Дочурка

Дверь в мужскую спальню распахнулась и явила разведчикам Ирвина во всей своей красе. Все, так и оставаясь сидеть на полу, отдали честь. Посмотрев на него, они немного насторожились, и почувствовали, что что-то не так. А это "что-то не так" было в командире. Вообще, на нем должна была быть зимняя форма, вместо нее было то же одеяло, в котором он уезжал... - Я не привез форму, - почти радостно, без тени раскаяния произнес Смит. Разведчики повскакивали со своих мест, кто-то ругнулся. Послышался ропот, потом чье-то отчаянное "мы все умрем...", и с упреком дополнившее его "от какого-то холода...". - Зато, - командор отошел в сторону, открывая обзор на Ханджи с каким-то предметом в руках. - Роза, солнышко... "Не смей звать мою дочь солнышком" - пронеслось в голове Ривая. - ...я знаю, - продолжал Ирвин. - Что твой день рождения только через год, но все же... Предметом в руках у Ханджи, которую до этого загораживал Смит, оказался ребенок. Мальчик лет трех, белокурый, с голубыми глазами... Капрал пошатнулся и схватился за сердце. Прежде чем он почувствовал, как земля уходит из-под ног, в голове пронеслась мысль: "Какой инфаркт? Мне рано еще...". Последнее, что он слышал, было ирвинское: "Какой же ты эмоциональный" и жалобный писк: "Папа!" *** - Папа! Папа! Паа~па! Жалобный писк, который он слышал, перерос в требовательный голос. Роза дергала капрала за рукав. Настойчиво так дергала, как будто пыталась оторвать его вместе с рукой. - Ну хватит уже спать! - она прекратила издеваться над форменной курткой и скрестила ручки на груди, надув губки и обиженно косясь на Ривая. Тот с трудом разлепил глаза и сфокусировался на дочке. Сколько он так провалялся? Несколько минут? Час? День? Почему голова не болит? Не стукнулся при падении? Кто-то подхватил? А где Ирвин? И где этот пацан? От такого количества мыслей голова закружилась. Капрал сел на кровати и огляделся. Картина маслом, все по-прежнему: все сидят нахохлившиеся, кутаются в одеяла и сидят как можно ближе к огню. Ну, Ирвин, ну, зараза! Как он умудрился форму не привезти? Ривай со вздохом встал, потрепал Розу по голове и отправился в центр комнаты. Там, возле огня, сидела Петра и готовила обед. Роза, как только капрал отошел, залезла на его кровать, укуталась в теплое одеяло и легла животом на нагретое место, смешно раскинув руки в стороны. Капрал присел рядом с женой и приглушенно произнес: - Петра, нам нужно поговорить. Рал удивленно посмотрела на него, продолжая мешать что-то в кастрюле. - М? - Для начала: где Ирвин? И остальные из его группы? Петра перестала помешивать еду и уставилась на мужа. - Что, прости? - она отпустила половник и дотронулась ладонью до его лба. - Может, это от голода? Давай-ка после завтрака поговорим. Ты ведь со вчерашнего обеда ничего не ел. Петра уже собиралась встать, но капрал схватил ее за руку, усаживая обратно. - Ты не ответила на мой вопрос. - На задании твой Ирвин, не вернулся еще. С тобой точно все в порядке? Может, ты простудился? Лихорадка?.. Но Ривай уже не слушал встревоженных предположений Петры. Он не был болен, и это не от голода. Ему просто приснился сон. Да такой живой... *** Такой живой, что чем ближе был день, когда должна была вернуться группа Ирвина с формой, он все больше нервничал. Ну, как нервничал? Любой на его месте теребил бы шейный платок, ронял периодически чашку, которую держал не понять как, и все бы его переживания отражались на лице. Но капрал лишь пил чай. Литрами. Новобранцы замучились таскать воду и кипятить ее. - А ты не лопнешь? - поинтересовалась однажды Роза, склонив голову набок и получив от капрала фирменный взгляд. И вот этот день настал. Дверь в мужскую спальню распахнулась и явила разведчикам Ирвина. На нем красовалась новенькая теплая шинель, тяжелые зимние сапоги. За плечами висел рюкзак. За ним толпились офицеры в такой же одежде и держали в руках стопки зимней формы. Они сразу прошли к кроватям, скидывая эти стопки прямо на постель. Раздалось приглушенное верещание, и из-под тяжелых шинелей выползла Роза. Она давно облюбовала отцовскую кровать, где по утрам было очень тепло. И почти все утро она проводила именно там. - Вы меня чуть не убили! - возмущенно прокричала она. Большая часть ее тела, начиная от талии, все еще была под формой. Никто не отважился посмотреть в сторону Ривая, предпочитая побыстрее вызволить девочку из шинельного плена. - Разбираем, - произнесла Ханджи, похлопав по стопке с одеждой. - Разбираем, завтракаем, а потом отправляемся утеплять замок, - добавил Ирвин. - А потом генеральная уборка всего здания и его окрестностей, - добил капрал. *** - Снежки! Снежки! Снежки! - скандировала Роза, стуча найденной где-то в недрах замка лопатой по занесенной снегом дорожке. - Какие снежки? - простонал Эрен, развалившись на снегу. - Мы только что закончили уборку, какие к титанам снежки... - Такие! - и Роза, наскоро скомкав кучку снега, запустила им в Эрена. Эрен не был бы Эреном, если бы не вскочил на ноги, даже несмотря на дикую усталость, и не ответил бы тем же. Завязалась настоящая битва, во время которой девочке иногда удавалось отбивать лопатой летящие в нее снежки. Возможно, именно после этого был изобретен бейсбол... Подключились остальные, даже офицеры. Вроде как все устали, но силы на снежки хватило у всех. Правда, они недолго забавлялись. - Что-то вы совсем бодрые, - угрожающе произнес Ривай, отряхивая шинель от снега. Бледный Армин, попавший в него снежком, побелел еще больше, наблюдая за ним. - Может, еще снег разгребете? Все тут же состроили кислые мины. - Пап, - Роза подергала его за край шинели. - А можно мы снеговиков полепим? И снега сразу станет меньше. - Я на нее молиться буду... - произнес Райнер.