ней охладел. А тут еще Самсонов случайно упомянул, что Артем ходил к Скворцовой, когда его отпустили. Он не сказал зачем, но я поняла, кто у него теперь в фаворитах. - То есть вы решили убить Ольгу в куртке Артема на следующее утро после его побега, чтобы все подумали на него? – догадалась Рогозина. - Неплохо, правда? – самодовольно хмыкнула Елена. – Я надела его куртку, специально накинула капюшон и нацепила очки. Мне повезло, что она рано утром куда-то собралась – и ждать-то долго не пришлось. Она даже сообразить не успела, что к чему. Я ей врезала хорошенько, что она чувств лишилась, ну а потом… вы сами знаете… И выглядело очень логично: она поспособствовала его аресту – он сбежал и отомстил. - Но он не сбежал, - констатировала Галина Николаевна. - Я не знаю, что у них пошло не так, - процедила сквозь зубы Серова. – Я не знала, что план изменился. Самсонов приехал ко мне прямо перед вашими экспертами, сказал, что все отменилось, и я поняла, что дело – дрянь… Как вы так быстро меня вычислили? Я же позаботилась о том, чтобы не оставить следов и чтобы меня никто не видел! - Это наша работа, - просто ответила Рогозина, собирая документы в папку. Лейтенант увел заключенную, полковник вернулась к себе в кабинет. - Вы ей не сказали, что она ошиблась с жертвой, - заметила Соколова, наблюдавшая весь допрос из Зазеркалья. - Пусть пока думают, что убита Оля, - ответила Галина Николаевна. – Нам не за что прижать Самсонова, хотя очевидно, что он соучастник, а не просто коллега Воробейникова. - Слушайте, а ведь получается, что даже жене своей он не доверял до конца, - поделился мыслью Майский. – Она же тоже не в курсе, что за дело было такое у Артема к профессору. - Я полагаю, что это давнее дело связано как раз с книгами, которые он собирал, - высказался Лисицын. - Кстати, а какого года выпуска эта книга? – нахмурилась Рогозина, не понимая, как раньше она об этом не подумала. - Две тысячи третьего, - отозвался Тихонов. – Ольга была первой, кто ее получил. Потом еще девять человек, по одному в год. Всего десять подписанных экземпляров, хотя так-то их вышло гораздо больше. Повторных тиражей не было. - Знаете что… - полковник задумалась. – Найдите мне все на эту книгу: статьи в прессе, мнения коллег, отзывы, рецензии – все, что есть. И чем занимался Воробейников, пока профессор писал книгу. Что было между ними тогда? - У вас какая-то версия появилась, Галина Николаевна? – осторожно поинтересовался Шустов. - Я думаю, что если что-то и спрятано в этих книгах, то оно должно было случиться тогда, в то время. - Вопрос, почему для Воробейникова это стало важно только сейчас? – хмыкнул Круглов. – Чего он ждал десять лет? Пока профессор умрет? - Как вариант, случилось что-то, о чем он не знал, - предположила Амелина, - а перед смертью Коровин ему рассказал. - Хитро больно, - дернул головой Майский. - Поэтому надо искать все, что было в две тысячи третьем, а лучше и втором тоже, годах. Все, что связано с работой и личной жизнью профессора и Артема, - заявила Рогозина. - Все понятно, Галина Николаевна, - вздохнул Тихонов, прикидывая объем работ. Вторник у Котова не задался с самого утра, вернее, с ночи, в которой ему беспощадно снилась Скворцова. Веселая, улыбающаяся, Ольга спокойно гуляла с ним по парку, болтая обо всем на свете, как тогда, в Салоу, и он чувствовал себя самым счастливым человеком во Вселенной. А потом они шли к нему пить чай, и Косте удавалось поймать ее на жестах и взглядах, увидеть ее смущение и неожиданную нервозность. И он уже ликовал в душе, что у него есть шанс, вот только потом… звенел будильник, напоминая, что пора вставать и топать на работу. И осознавать, что Оля за несколько тысяч километров. В это утро топать пришлось практически в буквальном смысле. За несколько кварталов до офиса Котов умудрился проколоть колесо. Рогозину он, конечно, предупредил, что опоздает на летучку, но настроение от инцидента испортилось еще больше. Когда капитан появился в конторе, совещание уже закончилось, оперативников нигде не было видно, Рогозиной – тоже. Костя направился в лабораторию. - Привет труженикам пробирки и микроскопа, - переступил он порог. – А где все? - Разъехались, - брякнул Тихонов и, щелкнув парой клавиш, повернулся к вошедшему. – Привет. Дел у нас сегодня сразу три, так что всем нашлась работа. Тебя ждали как раз… - он замялся и посмотрел на Оксану, та вздохнула. - Даже хорошо, наверное, что ты опоздал – хоть будет время предупредить. - О чем? – напрягся Котов. - У нас новый стажер, вернее, стажерка, - развела руками Амелина и, увидев, как он замер на месте, тут же поспешила добавить: - Нет, Кость. В этот раз это старший лейтенант Горохова. Вот только… - Только что? - Зовут ее Ольга Сергеевна, - мрачно выдал Иван. – И работает она с тобой в паре. Рогозина ее в морг повела – с Валей знакомиться, потом должны сюда прийти. Извини. Котов стоял, молча переводя взгляд с одного на другого. - Вы это сейчас серьезно? – наконец, произнес он. - Вполне, - кивнула Оксана. – Видимо, Галина Николаевна решила, что клин клином… Извини. - Ваня, ты распечатал адрес, который… Извините… Костя обернулся – в лабораторию с явным вопросом на устах вошла незнакомая девушка. Невысокая, темненькая, с