mirrorball

Конрад улыбнулся ей, по-настоящему. На часах 1:58, всё спит – от усталости дня склонились деревья во дворе, затих дом с мамой и братом, воздух, хотя и холодный, замер вокруг, ни ветерка. Его лицо осветилось лунным светом и навсегда отпечаталось в сознании. Он приехал ради нее, все эти четыре часа дороги из Калифорнии ради дня Святого Валентина, в который даже не верил. Оставив учебу, дела... Белли знала, что дел у него хватает. Конни не видел семью уже пару месяцев и неизвестно когда он нормально отдыхал. Весь его вид был изнуренным, глаза без искры, а под ними синяки-кратеры, осунувшееся лицо, печаль, которая застряла в уголках губ. Ей казалось, что только с ней он оживает – ненадолго, но все же. Потому звонила чаще, говорила дольше и всегда только хорошее, чтобы не нагружать его еще больше. Он не знал, что у нее не ладится с волейболом, что оценки хуже некуда и шансы поступить куда-то дальше местного колледжа тают на глазах. Не рассказывала, что со Стивеном все не ладится, что с мамой ничего не работает и они перестали слышать друг друга. Что одной ей проще, чем с другими – и это тяжело, до слез, до боли, до невыносимого чувства тоски тяжело, потому что ее не слышат, а она так устала говорить... Хорошо, что он был с ней. Хотя бы один день, который заменит ей череду серых будней. Все равно что подкинуть в потухший камин немного угля. Сейчас огонь немного занялся и согрел ее, и своими воспоминаниями она попытается держать его горящим еще какое-то время. - Я люблю тебя, - прошептал Конрад. Они осторожно улыбнулись друг другу. Всего на секунду, сказала себе Белли, всего одну и она очнется. Ночь такая светлая, ясная, ее убаюкало тепло Конрада рядом, весь этот красивый день, разговоры, тихое ощущение радости внутри от исполнившейся мечты. Он обнял ее и Белли прилегла ему на вытянутые ноги. - Хочешь спать? - Ммм... нет, - Конрад лукаво посмотрел на нее снизу вверх. – Да? Немного. Но я не засну, честно слово. - Почему нет? Совсем немного, а я тебя разбужу. - Ты не хочешь спать? – удивленно спросила Белли. - Еще нет. Еще немного, - заверил он. Она удовлетворенно вздохнула: - Хорошо, только обещай, что разбудишь. Что останешься. Обещаешь? - Обещаю, - посмеявшись ответил он. – Десять минут. Вот, видишь часы? Я засек. Пальцами он запутался в ее волосах, перебирая то так, то эдак. Погладил за ухом, прикоснулся к мочке – очень нежно, у него дрожали руки. Последнее, что она запомнила перед этим коротким сном, как он почти неслышно повторял: «прости меня, я так стараюсь... прости». Она резко открыла глаза. Его не было. И Белли была не на улице, а в своей комнате и ощущение такое, что всю ночь ей снился кошмар, от которого никак не получалось проснуться. Серый утренний свет проникал в окна через жалюзи, распадался по полу. Кажется, по карнизу бил дождь. - Изабелла? – постучалась мама. – Ты проснулась? Готова? К чему? Она несколько раз моргнула, приподнялась на локтях и упала обратно на подушки. Вспомнила, что прошли похороны, что Стивен выпустился и уехал в университет, что они остались вдвоем с мамой и она в выпускном классе. Лето прошло, и летний дом продали. Ее разбудили, но не так, как она того хотела. И лучше бы тогда, в тот февральский день, она не засыпала или спала до сих пор – с ним, на ногах, пока пальцы перебирают волосы. - Да, мам, - тихо откликнулась Белли, чтобы та не зашла к ней и схватилась за голову. – Готова. Воспоминания накатывали на нее волнами и что было хуже всего – во сне она их не контролировала. Всё, что днем она замалчивала, игнорировала, делал вид, что забыла, ночью убивало сознание. Белли до сих пор была где-то там, была другим человеком. Девятого июля шел дождь. Она помнит это, потому что то был последний раз, когда она видела летний дом и Конрада. У них ничего не получилось, мама узнала о том, где они были все это время, и впала в настоящее безумие. После всего, уже когда вернулись домой, когда, казалось, все пережили произошедшее, Белли не