ВС-3 "Круг замкнулся"

- Ну что, есть что-то? – Тихонов наклонился к Амелиной, но та разочаровано помотала головой. - Никаких заявлений о краже в нужный нам период с нужными нам параметрами, - она задумалась. – Вот смотри. Представь, что к тебе кто-то влез, все верх дном перевернул, но… ничего не взял. Ты будешь заявлять? - Нет, конечно, - пожал плечами Иван. – У меня даже заявление не возьмут – ничего ж не украдено. - То-то и оно! У нас основная проблема в том, что мы не знаем, что искать. Судя по всему, это не деньги и не что-то ценное. Это что-то такое, что… - …если оно пропадет, ты не заметишь, - медленно закончил он ее мысль. Их взгляды встретились. - Пропажу чего можно не заметить? – сузила глаза Амелина. – И это что-то должно быть женского рода. Одежда? Посуда? Обувь? - Так можно гадать долго, - вздохнул Иван. – И никакой зацепки. Скворцову надо пытать! Она у нас из МГЮА. Должно что-то быть оттуда! - Но она же уже сказала, что не знает. И потом, когда она выпустилась-то! - Давно, - пробормотал Тихонов. – Ладно, давай попробуем с фотороботами разобраться. Держи тебе от Чапкина, а я займусь тем, что от Синицына. - Слушай, а они не сильно похожи между собой, - заметила Оксана. - Это-то и плохо. - Почему? - Потому что либо этот перец хорошо маскировался, чтобы его никто потом не узнал, либо эти двое были под кайфом и к каждому пришел свой глюк. Учитывая, чьи они друзья… - Либо и то, и другое, - подытожила Амелина. - Еще лучше, - пробурчал Иван. Аппаратура зажужжала, сканируя изображение. На несколько минут в лаборатории повисла тишина. - У меня пусто, - первой нарушила ее Оксана. - И у меня, - мрачно отозвался программист. – Ни у нас, ни у федералов. Черт! Что ж за дело такое! Третий день топчемся на месте! - Ну, почему сразу на месте. Продвигаемся, - попыталась вселить оптимизм девушка. – Просто как-то… медленно. - Очень медленно, - буркнул Тихонов. Он не любил такой темп работы. Нехотя взяв телефон, он сообщил Рогозиной, что с нарисованными физиономиями глухо. Та велела объявить в розыск обе ориентировки. Соколова стояла посреди комнаты, хмуря лоб. - Костя, ты уверен, что у нас не будет перевеса? – озвучила она свои сомнения. – Мы столько набрали, что… - Сейчас проверим, - Лисицын с трудом застегнул чемодан и поднял его, прикидывая, на сколько он может потянуть. – Нет, не думаю. По крайней мере, мой в двадцатку должен уложиться. Ты свой собрала? - Нет еще, но мне осталось чуть-чуть. И мне кажется, что мой будет тяжелее, - она взяла чемодан жениха и, охнув, снова поставила его на пол. - Ну вот что ты делаешь, женщина? – укорил ее Костя, качая головой. Юля виновато улыбнулась и прошмыгнула мимо него - упаковывать последние вещи. Она слышала, что зазвонил телефон, до нее донесся голос Лисицына, сначала ровный, потом веселый и… нежный. Как ей показалось. Кто это там у нас? Захлопнув крышку чемодана, она вышла к мужчине. - Кто звонил? – поинтересовалась девушка, глядя на его сияющую физиономию. - Аня, - ответил он, наблюдая, как она вся подтягивается, делая стойку. – Предложила отвезти нас завтра в аэропорт. - И ты что же? – из Соколовой полезло ехидство. - Согласился, - с вызовом ответил Костя, понимая, что оставить до Москвы тему не получится. Ну и пусть. Зато разберутся раз и навсегда. Дай бог. - Понятно, - поджала она губы и развернулась, чтобы уйти. - Юль! - Что? – девушка посмотрела на Лисицына широко раскрытыми глазами с тем же вызовом в них, который секунду назад продемонстрировал ей он. - Если бы можно было бы убивать взглядом, я был бы уже трупом. Соколова молчала, Костя вздохнул. - Аня сказала, что завтра с утра едет в Аликанте, что ей будет по пути нас подбросить. К тому же ее об этом попросила Оля. - Так я же ничего не сказала, товарищ майор, - прозвенела Юля, сложив руки на