Следует бояться не возникновения
мыслей, а промедления в их осознании
Сиддхартха Гаутама (Будда)
Трудно сказать вкратце, что пошло именно не так. Может быть, это была моя слабость, трусость, нежелание погибать за свою страну и наоборот – большое влечение переложить ответственность на других. Но тем не менее, мы имеем что имеем – я нахожусь снова у себя дома, пью чай и смотрю сериал про продавцов «котиков» в пустыне, как они делают свои дела и как они расправляются со своими врагами. У меня лично всё хорошо – но не до конца. Что-то все равно гложет, что я наделал, гложет из раза в раз, и теперь эта головная боль стала всё яснее и чаще. Порой, выходя снова в парк и там снова кидая мятую бумажку в урну на спор за 10 долларов, у меня возникает чувство, что я плохой человек. Никакой дополнительный кофе или встреча с знакомыми по отделу с парочкой бутылок прекрасного пива не заглушает полностью это чувство. Я лишь притворяюсь уже третий день подряд, что мне нормально, ведь так? Я даже сам не мог найти ответа на мой вопрос – что именно не так сказал там, да и как нужно было вести себя в ситуации, когда тебе на полном серьёзе говорили о превосходстве их нации. Хотя, может быть, я не так всё понял… Ох… И вот, смотря на сцену с главным героем, который выглядит словно мой старший брат, только без штанов и в одних трусах, но зато с такой же пафосной позой с пистолетом в руке – я нахмурил брови и резко захлопнул свой ноутбук и встал со своего кресла. «Ну всё, хватит!», подумал я. Я так больше не могу. Я не могу просто сидеть здесь и делать вид, что все нормально, я должен хотя бы быть там, вместе с солдатами. Это я же ответственен за их ввод, верно? Вот… Вот если я и держу ответ – то пусть хоть расстреляют меня. Пусть меня хоть этим же током и прихлопнут – ну не могу я так больше! Я побежал со всех ног к машине, забыв даже выключить свет в доме, и помчался на своем драндулете к месту своей работы. На протяжении всего пути недовольное самим собой выражение не сходило с моего лица, и я таким ужасным видом наверняка пугал других людей во время обгонов. Приехав на место, я даже не смог нормально затормозить, и врезался на парковке в одну из машин департамента. Под звуки сигнализации я вышел из своего авто и направился к входу, оттолкнув по пути охранника, который хотел потребовать от меня пропуск – да похрен, не до него мне сейчас! Наклонив туловище вперёд, я тяжелым шагом (и фыркая) направился к кабинету начальства. Я вошёл в кабинет, где сидел только сэр Санчес около своего компьютера. Он с поднятой бровью перевёл взгляд на меня и был даже был немного испуган такой встречей: – В чём проблема, мистер… – Шлем! Сейчас же! Дайте мне шлем! – заявил я будто бы не моим миленьким голоском, а грозным тоном кровавого палача. Не понимая, что сейчас происходит с этим парнем, да и с какого перепугу эта лабораторная крыса предъявляет такие требования, Санчес аккуратно встал из-за стола и подошёл ко мне, и с явной претензией в голосе заявил: – Нужно хотя бы стучаться, перед тем как зайти в мой кабинет. И про шлем забудьте, у вас отпуск – если вы забыли за 3 дней лежания на диване. – Господин Санчес! Мне нужен шлем, чтобы войны не было, вы понимаете? – продолжил я настаивать, не показывая слабину. – Поздно, мистер Гринт. Члены Генерального Штаба уже успели до вашего прихода оформить план захвата островов и штурма дворца. Я помотал головой и топнул ногой, будто бы отрицая реальность как малое дитя: – Нет! Нет! – Спокойнее, мистер Гринт. Вы уже выполнили с лихвой свою задачу. Теперь этот неопознанный мир будет захвачен, и мы установим в новых измерениях свой порядок. Я уже успел немного отчаяться, сжав губы, и с пылкой агрессией посмотрел на начальника. Но при этом моя