только осознала себя в этом пространстве ребенком, но и чувствовала, как ребенок, каждый день убаюкиваясь слезами и уговорами, забыв о еде от горя, избегая общения. Но в тот день... она не смогла выдавить из себя ничего, потому что не верила. Ее вырвали из реальности и поместили в вакуум. В нем как будто бы было безопасно и тепло и эмоции были излишни. Девятого июля глубокой ночью было очень тепло и наэлектризованный воздух пах дождем и гортензиями. Белли собрала последнюю коробку (им разрешили взять то, что они пожелают) и снесла ее вниз, к выходу. Дом спал, и она считала это страшно несправедливым: почему они все могут, а она – нет? Белли оглянулась с тяжелым вздохом. Может, завтра никто не придет и не заберет дом? Дотронулась до дверной арки, прикоснулась к перилам, задержала взгляд на пустых стенах: портретов нет, бог знает, кому они достанутся и где они сейчас есть. Ее тянуло к бассейну, в последний раз коснуться дна, сделать бесчисленное количество кругов от одного бортика до другого, выплыть на поверхность под дождь, возможно услышать ранних цикад. Но одновременно с этим стало... страшно? Какое воспоминание она хотела бы нести в себе как последнее о домике Бек? Действительно бассейн? Она собралась было выйти и взглянуть на дом со стороны, но в столовой послышался шум: как будто кто-то двигал стулья. Белли с подозрением пошла на звук и задержалась в проеме, не смея ступить дальше. Конрад сидел за столом, пустым взглядом глядя на блокнот перед собой. Он писал? Должна ли она подойти или уйти с видом, что ничего не слышала? - Я знаю, что ты здесь, Беллс. - О... да, я... уже поднималась наверх? - Ты спрашиваешь или утверждаешь? – Конрад продолжал смотреть в стол, на свой блокнот. - Утверждаю? Он невесело рассмеялся, очень тихо, плечи едва заметно поднимались и опускались под футболкой. Больше было похоже на тяжелые вздохи. Белли помялась в проходе и зачем-то оглянулась, затем несмело подошла к столу. - Как ты узнал, что это я? - Слышал, как ты ходишь по комнате. Я знаю все звуки, иногда мне кажется, я могу различить шаги каждого в этом доме. Странно, да? Он наконец посмотрел на нее, что-то щелкнуло внутри, как дежавю, ведь он был точно такой же тогда, несколько месяцев назад, когда они виделись в последний раз. Изнуренный, печальный, поникший, без света и искры. И сейчас, в свете лампы, подсвеченный электричеством, вызывал у нее непреодолимое чувство утраты. Наверное, это был единственный раз в тот день, когда ей по-настоящему захотелось плакать. - Нет. Я думаю, что это совсем не странно. Он согласно кивнул. - Почему я знаю, что ты со всем будешь согласна? Потому что она любила его? Пошла бы за ним на край света? Была обречена всегда нести в себе это чувство и не могла противостоять ничему с такой же яростью, как этому ощущению внутри? - Не знаю, - просто ответила Белли. А может, она была зеркальным шаром? Красивым пустым шаром из тысячи частей, который отражал все то, чем являлся Конрад? И хотя у нее ничего не получалось, она просто пыталась. Пыталась, пыталась, пыталась... С какой-то болезненной ясностью Белли осознала, что эта агония никогда не закончится. Она всегда будет его любить. Глядя ему в глаза, моргая как можно меньше, пытаясь запомнить вид напротив, ореол печали, абсолютно черный, мрачный как грозовая туча. И треклятый дождь, капли по карнизу – тот тоже навсегда запечатлелся в сознании. С одинаковой силой она любила и ненавидела этот звук. Конрад сложил блокнот в карман, поднялся, обошел стол и остановился напротив: огромная гора мрака накрыла Белли, она не могла отвести взгляд. Он аккуратно обхватил ее ладонь своей и приложил к сердцу. То так быстро билось, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. - Я старался, - обреченно произнес Конрад. – Я так старался, но этого не хватило. Ни для чего. Ей хотелось сказать, что хотя он и делал все что в его силах, но не сделал самого главного – не доверился ей. Что они могут попробовать еще раз. Что сейчас – самое время. Но она снова проглотила все слова. - Я знаю, все в порядке. - Я не имел в виду все то, что сказал тогда. Тогда – это когда? На выпускном, на похоронах? - О... Сердце под рукой пропустило удар. Он был такой холодный... далекий. Какая-то часть отразилась в ее сверкающем шаре и быстро угасла, как падающая звезда. Осталась незамеченной, как будто никогда и не существовала. Конрад наклонился к ней и целомудренно поцеловал: сухие холодные губы напротив ее горячих. Белли готова была поклясться, что почти ничего не почувствовала и этот момент придумали за нее. Он отстранился с грустной улыбкой. То была улыбка из последних сил, с горьким чувством утраченной веры. Затем убрал ее руку от сердца, бережно опустил обратно к бедру. Лицом к ней и спиной к проему прошел пару шагов, развернулся и, в конце концов, бесшумно ушел вверх по лестнице. Белли хотелось броситься за ним. Просить, молить, простить, что-то сказать. Но она знала наверняка: он не хотел. Не сейчас и, может, никогда. Его мучения победили, Белли – проиграла, даже не играя ни в какие игры. Она так не любила проигрывать. Этот сон – худшее, невыносимое. Хуже, чем не знать где он и как он, хуже, чем жить ту жизнь, которую она живет сейчас. Будто ее научили говорить на том языке, который больше никто не понимает, и теперь она чужая среди своих. Стивен протянул ей руку: - Вставай немедленно. - Не-е-ет... - Давай! Быстро! Мы идем танцевать! Она очнулась среди незнакомых людей, на непонятном диване, в доме, в котором раньше никогда не была, на праздновании нового года, который не хотела отмечать и спустя три с половиной года. Ей было уже за двадцать. Стивен великодушно позвал младшую сестру отметить день с друзьями его девушки. Белли впервые видела этих людей и от мысли, что ей снова придется делать вид, что все это весело, выворачивало наизнанку. Она не могла показать этого, а потому согласилась. Стивен силой поднял ее с места и закрутил вокруг себя, улыбаясь, подбадривая. Пританцовывая, она прошлась под его рукой, стараясь держать лицо. Кажется, скоро начнут вести отсчет до нового года? Оглянулась и на секунду вернулась на какое-то время назад, очередная летняя вечеринка: он спускается по лестнице, руки в карманах. Принимает от кого-то стакан, весело смеется над шуткой, которую только что придумал – настоящая душа компании, все вокруг заряжались от него, как от солнца. Белли закатила глаза, наблюдая, ровно в тот момент, когда он посмотрел в ее сторону. Сконфуженная, она тут же отвернулась и поспешила спрятаться в толпе подростков. Конрад быстро ее нагнал: - Беллс! - Конни! Вау! Ты тоже здесь? - Ты видела меня, не притворяйся, - он смеялся, стакана в руках не было. Играла какая-то заводная песня и басы так отдавали по полу, что все тело вибрировало от звуков. Ей ничего не оставалось, кроме как неопределенно пожать плечами, мол, да, возможно видела. - Как ты? Скучаешь? - Все... все хорошо. - Ты вроде собиралась сбежать? - Что? О, нет, нет. Тебе показалось. У него была самая обворожительная улыбка на свете. Они постояли так еще пару секунд, затем Конрад покивал и схватил ее за руку, закружив в незамысловатом танце вокруг себя. Белли настолько опешила, что даже не успела никак отреагировать... она не то чтобы лучшая танцовщица, но для него?.. Они кружились, глупо тряслись и это было потрясающе. Будто ее заметили и снова это был он... - Белли! – окликнул Стивен. – Один! С новым годом!!! Ничего не понимая, Белли широко улыбнулась – где она? - С новым годом, Стивен! Интересно, настанет ли когда-то момент, что они снова встретятся? Просто так – на улице, в кафе, в другом городе? Что он приедет к ним домой? Что окажется ее лечащим врачом? Белли сидела на полу, плача и перебирая коробки с вещами из Казенса. Медведь, фотографии, старый купальник и шлепки. Она все еще носила его футболку – ту, с проведенной вместе ночи, разглядывала вещи с благоговением, с тихой грустью. Когда он был у них дома, здесь все наполнялось счастьем. Было светло даже ночью. Это настоящая первая любовь, никто не мог это оспорить. - ...