"Не разыщешь продотряда"

Махновцы въехали в село без особого шума – а чего тут шуметь, не Катеринослав же берем. Да и живем мы тут, ясно? А вот товарищей большевиков тут сроду не было, эсеры- были, анархисты - были, аж целая боевая группа, самостийники - бывают, а этих – не завезли. Ан нет, завелись, пришли за хлебом. Знов же все выгребут! Опанас коня останавливает, плеткой себе за спину показывает – ага, уже телегу нагрузили, да так на улице и оставили, не их ведь хлеб, нехай мокнет. А часового не оставили, то хорошо. Три хаты светятся, одна старостина. Петро, ты туда иди, заодно и проверишь, сколько там детей и чи все - твои. Тихонечко, шваечкой. Мыкола, ты направо. Гранату в окошко кинешь и тикать! А я к старосте пойду, бо знаю, что то за телега и что то за кобыла. Тут командир – писаришка штабной бывший, всегда отдельно от бойцов жрет. Скрипнула дверь тихонечко, да грохнуло в другом конце села. Были продотрядовцы, а стали - мясо рваное, мертвое, паскудное. Кровью стены в хате заляпаны, кишки из вспоротого живота дешевой мясницкой требухой выползают. Другой продотрядовец горло прошитое зажать пытается, алым булькает удивленно. Нна тебе по башке, аж хрупнуло. Нажрался? Больше не хочешь? И серомахой скалится Опанас на пороге старостиной хаты.