башка понимала: это я опоздал, и всё это действительно моя вина. Я отошел от своего начальника на один шаг, после чего тихо вздохнул и пробормотал: – Нет… Не может быть… – Может. На самом деле это было очевидно, мистер Гринт. Аборигены взяли вас в заложники, обыскали вас, если бы захотели – съели. Наша цивилизационная и гуманитарная миссия состоит именно в том… Внезапно для нас двоих, дверь в кабинет снова открылась без стука и на пороге появился какой-то работник департамента… С шлемом в руках! – Я прошу прощения, господин Санчес, но на складе мне сообщили, что… – Не успел этот парень договорить, как я словно гепард бросился бежать в его сторону, словно потеряв рассудок. Вот он, шанс один на миллион! – Дебил, беги! Не дай ему взять шлем! – выкрикнул ему Санчес, после того как безуспешно попытался сам схватить меня за рукав. Безымянный парень растерялся, увидев надвигающегося меня и успел лишь слегка повернуть своё туловище, после чего я набросился на него, повалил на пол и отобрал шлем. Я быстро надел его и включил, после чего моментально исчез, не застав кулак безымянного по моей челюсти. Тому осталось только посмотреть на пустое пространство над ним, где только что нависал я, и нервно сглотнуть. – ИДИОТИНА! СТАЖЕР ХРЕНОВ! – выкрикивал в ярости господин Санчес, после чего начал топать ногой и сильно пыхтеть. Безымянный работник же, видя такую реакцию начальника – медленно полз назад, не отводя глаз от лица Санчеса – ПРИДУРОК! Ох… Господи, только не это. Этот хрен нам всю операцию спалит! – Я… – пытался оправдаться бедолага работник. – Да завали ты хлеборезку свою, стажёр! Скотина, если что-то не так пойдет, я на тебя ФБР натравлю. СИДЕТЬ 500 ЛЕТ БУДЕШЬ, ПОКА КОСТИ В ПЕСОК НЕ РАССЫПЛЮТСЯ! – Д-да, господин Санчес. …А тем временем я снова падал куда-то. Справедливости ради, расстояние сейчас намного меньше, чем в мой прошлый раз, и я смог сперва даже разглядеть землю. Чувство радости, что у меня получилось прийти сюда и что-то исправить, быстро улетучилось, когда я смог увидеть ещё в воздухе множество линий солдат в окопах, которые смотрели на самураев. Видать я уже действительно опоздал, но, благо, пока они еще не стреляют. Упав на землю, я спровоцировал взгляды наших солдат на меня. Они были одеты в свою боевую тактическую форму, адаптированную под джунгли, и все были с бронежилетами и тактическими очками. Из-за такого наряда я не видел их лиц, но мог догадываться, что им явно не по себе. Отряхнувшись, я подошёл к одному из солдат ближе и протянул руку: – Приветствую, я Джордж Гринт, из Госдепартамента. Как у вас обстановка? Один из солдат похлопал меня по плечу сзади и, когда я боязливо обернулся, показал мне большим пальцем на палатку, которая стояла у вершины одного из холмов. Она была достаточно далеко, и скрывалась за множеством деревьев, но высоко поднятый на флагштоке американский флаг сильно выделяется посреди леса, верно? – Сэр, советую вам пройти к нашему майору. Он упоминал, что если вы окажетесь здесь – то незамедлительно доставить вас к нему. Но… Но у нас тут повышенная тревога, эти чёртовы самураи могут повыскакивать из разных мест в любое время. 4 часа назад наш взвод уже схватил троих диверсантов. Так что, будьте добры, пройдите сами – разъяснил вежливым тоном солдат. С одной стороны – обидно. Но с другой, я понимаю, что эти парни тут из-за моей тупости и неумения держать японский этикет при чаепитии. Или из-за чего они на меня тогда так взъелись, не знаю. Я вздохнул, отдал им воинское приветствие с покрытой головой и направился сквозь эту холмистую местность к майору. Меня немного успокаивала надежда, что им высшее командование не рассказало об истинных причинах проведения этой операции. Идя по пути, я встретил несколько