Без сожалений

В нос ударил резкий запах чистящего средства. На всю мощность звучала “Try” Pink. Какого черта? Музыка звучала в наушниках, воткнутых в уши. Не удивительно, что казалось будто она играет прямо в моей голове. Я хотела избавиться от нее, но поняла, что руки в резиновых перчатках, измазанных пеной. Передо мной была газовая плита, которую я, судя по всему, чистила. Я обернулась. То, что находилась в кухне было вне сомнений. Просторная и светлая, пол покрыт плиткой с мраморным рисунком. Кухонный остров отделяет условную столовую зону с овальным столом из беленого дуба. Напротив каждого стула на столе салфетка, на сидушках – подушечки с цветочным принтом. В центре стола стоял букетик искусственных цветов. Опять тот дом, что и в прошлый раз, без сомнений. Наваждение какое-то. Я не хотела снова встречаться с Денисом. От одной мысли jm этом мне стало не по себе. Ну, почему вообще мне снова это все снится? Я отпустила ситуацию, моя жизнь идет дальше, я пытаюсь строить новые отношения без оглядки на прошлое, но прошлое само врывается в мою голову. Кое-как я стянула с себя перчатки и с закипающей яростью вырвала из ушей беспроводные наушники. Я не знала одна в доме или нет, поэтому осторожно выглянула из кухни в уже знакомую гостиную. Никого. Прошла чуть дальше и прислушалась, тишина, только со стороны кухни все еще доносился звук музыки из наушников. Толкнула дверь в ванную, пусто. Справа от меня была лестница на второй этаж. Осторожно ступая по ступенькам я поднялась на второй этаж и замерла на небольшой площадке с тремя закрытыми дверьми. Если бы я здесь жила, то где была бы моя комната? На секунду я задумалась, но потом интуитивно двинулась вперед. Бинго! Огромная двуспальная кровать приковывала к себе взгляд. Комната была оформлена в черно-серо-белых цветах. Хм, а мне нравится, довольно стильно и мрачно одновременно. Я прошла к одной из прикроватных тумбочек. Фотография улыбающегося Дениса с малышом на руках, мило. Часы, пауэр банк, шнуры для зарядок, ноутбук, чудом державшийся на краю. В ящике стопка носовых платков, презервативы, какой-то тюбик. Ясно, это его тумбочка. Значит в другой я найду то, что принадлежит мне. Книги стояли на ней стопкой, в каждой закладка. Еще пара лежала на полу. Это что все я читаю? Недоверчиво глянув на обложку я покачала головой. “Как говорить, чтобы дети слушали…”, бла-бла-бла. Так, что еще тут интересного? В ящике лежали какие-то документы, чеки (все в отдельном подписанном файле), пенал с ручками и карандашами (у меня даже в школе не было пеналов!), блокноты. И снова бинго! Дневник. Ну, мисс дотошность, посмотрим что тут у тебя интересного. Я открыла страницы где-то в середине: “Не понимаю, что со мной не так. У меня есть все, чего только можно желать, но чувствую себя так, словно живу не своей жизнью. Не знаю как проявляется депрессия, но кажется это она. Абсолютный упадок сил и настроения. Не хочу ничего, даже просыпаться по утрам. Хочется только сбежать и остаться в полнейшем одиночестве. Чтобы услышать снова себя. Так не хватает Б., она всегда знала что сказать и как поддержать. Скучаю по ней, просто невозможно. Каждый раз вспоминаю всю историю и становится так больно от того, что не набралась смелости и уступила. Я предала себя и ее, это факт….” Ну, спасибо, Кристина, теперь все намного яснее. Брови сдвинулись к переносице. Я пролистала еще. Сожаления, недовольства, слезы. На некоторых страницах действительно размыты чернила. Ни одного имени, только М., Д., Б., лишь по смыслу можно догадаться о чем тут написано. Но писала не я, поэтому и не понимала совершенно ничего. Единственное, что я узнала из этого дневника, что эта Кристина в полном раздрае. Только она и сама не понимает в чем дело. На этаже оставалось еще две комнаты. Что ж, вдруг там что-то полезное. Мне уже не важно было с какой начинать, поэтому я толкнула первую, что попалась под руку. И обомлела. На меня смотрели человечки Lego. Целая стена была увешана полками с конструкторами от самых простых до сложных собранных из сотен деталей. Они не просто стояли в ряд, на каждой полке разыгрывалась своя сцена, серии были перемешаны между собой, но создавалось уверенное впечатление, что эти игрушки пользуются популярностью у хозяина. – Вау, – у меня из груди вырвался завороженный вздох. Я разглядывала каждую модель и боялась нарушить этот порядок. Мне уже было наплевать что там творится с этой Кристиной, зачем я здесь и почему все эти видения приходят ко мне. Мне было интересно кто этот увлеченный человек, что создал эти игровые сцены. Каждая деталь в них была продумана, каждый персонаж со своим оружием, с нужным выражением лица. Я испытывала детский восторг при виде всего этого. Он заполнил все мои мысли и я подпрыгнула от неожиданности, когда хлопнула входная дверь. Сердце бешено заколотилось о ребра. – Кто там? – я не знаю делала ли так Кристина, но слова с привычной непринужденностью вырвались сами собой. И такой вариант дальнейшего поведения показался мне вполне безопасным. Никто не ответил. Я слышала только шуршание, доносившееся с первого этажа. – Ау, кто пришел? – надеясь, что мой голос не выдавал ни страха, ни растерянности, я начала спускаться вниз. Вдруг мне просто показалось? Ступеньки скрипели от каждого шага, я пригнулась, чтобы скорее идентифицировать пришельца. Глаза блуждали в поисках