Шипы

— Не сильно-то изменились условия, — пробормотала Симона, лежа на кровати Немаллы. Она уже полчаса от нечего делать разглядывала все в его комнате, начиная с орнамента балдахина и коллекции склянок у изножья кровати и заканчивая стоящим у трюмо растением. Сон, естественно, не шел, когда за дверью (а, точнее, за двумя) сидел хозяин всей этой красоты и шил очередное платье для своей гостьи. Там было куда интереснее, и Сима не чувствовала совсем никакой усталости. Наоборот, в ней бурлила энергия, подстегиваемая любопытством и желанием преодолеть очередной необъяснимый запрет. — Конечно, здесь умирать со скуки немного спокойнее, — продолжала размышлять она вслух, — но что толку мне быть здесь, если еще не так поздно, и я могла бы помочь ему хотя бы с выбором ткани? С этими словами девушка села на кровати и скрестила руки на груди. Ее хмурое выражение лица отражало крепнущую решимость. — Да в чем, собственно, дело? — с вызовом бросила она в воздух, вставая, и глянула на свое отражение в зеркале, зная, что то безоговорочно ее поддержит. Сейчас она уже не обращала внимания на паутину тянущихся по нему трещинок. Вся эта чушь со внешностью — не более, чем предрассудки, и Номе пора бы оставить их в прошлом, принимая себя таким, какой он есть. — Почему мне нельзя оставаться с ним рядом, если за окном ночь? Уж не съест же он меня! — Симона посмеялась над своей шуткой, но, впрочем, под конец — не слишком уверенно. — Ерунда, — отмахнулась она и упрямо зашагала к убежищу ночного ткача, тут же наталкиваясь на запертую дверь. — Так и знала! — зарычала она и уперла руки в бока. — И когда только успел? Я даже не слышала поворота ключа. Бегло осмотрев покои еще раз и немного подумав о том, чем бы открыть дверь, Симона решила все-таки отказаться от варварских способов, и просто постучала в дверь, но погромче. — Немалла, я не могу уснуть! Пусти меня к себе! В ответ ей была тишина, сколько бы она ни прислушивалась. — Немалла! — но и в этот раз никто не ответил. — Ты что там, сам уснул, что ли? — губы искривились в усмешке, но следом память подкинула ей весьма неловкий момент, где пару часов назад, стоя на ее месте, Немалла отчётливо дал ей понять, как именно он может спать. Улыбка стерлась с ее лица, и Сима на минуту задумалась о деталях. Это каждый раз новые «женщины»? Или у рогатого есть «Дама сердца»?.. За этими размышлениями девушка не заметила, как за дверью послышались шаги, и в следующее мгновение в проходе появилась высокая фигура синего демона. — О, Немалла, — проговорила она слегка удивленно. На нее смотрел затуманенный и довольно-таки раздраженный взгляд желтых глаз. Полчаса назад Немалла, скрипя зубами, кое-как согласился разрешить ей остаться — принимая во внимание то немаловажное обстоятельство, что прошлой ночью «кто-то» был в ее покоях и касался ее против воли. Он вполне себе догадывался, кто, но несколько оттягивал момент разборок. К тому же, присутствие Симы весь день и весь вечер несколько спутали его планы… и — что уж там говорить, — чувства. И теперь, совершенно не отдавая себе отчет в том, насколько рискованно было для нее находиться уже даже здесь — в его спальне, эта неугомонная девчонка рвалась в самые его лапы, будто совсем не понимала, кто перед ней. — Тебе что-то нужно? — с иронией произнес он. — Да! Твоя компания, — без обиняков заявила дева и юркнула в узкий проем между ним и дверным косяком, скрываясь за его спиной. Немалла только сильнее сжал косяк, оставляя на каменной стене следы от острых когтей. — Я запретил тебе заходить сюда, — процедил он, оборачиваясь и порядочно закипая. Но светлая грива волос уже скрылась за второй дверью, и он метнулся туда вслед за ней. — Ты еще даже не начал? — разочарованно протянула Симона, осматриваясь в поисках приготовленного куска ткани или хотя бы бумажных выкроек. — Ну, в целом, и хорошо, — тут же нашлась она