участков с натяжками и колючей проволокой, окопы, замаскированные листвой отряды миномётчиков и много чего еще. Обстановка была, мягко говоря, напряженная. Чувствовалось, что если произойдет хотя бы один маленький хлопок, то наши по инерции будут готовы лупить из всех орудий. Но пока, повторяюсь, слава Богу, было тихо. Вскарабкавшись на холм, я приоткрыл дверь в палатку, где сидел один майор и изучал карты местности. Не окликивая его, я немного прищурился и попытался увидеть, что именно было нанесено на этой бумаге – ведь это было внезапно интересно для меня. И как оказалось, не зря. Большущее чёрно-белое полотно, нависавшее над импровизированным помещением, было сделано вручную, а рядом с ним лежало множество снимков с беспилотников. За эти 2 дня моего отсутствия армия смогла неплохо разобраться с ситуацией, что создало дополнительный прилив патриотизма в мою кровь. Но нужно было обозначить себя перед майором, поэтому я прочистил горло и громко, с выражением заявил: – Здравия желаю, сэр. Он немного дёрнулся, после чего повернул голову в мою сторону и закатил глаза, махая рукой: – Ну начинается, ни день без вас не обойтись. Я не готов для вашего отчёта для президента, убирайтесь от сюда! – Но сэр, я не для отчётной ведомости здесь. Мне ваши солдаты доложили, чтобы я явился к вам, как только я прибуду в это измерение – нервно ответил я, чувствуя одним местом предстоящий тон разговора. Майор немного поднял брови, осмотрев меня с ног до головы, после чего его лицо еще сильнее нахмурилось, а дыхание стало еще тяжелее: – Так это и есть ты, Джордж Гринт? Мелкая сошка Санчеса, который учудил отправить моих парней в эту адскую дыру? Немного замявшись, я почесал свой затылок и стал виновато смотреть на землю, качая головой: – Я… Я ничего не приказывал, это указ самого- – Да мне всё равно. Вы, дипломаты, еще со времён Вьетнама не меняетесь. Был бы ты постарше и на другой должности – ровно так же себя бы вёл, как этот мудак Санчес. Я поджал губы, всё равно чувствуя вину за эти события и понимающе кивал, вздыхая: – Я потому и здесь, чтобы не было тут нового Вьетнама, сэр. Мне… – я тяжело вздохнул и снова помотал головой, – мне бы всё повернуть вспять и попытаться хотя бы исправить то, что я наделал. Майор, на удивление, внимательно меня слушал и кивал, после чего томным и грустным голосом мне ответил, облокотившись об стол рядом с радиостанцией: – Какая жалость… Он взял в свои руки несколько снимков с беспилотников и протянул их мне с вернувшимися нахмуренными бровями: – Как жаль, что нам сейчас не до бабьих слёз. Ты лучше посмотри, что наши «риперы» засняли. Я аккуратно взял оцифрованные снимки и принялся их разглядывать. На большинстве из них было просто скопище самураев, которые двигались колоннами по дороге, а также корабли у разных берегов. – Ох, плохо дело, – прокомментировал я с обеспокоенным лицом, приглядываясь к снимкам и пытаясь сосчитать хотя бы примерное количество солдат на марше. – Плохо дело? Я не об этом говорил, то, что ты сейчас смотришь – ерунда на постном масле. Посмотри то, что в конце! Я послушно отложил большую часть снимков снова на стопку, пока не добрался до изображения со знакомой мне Мико, вокруг которой были фиолетовые и чёрные произвольные линии, большой непонятный светящийся клубок и множество искр, которые окружали её. – Мать моя женщина… Это что такое? – спросил я будто самого себя, пытаясь понять природу такого явления. – В том-то и дело, салага. Объяснений этому среди наших спецов не нашлось, всё что мне сказали эти горе-выпускники Массачусетского Университета – это то, что, судя по видеосъемке, каким-то образом девушка является неким магнитным полем для электрически заряженных частиц. Мы не видели на практике, к