пронзительным взглядом светлых глаз, макияж по полной программе, какой-то грубый голос для девушки – курит? – и еще эти брови… Кого-то она ему напоминала, но Котов не мог понять кого. - Знакомься, Оль, - поспешил вмешаться Тихонов, рассекая затянувшуюся паузу, - капитан Котов, - указал он рукой на мужчину, - Константин Сергеевич. Твой напарник. - Очень приятно, - серьезно ответила девушка. – Старший лейтенант Горохова, Ольга Сергеевна, - она чуть улыбнулась. – У нас с вами отчества одинаковые, - и тут же спохватилась: - Можно просто Оля. - Взаимно, можно просто Костя, - машинально ответил он. Отчества одинаковые… С ней у него отчества одинаковые, а не с тобой. Черт! Это ж теперь как-то работать надо вместе… - Нам с вами сегодня досталось дело об убийстве невесты, - докладывала меж тем Горохова старшему по званию. – Нужно ехать на место преступления, опрашивать свидетелей… Ваня должен был распечатать адрес. Тихонов молча протянул документ. - Нужно, значит, поехали, - перехватил бумагу Котов, бросая быстрый взгляд на буквы, затем поднял голову и посмотрел на девушку. – И давай на ты. Пойдем, - он пропустил ее вперед, а сам, выходя, обернулся на лаборантов, провожавших его встревоженным взглядом. – Нормально все, - бросил Костя, уголки губ дернулись в улыбке. - Мда-а… - протянула Амелина, когда оперативники скрылись с поля зрения. – Вот это я понимаю – шоковая терапия… - Врагу не пожелаешь, - согласно откликнулся Иван. – Кстати, у нас когда следующее занятие по бильярду? – он хитро посмотрел на коллегу. - Когда Рогозина отпустит! – отшутилась та, указывая на объем работ и отворачиваясь к монитору, чтобы Тихонов не увидел ее довольную улыбку. - Значит, сегодня, - уверенно заключил программист, и Оксана не удержалась: - Я смотрю, ты вошел во вкус? – она бросила на него быстрый взгляд, делая вид, что просто поддерживает беседу между делом. - Смотря в какой, - губы Ивана растянулись в лукавой улыбке. Амелина предпочла промолчать – уж больно двусмысленно прозвучал ответ. Или просто тот злосчастный поцелуй никак не выветрится из ее памяти? Котов и Горохова прибыли в свадебный салон, где и скончалась девушка, прямо во время примерки белого платья. Костя достал фотоаппарат, Ольга – пакеты для сбора улик. - Нда, вечер перестает быть томным… - пробубнил капитан себе под нос, глядя на совсем юную невесту, отбывшую в мир иной. - Вообще-то у нас день еще, - хмыкнула Горохова, стрельнув в него недобрым взглядом. Котов уже открыл рот, чтобы удивиться, но потом тряхнул головой и задумчиво улыбнулся. - Вообще-то это цитата, - наконец, произнес он, в его голосе сквозило разочарование. Не та Оля рядом с ним, не та. - Да? – дернула бровью девушка. – И откуда же? Кого же она ему напоминает? На кого-то так похожа, но вот на кого? - «Москва слезам не верит», - просто ответил Костя, продолжая фотографировать. - А, - коротко отозвалась она и, словно оправдываясь, добавила: - На работе я привыкла заниматься работой, - она встала и пошла убирать вещественные доказательства в чемоданчик. - Да-да, конечно, - машинально пробормотал Котов, не став спорить. А она могла совмещать. Для нее не составляло труда быстро переключаться с одного на другое, не теряя при этом нити ни здесь, ни там. Черт! Что ж он постоянно их сравнивает? - Я пойду с матерью убитой поговорю, - вырвала его из раздумий Горохова. - Иди, - кивнул мужчина. Девушка выпрямилась и вышла из помещения. Сыч! Точно, она похожа на сыча с этим строгим, почти сердитым выражением лица. А может, на коршуна – есть что-то хищное в ее взгляде, как будто ты для нее – добыча и сейчас она тебя порвет на тысячу лоскутков. Котов наблюдал за напарницей весь день – Ольга говорила лишь по существу, серьезно вела расследование, отрабатывала версии, вела допрос, отчитывалась о результатах… На работе она привыкла заниматься работой. Строгий лейтенант Горохова. Как учительница у непослушного класса – того и гляди пригрозит указкой. Домой возвращаться было тошно и нетерпеливо одновременно. Садомазохизм какой-то, - мелькнула мысль. А все потому, что накануне Костя открыл книжку, которую забыла у него Скворцова, и обнаружил там подчеркнутые и отмеченные галочкой фразы. Теперь же ему хотелось узнать, что именно она выделила в тексте. Котов потянулся за своим томом, где пьеса была переведена на русский язык, и стал по номеру актов и сцен искать нужный кусок. Обнаружив искомый отрывок, мужчина невольно улыбнулся – ему тоже нравился этот монолог героя. - Не делай из любви религии. Зачем? * – вслух прочитал он выделенную Олей фразу и задумался. Затем усмехнулся: – Все-то ты знаешь, товарищ старший стажер… - он сравнил следующую строчку оригинала с переводом: - Тебе невольно зло я принесу с собой… * А вот это странно. Какое зло? Что она хотела этим сказать? Она эту фразу на себя примеряла или ей просто понравился текст? Очень захотелось спросить, но Костя сдержал порыв набрать ее номер. Она ясно сказала, что это «совсем все», и он не будет вести себя как подросток, не станет унижаться. Нет, значит, нет. Зарубить себе на носу. Вот только по ночам она продолжала терзать его измученный разум, приходя во сне радостная, смеющаяся. Как настоящая. И покидающая его утром на самом интересном моменте.