груди. - Как будто надо, чтобы говорила, - усмехнулся Лисицын. – У тебя и так на лице все написано. - Да-а? И что же там написано? – ей бы по идее успокоиться, но самодовольная физиономия жениха лишь больше распаляла девушку. - Что ты ревнуешь, - спокойно ответил он. - Я?! – тут же рявкнула Соколова, но потом вдруг широко улыбнулась: - А у меня есть повод? Лисица! Рыжая хитрая лисица! Ох, как ей пойдет его фамилия! - Нет у тебя повода, - выдохнул Костя. – И ты прекрасно это знаешь. Я могу разговаривать с кем угодно и улыбаться кому угодно, но замуж я позвал тебя, не так ли? - Так ли, - все с той же улыбкой она подошла к нему вплотную и стряхнула невидимую пылинку с плеча. - А ты ведешь себя так, словно вот-вот убьешь за взгляд в сторону, - продолжал Лисицын, следя за ее движениями. Кто знает, что у девушки на уме, когда она в таком настроении. - А вы и дальше повода не давайте, товарищ майор, - наклонилась Юля к его уху, - тогда и я не буду помышлять об убийстве. Он расхохотался и обнял невесту, крепко прижимая к себе. - Какая ж ты у меня… - Какая? - Ревнивая. Но мне нравится, - поспешил заверить Костя и быстро добавил: - Если в меру. - Все в ваших руках, товарищ майор, - лукаво прощебетала Юля, и он довольно провел ладонью по ее спине. - Да, все в моих руках. Соколова тут же вынырнула и деловито заявила, что еще не до конца собрала чемодан и вообще – время обеда. Настоящего, а не того, что светится в его глазах. Мол, нечего тут устраивать. Скворцова спряталась в женском туалете и оперлась о стенку. Дожили! И пойти-то некуда. В лаборатории Тихонов с Амелиной, дай бог, чтобы помирились, а то она уже успела с утра испортить Ванечке всю малину. В морге Валя сразу поймет, что что-то случилось и начнет приставать с расспросами, а ей так не хотелось сейчас ни с кем говорить. В переговорную, как и в буфет, не ровен час, зайдет Котов… Котов. Ольга вздохнула. Зачем он так с ней? Ревность взыграла? На пустом месте? Неужели он такой же как все, неужели она в нем ошиблась? Девушка провела ладонью по лбу. Ей так непросто было забыть все то, что случилось в Салоу, а Костя своей фразой разбередил старые раны. В голове один за другим понеслись воспоминания о тех жутких моментах, когда она уже решила, что завтрашний день ей не застать. Скворцова вспомнила, как она первый раз увидела Котова, как он ее ударил, как она пришла в себя в его машине, а потом… Пожалуй, это были самые страшные минуты в ее жизни. Такие, о которых хотелось забыть навсегда. И порой ей казалось, что у нее получается. Он же сам ей в этом помог. Сознательно или нет, но помог. Девушка подошла к раковине и, включив воду, ополоснула лицо. Как же легко и просто было в последний день в Салоу. Как же сложно все становилось сейчас. Какие-то странные чувства роились у нее в душе. Отношения с Костей складывались как в дурной сказке: то бьет, то спасает, то смешит, то ранит. Зачем он сказал ей эту фразу про Кулькова? И что он хотел ею сказать? Что она не умеет выбирать себе друзей? Что Кочетков тоже может оказаться преступником? Но это же смешно. Борис сразу вызвал в ней неприятные впечатления и воспоминания, скользкий он был какой-то, мутный. А Макс… ну это же Макс! Ольга невольно улыбнулась. Как был добрым тюфяком, так им и остался. Разве что мышцы накачал. Или Костя намекал на то, что когда-то давно у нее были отношения с Борисом? И теперь он решил, что с Максом ее тоже связывает не просто дружба? Так все же ревность? Или он имел в виду, что тогда она доверчиво согласилась на встречу с Кульковым и потом ее пришлось спасать? То есть в этот раз из-за ее опрометчивых встреч ему снова придется рисковать, чтобы она была жива-здорова? Как бы то ни было, внутри было гадко, и девушка сама не могла толком понять почему. Однако до конца дня в туалете не просидишь, да