чему может привести такое явление и может ли это использоваться как оружие, однако это, тем не менее, настораживает, верно? Я нервно кивнул. Всё же это магия, теперь это точно. Я не стал это говорить майору, так как думал, что это было и так очевидно. Не может настолько отсталое по меркам культуры и технологиям общество быть очень хорошими в такой узкоспециализированной среде. – «Рипер» также смог запечатлеть и других объектов, которые обладали примерными способностями, но после очередного облёта вокруг одного из оппонентов система машины полетела к собачим хренам, и теперь наша машина лежит где-то в лесах острова «Ясиори». – Понятно. И что же вы планируете делать в дальнейшем? Будете начинать штурм? – Сынок, ситуация у нас очень сложная. К этому времени мы должны были установить полный контроль над 5 из 6 областей этих островов, но мы смогли закрепится только на практически безжизненных островах Сейрай и Цуруми, на них нам приходится сталкиваться с аномальной дичью и отбиваться от непонятных существ, а на остальных же мы смогли лишь высадится, занять необходимые для базовой логистики плацдармы и стоять. Я тяжело вздохнул и кивал головой, продолжая слушать майора. Я надеялся услышать от него, что никто пока что не погиб. – Как оказалось, слава нашей доблестной и своевременной разведке, чёрт бы её побрал – эти самураи вовремя поднялись из своих казарм и были готовы нас остановить. План наш состоял в бескровном проходе войск и изоляции войсковых подразделений в казармах, либо пленении, но сейчас это уже невозможно. Все наготове. У нас остается лишь два варианта – атаковать, либо уходить с позором. Стоять больше нельзя, наши парни на южных островах страдают от наплыва непонятых существ, да и противник провоцирует нас пойти первыми. – И что же вы планируете делать? – Выполнять команды старших по званию, как ещё. Очевидно, что если мы хотим двигаться дальше, то придётся вступить в бой и делать необходимые шаги для обеспечения победы. Но, опять же – если ты хочешь спросить моё личное мнение – я бы делать этого не стал. Парни из четвёртой и седьмой роты на Ватацуми, а также второй и шестнадцатой рот на Каннадзуке поделились ситуацией: у них примерно так же всё обстоит. Мы с противником пока не идём на убой, а скорее играем роль девочки и мальчика на выпускном – присматриваемся к друг другу, следим и оцениваем поведение. Мы мало что можем сказать о противнике, кроме как сочетании архаичной тактики ведения боев с необъяснимыми эффектами у некоторых из объектов. Нас в академии, мягко говоря, к такому не готовили, поэтому я не знаю, как отвечать за результат, не говоря уже об утрате ярлыка «миротворческой операции». Я понимающе кивнул, после чего немного задумавшись, поднял одну бровь и вздохнул. – Именно поэтому вы хотели видеть меня здесь, верно? – предположил я. – Так точно. Генерал Милли на брифинге вскользь упомянул нам о тебе, что ты являешься причиной конфликта. Мы все в штабе прекрасно понимаем, что это не совсем так, и на самом деле инициатором этого звиздеца с операцией «Христофор Колумб» является Вице-президент, которая хочет побыстрее сделать деньги и в короткие сроки получить необходимое количество золота для покрытия расходов на их проект с ветряками… Но если ты был здесь раньше и разговаривал с этими хитрыми гадами – то ты просто обязан перейти к переговорам. Хотя бы ради сохранения жизней наших солдат. Я нервно сглотнул, от наконец-то осознания уровня своей ответственности, и немного задрожал. Это было не так заметно, ведь я старался это скрыть всеми способами перед майором, но чувство страха за Соединенные Штаты и этот мир охватило меня. Немного поджав губы, я кивнул: – Понятно. Но что делать… – Отставить! Сейчас нам нечего