и прошла мимо него к стойке с рулонами ткани. — Давай-ка посмотрим… — Остановись, — выдохнул он, перехватывая ее руку, уже протянутую к одному из образцов тончайшего шелка. Симона непонимающе воззрилась на него. — Но почему? — воскликнула она, до слез возмущенная этой несправедливостью. — Я всего лишь хочу помочь! Хочу побыть рядом! — Именно в этом и проблема, — наклоняясь к ней ближе и сверкая глазами, почти прошептал он. Но, несмотря на то, что она явно ждала от него продолжения, он не стал ничего объяснять и, отпустив ее руку, ушел в другой угол. Наблюдая, как он нервными движениями берет бутылку со стола и наливает в бокал очередную порцию вина — далеко не первую за этот вечер, — Симона тоже пыталась себя успокоить. — Может уже объяснишь, наконец? — дрожащим голосом проговорила она его широкой спине. Немалла жадно допил вино, шумно выдохнул и молча принялся наполнять бокал снова. Симона терпеливо ждала, давая ему шанс рассказать все прежде, чем она устроит скандал. Она не хотела этого. Но тоже была на пределе. Хозяин замка осушил и этот бокал и, замерев на пару мгновений, поднес бутылку прямо ко рту. — Ты издеваешься? — Симона подошла к нему и потянула за рукав, останавливая поток его пьянства. Несколько безумно долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза, пока Немалла вдруг не пошатнулся и не сел на пол своей мастерской. От удивления Сима даже охнула, но ее попытка его удержать не увенчалась успехом. — Господи, да ты совсем упился, — проговорила она, склоняясь над ним и оценивая его состояние. Взгляд Немаллы никак не мог сфокусироваться. Вместо этого он часто моргал и пошатывался. — Тебе нужно лечь спать, — решительно заключила девушка, но попытка поднять его, потянув за руки, так же ни к чему не привела. — Боже, какой ты тяжелый! — прокряхтела она в то время, как Нома почему-то начал смеяться. Глядя на него во все глаза, Сима поражалась представшему ей зрелищу. Мало того, что Немалла был пьян, так еще и смеялся! — Я пойду, если ты ляжешь со мной, — проговорил он с улыбкой, удивительно долго сохраняя на ней прямой взгляд. — Хорошо, — не чуя подвоха, легко согласилась Симона. Но это и отрезвило его. — Нет. Всё. Хватит! — поднимаясь и опасно пошатываясь, воскликнул он. — Уходи! Тебе нельзя здесь оставаться. Слышишь? — она напряглась от его вернувшейся серьезности. — Симона, уходи в свои покои! — властно повторил он. — Сейчас же! Что-то внутри нее будто потянуло ее на выход. Почти не разбирая дороги, она шла прочь из покоев Немаллы, чувствуя, как из глаз льются слезы, а в голове бьется мысль: «Почему? Почему?». Подойдя к главным дверям, она толкнула их и побежала к себе — в небольшую комнатку, где не было никого, но все же кто-то все время был, и потому ей совсем не хотелось в нее возвращаться. Но разве у нее был выбор? Ноги вдруг перестали бежать, и Сима осела на пол посреди пустого коридора с высокими сводами, и полностью отдалась плачу. «Почему?.. Почему?..» А в это время в и так уже разбитые зеркала летела бутылка за бутылкой, бокал за бокалом. Он не знал, что делать с этими чувствами. Что делать с нею. С собой. Так не могло больше продолжаться. Он слишком опасен, чтобы быть с ней. Слишком мерзок, чтобы быть принятым ею. Это наваждение должно пройти. Только как? Как?.. И вдруг в глазах Немаллы появилась кристальная ясность. Он должен уехать. И пусть Симона останется с Ним. Пусть. Так будет лучше. Он же, Немалла, не тронет ее. Не станет поступать так с ней. Пугать ее. А Альтэр с этих пор может действовать открыто. Во всяком случае, для нее это будет лучше, чем то, чтобы однажды ночью оказаться растерзанной им самим… С этими мыслями он отправился писать указы для слуг, и отголоски плача, раздававшиеся по коридорам, доходили и до него. Но это не поколебало его волю. Рано или поздно, ей пришлось бы столкнуться с шипами их пресловутой «дружбы»…