и дамы могут войти в любой момент и заметить. Скворцова сделала глубокий вдох и вышла в коридор. Буквально через несколько шагов девушка столкнулась с Котовым. - Вот ты где, - ей показалось, что он сказал это с облегчением. – А я тебя везде ищу… - Зачем? - Поговорить. - Уже поговорили, нет? – усмехнулась Ольга. - Вот поговорить о том, о чем поговорили, - Костя попытался улыбнуться, и она кивнула, заметив его виноватый взгляд. – Ты прости меня, пожалуйста, за то, что я тебе там сказал. Ты абсолютно права – ты знаешь, что делаешь. Я просто… не знаю, что на меня нашло. Понимаешь, я вдруг так четко вспомнил все то, что было в Испании, - он помолчал, собираясь с мыслями. – На какую-то долю секунды я представил, что это может повториться, ну, что ты вот так пойдешь на встречу с каким-нибудь старым другом и… не вернешься потом. - Костя, это другое, - Скворцова вздохнула. – Макс не Борис. Он такой… тихий, заботливый, добрый… Я не верю, что он в принципе способен на участие в каких-то криминальных разборках. - Ну, я же не знаю, какой он, - Котову стоило большого труда сдерживаться, слушая эпитеты, которыми девушка награждала своего друга. Заботливый он, видите ли! Добрый! – К тому же, работа приучила меня, что верить до конца никому нельзя. - Наверное, в этом и разница, - Ольга старалась говорить мягко. – Я хочу верить, что можно. Подумать плохо о людях я успею всегда. - Только как бы не случилось так, что подумать уже не успеешь, - брякнул он. – Извини. - Пусть так, - улыбнулась она, поймав его мысль. – Это лучше, чем постоянно всех в чем-то подозревать. - Да-а, - протянул Котов. – Видимо, работа в органах портит людей. Сразу видно, что ты из другого мира. - Из того же самого, - ее улыбка стала шире. – Я дважды юрист, если тебе будет угодно, и презумпцию невиновности никто не отменял. Вот когда будут факты, улики, доказательства, тогда и посмотрим, - девушка замолчала. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. - Простишь? – наконец вымолвил капитан и буквально наступил себе на горло: - Мне бы не хотелось, чтобы наша дружба вот так оборвалась, - выдавил он как можно серьезнее и правдивее. Дружба? Скворцова мысленно улыбнулась, но внешне не подала виду – просто кивнула, сказав: - Было бы глупо портить отношения из-за недопонимания. Надеюсь, что этого больше не повторится. - И я надеюсь, - выдохнул он и все же добавил: - Знаешь, мне там тоже нелегко пришлось. Да, это моя работа, но одно дело бить всяких уродов, а другое дело… - Котов замолчал. - Я понимаю, Костя, - Ольга положила ему руку на плечо, желая приободрить и не подозревая, как действует на мужчину это прикосновение. – Давай больше не будем об этом, хорошо? Она облегченно вздохнула. Так вот в чем дело: он просто вспомнил все то, что ему пришлось сделать, чтобы ее спасти. Ему тоже тогда досталось. Психологически. Девушка помнила, как он избегал ее поначалу, слишком много курил, потом принес крем от синяков. С одной стороны, понимаешь, что сделал, как надо, а с другой… почему, черт возьми, это «надо» должно быть вот так?! И как после этого не чувствовать себя виноватым? - Хорошо, - Костя снова попытался улыбнуться. - Если тебе станет легче, я считаю, что ты дважды спас мне жизнь – тогда в Салоу и здесь в вечер ограбления, - Ольга улыбнулась. – И не важно как. Важно, что спас, - она заглянула Котову в глаза, ей очень хотелось успокоить его, чтобы они оба смогли, наконец, оставить эту тему в прошлом. Ее взгляд. И рука на плече. Какая, к чертям, дружба?! Но он послушно кивнул и улыбнулся в ответ. Полковник посмотрела на часы и поджала губы. - Уж полночь близится… - пробормотала она невольно. - А Герман тут как тут!