терять. Если ты и провалишься, то это будет сигнал нашим солдатам начать войну. Если преуспеешь – то это будет повод нашим парням уйти домой. Просто подумай, о чём сказать, и отправляйся. Сёгун этих краёв находится рядом с линией соприкосновения, так что не надо будет даже искать. Нас же она даже на пушечный выстрел не пропускает, так что переговорная часть, дипломатия, между прочим, возлагается на тебя. Испытай свои способности чесать языком, раз у нас не получилось. – Но если даже я смогу с ней договориться, то что скажет президент? Вице-президент? – Боишься за свою жопу перед президентом, сынок? Знакомо. Давай тогда поступим так – если ты дашь нам повод мирно уйти из этих краёв, то мы возьмём на себя всю ответственность. Дескать, операция была с самого начала спланирована ужасно, что и является правдой. И наш уход без потерь – это большое достижение, тебе, возможно, даже медаль дадут. Моя же цель, уже повидавшему всякое дерьмо старпёру – просто увезти своих ребят из этого места, я за это могу даже на гильотину пойти. Как звучит? – Сэр, это замечательно. Я… Я как раз сейчас возьму и пойду к ней! В моём теле вновь победила уверенность в своих действиях, какая была во время моей поездки на машине к кабинету Санчеса. Я выдохнул и направился уже на выход, как меня окликнул майор и показал пальцем на мой лоб. – Давай, салага. Будь осторожней, кстати говоря – на линии соприкосновения мы успели поставить мины, поэтому… – добавил слегка успокоившийся сэр Адамс. – Мины? – переспросил ошарашенный я, после чего обернулся к майору и задумался, почесав голову. – К слову, сэр. У меня к вам вопрос: как вы вообще пригнали на эти острова беспилотники, артиллерию, танки, миномёты, другое оружие и предметы? Майор странно посмотрел на меня, немного прихмурившись, после чего цокнул и помотал головой: – Военная тайна. Считай, что это подарки Дяди Сэма через вселенные. После этого изречения мне не оставалось ничего делать, кроме как понимающе кивнуть и выйти за пределы палатки. Осмотревшись, я увидел за несколько холмов, то есть совсем поблизости, саму линию соприкосновения, где оппоненты были на расстоянии нескольких десятков метров. Они внимательно смотрели друг на друга, а некоторые даже стояли и выжидали момент. Побежав и добравшись к цели, я увидел это пугающее зрелище. Солдаты с обеих сторон, прихмурившись, шли по параллельным линиям и не отворачивали от друг друга головы, смотря будто бы им прямо в душу. Эту атмосферу прервал я, прибежав к ним. Запыхаясь, и размахивая руками, я начал спрашивать: – Извините, вы можете меня пропустить? Я дипломат с американской стороны. Самураи оценочно посмотрели на меня, после чего я прошёл череду утомительных шагов. Сначала меня обыскали, сняли всю мою одежду, кроме трусов (слава Богу) и внимательно изучили диковинный для них наряд на ощупь. Потом были разговоры с какими-то другими воинами, которые спрашивали кто я, кем работаю, сколько это делаю, заставляли клясться, что я ничего плохого не сделаю лично Сёгуну. И только после всего этого они были удовлетворены и вернули мне одежду. Через минуту ко мне подошёл один из воинов и повел в деревню, где и оставил молча около входа в неё. Он не объяснил никак своё поведение, поэтому мне пришлось лишь верить тому, что ко мне отнеслись серьёзно и это не очередная подстава. – Ну и попадалово, – сказал я сам себе, немного сжав губы. Этот самурай уже далеко убежал, поэтому я пожал плечами и сделал первый шаг. Нарастающее ощущение неизвестности попало в мою голову, как только я осмотрелся и не увидел никого рядом. – Ау? Есть тут кто? – спросил я, делая первые шаги в этом месте. Оно казалось заброшенным, я не смог увидеть ни одного лица поблизости, однако на земле присутствовали