Последний раз

Какого это - знать, что что-то происходит в твоей жизни последний раз? Что это больше никогда не повторится, даже через много лет. Это последний шанс поступить правильно, сказать важные слова… После этого вся жизнь может перевернуться с ног на голову. Задумайся… Мы сидим на крыше нашего дома, рассматривая ползущие за горизонт розовые лучи солнца. Его пляжная рубашка колышется на лёгком тёплом ветру; подошва кед, его любимых, немного запачкана в пыли. Его глаза блестят. Он всегда так забавно поджимает губы, когда сосредоточен на чём-то, и сейчас тоже. Казалось бы, это просто закат: расслабься и наслаждайся. А он не может. И я не могу. Тревожно поглядывая на его неподвижные губы, ровные брови, я сомневаюсь в том, что собираюсь сказать. Это наш последний вечер. Даже не крайний... Последний. Он рассказал о неизбежности его смерти лишь пару часов назад, будто это какая-то плоская шутка. Ещё несколько часов, и я его больше никогда не увижу, это пугает меня больше всего. Рак. Одно слово, три буквы, а так много боли таится в нём… Врачи не смогут больше ничего сделать для нас, химия перестала помогать. …Я бегаю глазами по его лицу, стараясь запомнить музыканта таким. Буквально полчаса назад мы занимались любовью, смешанной со слезами. Неровное дыхание и редкие вздохи зависли в воздухе. Я чувствую тяжесть и тепло его тела последний раз, его жаркие губы будут сниться мне до конца жизни… Неуверенно придвинувшись ближе к мужчине, я протяжно целую его в висок. Он поворачивает голову в мою сторону, заглядывая в глаза. Трудно держать слёзы в себе, но я стараюсь. Джорел слабо улыбается и нежно касается моих губ своими. Так невесомо и легко, что я уже готова разорваться на части от комка в горле. — Я беременна, — вдруг тихо говорю я, немного собравшись с мыслями. Он недоумевающе смотрит на меня, его глаза краснеют: слёзы начинают стекать по щекам, я тоже не выдерживаю. Мы не издаём ни звука, а мысли кишат и рвутся наружу. — Какой срок? — не выдерживает он. — Две недели, — новость, приятно потрясшая меня сегодня утром, теперь ужасает. — Прости, — шепчет он, отворачиваясь к почти исчезновшему солнцу. — Ты не виноват. И снова воцаряется тишина. Калифорнийские пальмы качаются из стороны в сторону, навевая строчки знакомой до боли песни. Мы никогда не спим в Калифорнии, мы мечтаем… Ещё утром я мечтала, как мы вместе будем растить наше маленькое чудо. Мы так ждали этого, ведь лечение шло на поправку. А потом всё стремительно покатилось вниз, о чём я узнала лишь недавно. — Спасибо, — прошептала я. — За что? — так же тихо спросил он. — За то, что оставил мне частичку себя. Спасибо, Джей. — Я не хочу умирать… Я посмотрела на мужчину, вдруг крепко обняв его, испугавшись этих слов. — Я буду рядом до последнего. До самой последней минуты, последней секунды… — Как думаешь, это будет мальчик или девочка? — его вопрос прозвучал так, будто он улыбнулся. Я не видела его лицо в этот момент, но всё же думаю, что он правда улыбнулся. Мне бы хотелось так думать. — Мальчик. Бегал бы рядом со мной маленький Джей-Дог, круто же… — я усмехнулась, представив своего мужа в теле младенца. Джорел усмехнулся, сильнее прижавшись ко мне. — А я думаю, девочка. *** Я была с ним, когда он последний раз вдохнул кислород в свои лёгкие. Смерть не была мучительной, просто в какой-то момент жизнь в его теле остановилась. Так неслышно и тихо… Я это почувствовала. Горячо поцеловав Джорела, я крепко обняла его и пролежала так остаток ночи. Слёзы текли сами собой. Его тело постепенно холодело, напоминая, что это последний раз, когда я могу вот так к нему прикоснуться. Последний раз… *** У нас девочка, Джей.