* – расплылся в довольной улыбке вошедший Майский. Рогозина тоже улыбнулась. Сохранять чувство юмора в непростых ситуациях, когда ничего не клеится и усталость пригибает к земле, было чуть ли не обязательным пунктом в характеристике ее сотрудников. - Узнал что-нибудь интересное? – спросила она и пояснила: - Сияешь как! - Значит, смотри, что выходит, - Сергей плюхнулся на стул и с наслаждением вытянул ноги. – Липова сказала, что Коровин действительно их дед, что раньше она об этом не упомянула, потому что ее не спрашивали. По завещанию Людмиле и Олегу отходит квартира Коровина, а это трешка в сталинке в центре Москвы, и дача по Новорижскому шоссе. Липова говорит, что после смерти родителей они переехали жить к деду, а родительскую квартиру сдавали. Людмила сама работает, а вот братец ее, похоже, был вечным студентом. Он пошел в аспирантуру, решил посвятить себя науке, ну и всякое такое. Нигде не работал, в общем. Людмила говорит, что на этой почве они с дедом часто ссорились, пока месяц назад Олег не переехал в общагу при Институте. Говорит, что даже перед смертью не помирились. Такие дела… - В общагу, говоришь, переехал? – задумалась Галина Николаевна. – Так, сейчас уже поздно, а завтра с утра давай езжай туда и пообщайся с народом. Кто-то что-то должен знать. - Хорошо, Галь, навещу наше интеллектуальное будущее, - кивнул майор. - Да, и возьми в лаборатории фотороботы его таинственного знакомого – вдруг кто-то опознает, потому что в базах ребята найти не могут. - Добро, пойду прям сейчас и заберу. Попрощавшись с начальством, Майский отправился в лабораторию, где Амелина с Тихоновым уже собирались на выход. - Эй, орлы, у вас тут, говорят, фоторобот есть, - вместо приветствия бодро гаркнул он. - Целых два, тебе какой? – со смешком отозвалась Оксана, снимая рабочий халат. - Мне оба – в тесноте, да не в обиде. Тихонов протянул ему два листа бумаги. Сергей вгляделся сначала в один портрет, потом в другой. - Слушайте, а вы уверены, что это один чел? – недоуменно посмотрел он на лаборантов. - Мы – нет, - улыбнулся Иван, - но друзья Липова говорят, что один. - Ты не забывай, что они тоже наркотиками баловались, - напомнила Амелина. - Да… - Майский свернул фотороботы рулоном. - Пойдем уже, а то опоздаем, - дернул девушку за рукав Тихонов. - Куда это? – хитро взглянул на обоих Сергей. - Не ваше дело, товарищ майор, - быстро ответил программист. – Вы себе компанию уже взяли на вечер, вот и идите. Майский усмехнулся, но промолчал. Фыркнув в сторону мужчин, Оксана вышла из лаборатории и застучала каблучками по коридору. Иван состроил Сергею гримасу и побежал догонять блондинку. Ольга заглянула в морг, чтобы узнать, когда Валя собирается идти домой. Рабочий день закончился, а Антонова до сих пор не покидала свои прохладные пенаты. Уже даже Рогозина ушла, попрощавшись с ребятами. - Валь, а мы домой не идем? – улыбнулась Скворцова, просовывая голову внутрь. - Дай мне полчасика, ладно? Я хочу еще раз осмотреть нашего бомжа, вдруг что-то новое найду свежим глазом. Или ты устала уже? - Нет-нет, за меня не беспокойся, - тут же замахала руками девушка. – Я тогда в буфете буду. - Хорошо, - с улыбкой отозвалась Валя, и Ольга кивнула, чувствуя вибрацию мобильника в кармане. - Да, привет, Макс, - она пошла по коридору в направлении буфета и через стеклянную перегородку увидела там Котова, наливающего себе кофе. – Сегодня? Да мы ж с тобой сегодня уже обедали, - Скворцова засмеялась. – Нет, я правда сегодня не могу. Во-первых, есть планы, а во-вторых, жутко устала, - она вошла в буфет и сразу же поймала на себе вопросительный взгляд Кости. – Давай в другой раз, ладно?.. Хорошо, счастливо! – девушка положила трубку на стол. - Макс, - и это было утверждение, а не вопрос. - Он, - просто кивнула Ольга и как ни в чем не бывало спросила: - А ты чего домой не идешь? - Я сегодня дежурный, - Котов улыбнулся. – Антонова, я так понимаю, не