разбросанные корзинки и еще не потухшие фонари. Кажется, будто людей здесь совсем недавно эвакуировали, причём в спешке. Я продолжил медленно ходить, осматривая окна домов на наличие хоть кого-то, нервно оборачиваясь на каждый шорох поблизости. В этом месте было до мурашек тихо. Не звучал даже ветер, который характерен для такой местности. Я мог слышать только своё дыхание и как можно тихие шаги от подошвы на землю, отчего мне от такой таинственности и чувства засады становилось всё хуже и хуже. Ощущение, что меня эти самураи всё же кинули – нарастало с каждой минутой моего нахождения здесь. – Э-Эй? Выходите, хоть кто-то! Это не смешно! Тут война скоро будет, а вы отсиживаетесь! И сразу же после моих слов я услышал сзади какой-то щелчок. Резкий звук открытия двери был таким же нежданным, как приступ диареи в Нью-Йоркском метро, и, собственно, было мне чего опасаться. Как только я обернулся, я увидел снова эту… коварную женщину, если можно так сказать. Она смотрела на меня исподлобья, глаза горели фиолетовым ярким цветом, а руки тянулись к мечу. – Ну мать-перемать, – тихо прошептал я, анализируя эту ситуацию. Кажется, прежде чем договариваться – мне её нужно успокоить. В прошлый раз я смог сбежать, но сейчас мне этого не позволит уже собственная гордость, долг перед страной и прошлый опыт. Меня вред ли она отпустит так же легко, как раньше. – Это и есть ты, – сказала она чёрствым, холодным и гнетущим голосом. Кажется, даже земля задрожала, чего я не чувствовал два дня назад. Сзади неё снова начали появляться произвольные линии, слышался треск электричества, что вызывало у меня еще больше страха. Когда я шёл сюда, когда я вообще решился брать шлем в руки против воли мистера Санчеса – я представлял себе, что мне придётся столкнуться с трудностями. Смотря на снимки с беспилотника, где были запечатлены подобные явления, я думал, что буду ко всему готов, ведь это видел. Но сейчас у меня дрожала челюсть, глаза были широко открыты, а ноги против моей воли пятились назад, поднимая наверх давно забытые животные инстинкты. Она, словно заметив мою нервозность, начала идти в мою сторону медленным и уверенным шагом. Мозг же предательски не мог сопоставить ни одной здравой мысли, ни одного слова, которое могло помочь мне. – Это всё твоих рук дело, верно? Это из-за тебя и твоих злодейских, безрассудных действий мои земли теперь стали полем битвы! Глубоко дыша, я сделал один шаг назад, не отводя глаз от её лица. Она же продолжала напирать, чувствуя всё больше мою слабость, одновременно испуская больше электричества вокруг себя. Что за чертовщина тут происходит, что за молнии из неоткуда? Мои глаза забегали, всё подвергалось моему вниманию, кроме приближающегося фиолетового силуэта. «Думай! Думай!», кричал я сам себе, пытаясь сконцентрироваться. Закрыв глаза, я ненадолго сделал себе отдых от этого потока тревоги, которая накрыла меня. Темнота, в которой ничего не происходит – идеальное место для размышлений, разве что мне напоминали о звиздеце звуки шагов Райдэн, которые были всё громче и громче. Это страшно, это рискованно вообще здесь находиться… Но в таком случае – зачем я вообще действительно нужен? Я слишком долго занимался всякой чушью, практически не работал. Жил мечтами, что когда-нибудь стану лучше. Что у меня будет хорошая работа, прекрасный дом, заботы в жизни, которые будут такими мелкими, дабы просто не устать от бесконечного потока оптимизма и счастья. А я лишь притуплял это чувство, и что на этот раз? И сейчас ведь… И сейчас ведь у меня действительно есть шанс стать нужным. У меня появился новый вызов, впервые за множество лет. Чего я боюсь? Я изменился в лице, и когда я открыл глаза – будто бы поменялся сам. Или по крайней мере, я хотел