Грёзы

      Шершавым пальцем Оливия, в полной темноте, рисовала на выключенном экране смартфона. Выводила неразбериху, каракули. Всё, что взбрело в голову. В квартире мёртвая тишина. Сумерки окутали город, пробирались в каждый дом, выискивая тех, кто не дремлет и затянуть в промозглые объятия длинными руками, напевая колыбельные в виде ветра. Погрузить в сладкий сон. Но на Оливию их фокусы не действовали. Она пассивно смотрела в тьму, видела всякие чудовищные очертания. Но стоило включить свет, как эти тени исчезали. Их фигуры просто раскалывались на две части, испаряясь. Оливии было отчасти плевать на них, они всё равно каждую ночь приходят. Приподнявшись с твёрдой табуретки, она лениво поплелась в ванную. Ноги не хотели слушаться.       Стар вяло приподняла голову. В зеркале отражалась будто бы не она... Копия, что-ли? Копия... но не Оливия. Эта курва жутко улыбалась Оливии. По зеркалу разбегались всё новые трещинки с каждым ударом. Удар, ещё удар. Трещины напоминали змей, гадюк. С каждой секундой их становилось больше. Они игрались своими тоненькими язычками, извивались, кусались, что у Оливии предательски оставалась кровь на костяшках. Они шевелились, весело резвились, кружились, словно в вальсе. Оливия остановилась, заметив, что отражения в зеркале уже не видно из-за многочисленных трещин. Отблески улыбки той девушки в отражении остались в памяти. Оливия резким движением открыла воду, начав судорожно тереть глаза, чтобы только забыть эту страхолюдину. Смыла кровь с рук. Не поднимая глаз на зеркало, она поспешила быстрее выйти из злорадной ванной.       Оливия, переворачиваясь с бока на бок, желала лишь уснуть. Сбежать от проблем. Забыться во сне. Она чувствовала ледяные прикосновения сна на бедре, он медленно накрывал её своим тонким одеялом.       Перед ней мерцало лицо в прямоугольных очках, со слегка вьющимися каштановыми волосами. Незаменимые глаза его сияли. Улыбка освещала всю комнату. По спине побежали колючие мурашки. Нежные губы дотрагивались до её мёрзлой щеки. Как она стискивала его шероховатую ладонь, её лицо сверкало тёплой улыбкой. Как она касалась его обветренных губ, чувствуя привкус шоколада. Как вечерами они смотрели фильмы, как она ласково и бережно перебирала его непослушные волосы, поглаживала по голове. Как на выдохе шептала «Ботан...».       Утро не радовало, как раньше. Громкий будильник орал. Оливия, сматерившись, раздражённо выключила его. Свесила ноги с кровати, села. «Нахрена я проснулась, сука...» — первые её мысли с утра. Ещё пару минут, сидя на краю кровати, она приходила в себя. Затем поднялась, на слабых ногах пошла на кухню. Первым делом — выпить таблетки. Потом всё остальное. Она взяла блистерную упаковку антидепрессантов, вынула одну и кинула себе в рот, запив стаканом холодной воды.       Всё закончилось с того чёрно-белого листочка на столбе. Морозным утром она шла в магазин, но глаза её уловили эту надпись «Пропал парень...» еле соображая, Оливия читала содержимое. Холод щипал щёки. Оливия надрывно, дрожащими руками сорвала эту бумажку и рванула домой. С тех пор жизнь рухнула. Точнее, Оливия будто пропала вместе с ним. Умерла. Она больше не жила с того момента. На прикроватной тумбе беспорядочно были раскиданы таблетки. Вся жизнь стала адом, страданиями, а Оливия... беспомощная мученица. — Снова эту гадость пьёшь? — Оливия содрогнулась, порывисто обернулась. Пусто. Что за хрень? Но стоило ей развернуться обратно к таблеткам... — Я тут вообще-то, — парниша в очках сидел на подоконнике, глядя на Оливию поверх своих окуляров. Оливия обомлела, побледнела. Впервые ЭТО она встретила весенним мартовским вечером, когда поскользнулась и он дал ей руку. Тень на лице не давала разглядеть его тогда, да и она была слегка пьяна. Но она заметила знакомые черты лица. Вылитый пропавший Ботан! Но как может быть такая схожесть... — Что ты тут забыл?! — в страхе Оливия схватила нож со стола и направила на парня. — Успокойся. Или будет хуже, — в его голосе заиграли серьёзные нотки. Чёрт, даже голос похож... — Успокоиться блядь?! Ты в мою квартиру ворвался! — дрожащим голосом повысила тон она, сжав рукоятку ножа сильнее, до побеления пальцев. — Во-первых, ты меня не помнишь?... — голос стал более роднее... чёрт возьми, неужели это... — Кого наебать пытаешься, сучара? Ботан пропа... — Я же тут, — перебил её он, слез с подоконника, преодолевая расстояние между ними. — Опусти нож. — Не верю, ты просто похож на него. — Оливка... это я... — улыбнулся. Та же самая улыбка! Ком в горле. Оливкой называл её только Ботан. Рука ослабла, опустилась, выронила нож. Он звонко упал на кафельный пол. Навернулись обжигающие слёзы. Она ринулась в его объятия, взревев. Хотелось верить изо всех сил, что это он. Её Ботан. — Вспомни тот сеанс с психиатром. Вспомни, что она сказала, — он заключил её в свои тёплые, приятные объятия. Оливия начала беспокойно перебирать воспоминания, пытаясь убрать мешающие на самую глубину души. — У Вас параноидальная шизофрения, Оливия, — эти слова психиатра разлетелись эхом, внедрились глубоко в разум, но по непонятным причинам вышли из памяти. — И что это может значить? — она прекрасно понимала что. Не хотела в это верить, нет-нет. Она стояла в ступоре, ноги подкашивались, коленки тряслись, слёзы понеслись по щекам. — Что без меня ты сошла с ума... я пропал два года назад, а отпустить ты не можешь. Я — твоя галлюцинация, Оливия.