спешит? - Нет, хочет еще раз осмотреть труп Липова. - Тогда составишь мне компанию? Будешь кофе? Или чай? - Кофе, - согласилась Скворцова и засмеялась: - Учитывая, что Валя обещала устроить посиделки за чашечкой чая, лучше кофе, а то я долго не протяну. Костя поставил две кружки на стол и сел напротив нее. Разговор плавно перетекал с одних тем на другие, обходя острые углы в виде недавних событий и их личных отношений. В какой-то момент Ольге даже стало так же легко и свободно, как было в Испании перед его отлетом. А потом послышался шум и крики с проходной. - Что там случилось? – недоуменно посмотрела на Котова девушка. - Не знаю, - он сразу напрягся, - но я пойду гляну, а ты сиди здесь и не высовывайся. На всякий случай. Ольга неуверенно кивнула, провожая капитана взглядом. Когда Костя подошел к стойке ресепшна, то увидел уже знакомого молодого человека, едва державшегося на ногах и о чем-то спорящего с охранником. - Товарищ капитан, тут этот гражданин… - начал было тот. - Все нормально, - Котов жестом отпустил коллегу, оставшись наедине с гостем. – Макс, если я не ошибаюсь, - медленно проговорил он, окидывая того взглядом с ног до головы. - Не ошибаешься, - подтвердил Кочетков, от него разило алкоголем. – А вот я твоего имени не знаю. - Для тебя я капитан Котов, - строго ответил Костя. – Ты что здесь делаешь, да еще в такое время?.. И в таком виде… - Мне нужна Скворцова, - заплетающимся языком ответил тот. – Я знаю, что она тут. Я ждал в машине и видел, как все выходили. Так вот она не выходила! - Зачем она тебе? – Котов быстро глянул назад, желая, чтобы Оля не появлялась. - А это не твое дело! Ты ей кто? – попытался сфокусироваться на нем Макс, и неожиданно его словно осенило. – Подожди, так это она из-за тебя со мной ужинать не хочет? Ты же, я смотрю, тоже не ушел еще… - Макс! – Ольга замерла в коридоре, узнав в шатающемся мужчине своего однокурсника, затем быстрыми шагами направилась к ним. – Что ты тут делаешь? Да еще в таком виде? – изумилась девушка. Кажется, она никогда еще не видела Кочеткова в подобном состоянии. - Я же просил, чтобы ты не высовывалась, - негромко напомнил Костя. - Я услышала голос и узнала, потому вышла, - быстро ответила Скворцова, снова поворачиваясь к Максу. - Олечка, - расплылся тот в пьяной улыбке. – Я так рад тебя видеть, - он полез обниматься, но девушка пресекла его страстные порывы. – Ну, чего ты такая? – обиделся он как ребенок. – Нам же было хорошо вместе, а теперь ты меня игнорируешь? Девушка приложила ладонь ко лбу. О, боже! Только этого ей не хватало сегодня для полного счастья! Она только говорила Косте, что Макс не Борис, и вот тебе – пожалуйста. - Макс, ты слишком много выпил, - мягко начала она, но ему, казалось, не терпелось выговориться. - Да я трезв, что ты! Я поговорить с тобой хочу. Вот ты днем не дала мне сказать, а мне это очень важно, понимаешь? Я же все это время думал о тебе, вспоминал… А тут ты приезжаешь, но два раза уже отказываешься со мной ужинать. Почему? У тебя есть другой? Это вот этот… капитан Котов, - презрительно произнес он последние слова, и Ольга не выдержала. - Хватит! – резко ответила она и жестко продолжила: - Ты знаешь, что я терпеть не могу пьяных мужчин! Поэтому сейчас ты идешь домой и ложишься спать. А завтра, когда ты проспишься, мы поговорим. Если захочешь. - Стро-га-я, - протянул с улыбкой Макс и обратился вдруг к Косте: - Ты это запомни, - он пытался погрозить ему пальцем, но получилось лишь размахивание руками. – Она терпеть не может пьяных мужчин, да… У вас это давно? Служебный роман? - Макс, прекрати, - Скворцова даже смотреть боялась в сторону капитана. Позорище! - Нет, подожди, - Кочетков пытался отодвинуть ее в сторону. – Если он твой новый бойфренд, то я ему сейчас раскрою парочку секретов, - он фамильярно