таким казаться. Взяв все запасы своей силы, кои еще оставались в моём теле, я пустил их на поддержание облика и уравновешеннее души. Я перестал идти назад, а лишь раскинул руки по сторонам и со спокойным взглядом заявил Сёгуну: – У меня нет с собой оружия, чтобы вам сопротивляться – Этого и не требуется, Джордж. Твой путь заканчивается здесь. Она подошла ко мне достаточно близко, прежде чем взяла в руки меч и вознесла его надо мной. Я же, скрывая свою боязнь смерти, как только можно, поджал губы и тихо продолжил: – Вы стратег, госпожа? Она остановила продвижение своей руки к моей голове, после чего на мгновение подняла одну из бровей. Это было не долго, через секунду она надменно ухмыльнулась и поднесла к моей шее тот самый меч, остановив лезвие в сантиметре от горла: – Глупец. Я правлю Инадзумой более 500 лет, смогла сохранить власть, несмотря на все потрясения и замыслов врагов, коих у нас много. Это довольно дерзко задавать подобные мне вопросы. – Тогда как вы считаете, что произойдет после моей смерти? Между нами повисла тишина, где каждый не предпринимал никаких действий. Мы будто замерли, а Сёгун думала над ответом, продолжая смотреть на меня, прищурившись. Я расценил её молчание как призыв продолжить говорить, раз она не продолжает сейчас общаться со мной таким образом. – Для меня лично, разумеется, это будет конец. Но не всё держится на мне, верно? Мои начальники жаждут захвата, ища поводы к этому. Они справедливо полагают, что ваше поведение со мной позавчера было предлогом, но если это пойдет дальше… Я не успел договорить, как она наклонила голову на бок и приблизила лезвие еще ближе к моей шее. Холодная сталь немного щекотала это место, пока я не почувствовал, что уже что-то горячее медленно стекает с места соприкосновения. – Говори до конца, смертный. Забавно видеть в лице врага такую смелость, одновременно не осознающего своё положение и продолжающего шантажировать. – Шантаж? Я бы это так не назвал, но, если вам так угодно – пожалуйста. Я здесь не ради определений названий. Я поднёс свою ладонь к лезвию меча и легонько взял его, уводя это в сторону. – Я знаю, и определенно верю в вашу любовь к людям островов. Как вы сказали, вы правите уже 500 лет, и за это время вы многое сделали для порядка. Но сейчас перед вами – простой человек. Простой человек, с которым у вас не получилось наладить контакт. Сможете ли вы поговорить с ним еще раз, чтобы народ не увидел горя для их семей? В ответ я услышал снова тишину. Ни одного звука, она даже не сопротивлялась тому, что я увёл меч в сторону. Мой голос дрожал, силы контролировать свою боязнь были всё меньше, но я знал, что впервые за долгое время я говорю правильные вещи. Я почувствовал, что нашёл нужную нить для диалога, и уверенно продолжил. – Я действительно сделал ошибки, это моя вина. Когда я впервые попал сюда, то не знал, как нужно себя вести здесь. Я бы мог после бегства продолжать сидеть в своём доме, и забыть про всё это – но я здесь. Я хочу хотя бы исправить то, что мы с вами не поделили, и чтобы эти гнусные планы не были воплощены в жизнь. Ибо… За отведенные нам, людям, 70 лет, мне бы хотелось оставить положительный след в истории, а не быть таким разбойником. Я глубоко вздохнул, и продолжил свой монолог, готовясь к финальной части. – Только от идиотов может произойти такой негативный сценарий, где будут гибнуть нации. Прошу… – я протянул ей руку, смотря прямо в глаза. Я ощутил, что она смотрела и в мои тоже, явно задумавшись. Она медленно опустила меч, продолжая заглядывать прямо в мою душу. Чувство того, что всё получается, захлестнуло мой разум в невидимом на лице счастье, и я, наконец, немного сжал губы и прошептал ей: – Давайте всё обсудим. Пока не стало слишком поздно.