хоть чего-то, теперь в доме стояла полнейшая тишина. Спустившись с последней ступени я сделала шаг в сторону гостиной и подпрыгнула от неожиданности. – Привет, – мальчик лет десяти вышел из-за лестницы и смотрел на меня в попытках сдержать довольную улыбку, – Что делаешь? Я все еще была перепугана и не могла ничего ответить. Ребенок. В этом доме живет ребенок. Так вот чья это была комната с Lego! Он смотрел на меня и улыбался, руки держал в карманах черных брюк, рубашка с одной стороны выбилась из-за пояса. Его русая челка свисала на глаза, поэтому он постоянно откидывал ее назад. Мальчик ждал от меня ответа, а я просто смотрела в его серые, будто свои, глаза и пыталась осознать хоть что-то. – Мам? Ты зависла? Мама… это мой сын? Глаза начали искать что-то за что можно было бы зацепиться и не выдать свое удивление в перемешку с шоком и счастьем. Часы на стене показывали четыре. Миша приезжает в четыре. Так это и есть Миша. Неужели, это тот самый ребенок, которому я не дала шансов? Я рассматривала его лицо и пыталась запомнить каждую деталь, хотя была уверена, мне это не нужно. Я знала его лучше, чем свое. Вот его первая родинка, справа на подбородке. А это след от ветрянки, потому что маленьким ручкам не по силам не расчесывать ранки. И шрам на лбу, я точно помню как соединяла края разошедшейся после удара о качели кожи. Это был мой мальчик, мой сын, плоть и кровь. Сердце мгновенно захлестнула волна любви вперемешку с тоской, словно я скучала по нему. И это действительно было так. Рука сама собой, в привычном жесте, потянулась к Мишиной голове и взъерошила волосы. – Мам, ты что плачешь? Только после его вопроса я поняла, что глаза были готовы выпустить наружу неожиданные слезы. Я притянула мальчишку за голову к себе и прижала в объятии. – Нет-нет, не плачу… просто соскучилась немножко, – выдохнула я ему в макушку, – совсем чуть-чуть. Этот миг не может длится вечно, Вселенная точно меня наказывает или пытается что-то сказать. И я разберусь, если не ради себя, то ради Миши. Чувства, что пытались утянуть меня в бездну вины вдруг испарились. Им на смену пришла невероятная благодарность той Кристине, чье место я сейчас занимаю. Здесь я не совершала той ошибки, здесь меня обнимали детские руки и сердце полнилось любовью. – Мам, хочешь покажу видос…, хотя, ладно… Он выпутался из моих объятий и начал поспешно подниматься на второй этаж, а я ощутила холодок, повеявший от его взгляда. – Я хочу, покажи, не уходи. Расскажи мне всё, – сказала я Мише,а про себя молилась чтобы этот момент не обрывался слишком быстро. Мальчишка хитро улыбнулся и позвал меня за собой. В комнате Миша ловко включил ноутбук, скинул с себя рубашку и уселся за стол. – Смотри, это мы сегодня с пацанами сняли, – он открыл YouTube, из колонок лилась однотипная музыка, а на экране двое ребят повторяли какой-то недавний интернет-тренд. Миша улыбался и пританцовывал в такт мелодии, – Круто? Я еще эффект тут добавил, чтобы клёвее было. Я смотрела на экран и заметила, что кроме этого, есть еще множество видеозаписей с Мишей, его друзьями и теми самыми человечками из конструктора. – Это твоя страница в YouTube? Ты что маленький влогер? – Ну, не такой уж и маленький, – он ухмыльнулся и немного залился краской. – Это же здорово! И как получается? – Неплохо вроде, – он скромно стрельнул на меня глазами и покрутился на кресле. В его голосе я слышала неуверенность, хотя видела цифры на экране и понимала, что “неплохо” это сильное преуменьшение для него. – И по твоему это неплохо? Ты же чертовски популярный мальчик! Включи вот это, – я указала на ролик с Lego. На экране появилась заставка с названием видео, а затем начало разворачиваться действие с участием тех самых игрушек, которые стояли на полке. Фоном шла музыка, появлялись вклейки, словно в немом кино, с текстом диалогов. Это было что-то невероятное, интересное. – Ты сам это всё делал? – Кое-что сам, некоторые с Ромкой. Вот это просто случайно засняли, а оно смешное получилось и завирусилось. Его глаза горели, он хотел рассказать мне всё, будто раньше эта информация не находила в нем выхода. А я смотрела на него и понимала: этот ребёнок уже знает, что делает. – Кристина! – прогремел громкий мужской голос. Волшебство разрушилось не успев начаться. На лице Миши мгновенно мелькнул испуг и он захлопнул крышку ноутбука. На лестнице загрохотали шаги: – Твою мать, ты где? – он ворвался в комнату Миши, даже не обратив на сына внимания. Опрятный, но слегка запыхавшийся, он слегка облокотиться о дверной косяк. Я почувствовала от него легкий запах алкоголя, снова, когда он сказал: – Я сейчас по делам уеду, буду поздно. Где виски, который мне генеральный дарил за прошлую сделку? Я сощурилась и посмотрела на него выжидая. На самом деле я просто не могла знать, где проклятая бутылка, но услышала свой голос: – На кухне, в шкафчике за стеклянной дверцей… Ты только для этого приехал, чтобы уехать? Он уставился на меня с непонятным выражением на лице, не то злость, не то презрение или раздражение. – Да, – отрезал он и вышел, – и домой чёртову плиту, дышать невозможно. Я моргнула раз, потом второй и уставилась на себя в зеркало. Миши рядом не было. Да и существует ли он вообще хоть где-то вне моего воображения? Тренировка шла полным ходом, а мой разум был вне меня и моя душа осталась в той комнатке рядом с моим мальчиком.