приобнял Котова за плечи. – Значит так, капитан, про пьяных я уже сказал. Теперь запомни, что она не любит, когда врут. Она, знаешь, такая чест-на-я… - Я запомню, - не стал перечить ему Костя, - только ты бы шел спать – поздно уже. - Нет, погоди, - с пьяным напором продолжал Макс. – Еще ты должен знать, что она любит творог. Это вот я сам сегодня только узнал – делюсь! – он забулькал хохотом. – А еще цветы ее любимые вот эти – ирисы. Фиолетовые с желтым, именно фиолетовые, не синие, понял, капитан? - Понял-понял, - Котов хотел было снова посоветовать незадачливому ухажеру пойти домой, но тот не дал ему сказать. - И еще никогда не дари ей духов – она ими не пользуется, - Кочетков неожиданно повернулся к Ольге. – Ведь не пользуешься, да? Ничего не изменилось? Скворцова молчала. Ей хотелось провалиться сквозь землю, глядя на этот фарс. - Макс, шел бы ты домой, - как маленькому повторял Костя, предполагая, как должна сейчас себя чувствовать Оля. - Пойду, - согласился наконец тот. – Но ты запомни, капитан, тебе такая девушка досталась. Мммм! – он блаженно закрыл глаза. - Я запомню-запомню, иди уже, - практически снял его с себя Котов. - Чао, голубки! – Кочетков, кривляясь, послал им воздушный поцелуй, и шатающейся походкой направился к выходу, запевая пьяным голосом: - И ты брошенной собакой с места на место, но в каждом углу холодно и тесно, ждешь поворота ключа в замке… ** - Прости, пожалуйста, - выдавила из себя Скворцова, не оборачиваясь, когда однокурсник исчез с поля зрения. - По-моему, извиняться за это должна не ты, - капитан положил ей руки сзади на плечи и почувствовал, как она вздрогнула. – Оль, перестань. Ну, набрался мужик, высказал, что у него там наболело. - Стыд и срам, - прошептала девушка, не шелохнувшись. Ох, ты ж господи! И откуда ты такая взялась? Костя не смог сдержать улыбку, пользуясь тем, что она стоит к нему спиной. - Стыдно должно быть ему, а не тебе, - прошептал Котов ей на ухо, обнимая за талию. Да, он бесстыдно распускал руки, удачно ловя момент, но это было выше его сил. Она стояла такая хрупкая, съежившаяся, как будто ее обидели. Хотя если посмотреть с этой стороны, то, пожалуй, да, можно сказать, что обидели. Очень хотелось защитить! К удивлению и радости Кости, Ольга не сбросила его руки, лишь незаметно стряхнула что-то со щеки кончиком пальца – то ли ресничку, то ли слезинку. Она расстроилась из-за этого Казановы недоделанного? - Ты чего? – растерялся он. – Ты плачешь что ли? - Злюсь, - вполголоса ответила девушка. – Вот почему люди не понимают по-хорошему? Десять раз скажешь, что просто друзья, – толку ноль. Только если гавкнешь, рявкнешь, ударишь – тогда да, начинают соображать, что говоришь серьезно. А если нет, то вроде как ты шутишь, - Котов нервно сглотнул, автоматически примерив на себя этот монолог. – Почему обязательно надо делать больно, чтобы получалось доходчиво? – она резко обернулась, разбивая тем самым объятия, но, поймав его несколько смущенный взгляд, тут же спохватилась: - Прости, - Скворцова выдохнула, закрыв глаза рукой. – И опять все шишки достаются тебе… - Ничего, - Костя улыбнулся. – Я привык. Зато я теперь знаю, что ты любишь и что ты не любишь, - попытался осветить он положительную сторону инцидента. - Да уж, очень ценная информация, - усмехнулась Ольга, открывая глаза. «Еще какая!» - чуть было не ляпнул он, но вовремя удержался. Ему тоже уже почти десять раз говорили о дружбе. - Так он правду сказал? Ну там про духи, цветы, творог… - Котову очень хотелось углубиться в тему. - Почти, - кивнула девушка, не почувствовав подвоха. – Просто творога нет в Испании, поэтому, когда я бываю в России, я отрываюсь по полной: сырники, сочники, колечки с творогом, запеканки, сырки и так далее. «Учтем», - подумал мужчина, жестом приглашая вернуться в буфет.