наверное у меня будет платье... розовое? Эм, я не знаю, как думаешь, мне подойдет розовое? Конрад вяло усмехнулся: - Тебе пойдет все, лишь бы улыбалась. Белли счастливо рассмеялась: - Я всегда улыбаюсь, когда ты рядом. А ты будешь рядом, и у меня ощущение, что мечты... Конрад быстро наклонился, рукой притянул ее за подбородок и медленно поцеловал, настоящим взрослым поцелуем, коснувшись языком верхней, нижней губы, проведя им по зубам и сталкиваясь на пару секунд с ее языком. Затем с выдохом отстранился, прижавшись ко лбу. - ...сбываются, - хихикнула Белли. – И не перебивай меня! - Договорились. С глухим звуком она захлопнула коробку и ее содержимое. Порой ей казалось, что она натянуто продолжала раскручивать нить разговора с мамой только чтобы невзначай узнать от нее, как он. Это было безуспешно на протяжении нескольких лет, до одного случая: - Стивен не рассказывал тебе ничего про Казенс? Мама звучала задумчиво, как будто бы на фоне перебирая вещи или переставляя что-то, звук был непонятным. Она вернулась с очередного путешествия по крупным городам с промо компанией новой книги и в такие моменты всегда была отстраненной, переживая эмоции довольно спокойно, как обычно внутри себя. - Что? – Белли показалось, что она не расслышала. - Да, - не поняв «что?» от дочери, она расценила его как «что рассказывал?». – Конни хочет купить дом. Белли ничего не поняла: - Дом Бек? - Нет, свой. - Что это значит? Лорел непонимающе помолчала на фоне: - Что он покупает дом? Она говорила это так монотонно, что внутри Белли начала бурлить злость от растерянности. Какой еще дом и почему ей должен был рассказать Стивен? - Милая, я была уверена, что ты знаешь. Его учеба заканчивается. В последний раз, когда мы общались, он сказал, что думал про это давно и ему надо где-то устроиться... не знаю, возможно все дороги ведут туда? - Как... как он? - Отлично! - А где он... сейчас? Там все хорошо? - Да, в Калифорнии всегда солнечно, - посмеялась Лорел. – Почти врач. Отец и Джер им так гордятся, Бек была бы в восторге... на самом деле, про дом мне сказал Стивен. Пару дней назад. Так неожиданно. Все внутри упало. Выходит, что она единственная, кто ничего не знал? У нее была четкая картинка: как он идет по теплой траве, сияет солнце и день наполнен волшебством. Как вместо асфальта он представляет себя в другом месте, на любимом пляже, летом, волны облизывают пятки, доска для серфинга лежит рядом. Вокруг никого. И планы строит только исходя из погоды и времени суток. Полная свобода мысли. Думал ли он, жалел о том, что не остался с ней?.. Боже, только бы у него все было хорошо. Белли вздохнула: - Что ж... да, - согласилась она. – Неожиданно. - Насколько я знаю, он работал и учился, почти не выбирался из кампуса. Мы редко общались. Он давно не писал тебе? Не звонил? Никогда, вообще-то, еще с девятого июля. - Да, давно. - Так занят, - понимающе признала Лорел. – Беллс, пожелай ему удачи. Он вроде как спрашивал о тебе. Снова это чувство – волна снесла ее с берега, накатила на все тело, опустилась вниз бурлящим потоком и подбросила вверх. Спрашивал о ней? - Ч-что... – она прокашлялась. – Что он спрашивал? - Ничего такого, как ты, где ты. - Ты рассказала? - О, да, он улыбался. Она тоже улыбнулась, но очень жалобно. Конрад стал таким взрослым, а она как будто где-то там – застряла и ничего не поменялось. - Ну, ладно, пора идти. Удачи! - Пока, мам. - Напиши ему, - напутственно пожелала она напоследок. - Хорошо. Она ничего не написала, а потом и вовсе сменила номер. Прошли еще дни, месяцы. Странно и приятно было сознавать, что жизнь после последних новостей о нем стала проще. Белли открыла глаза, будто впервые за всё это время сознавая свое положение: хотя и на автомате проживая будни, она всё же успешно состояла в местной волейбольной команде, училась на средний приемлемый балл, ее хвалили на факультативе французского и в пятничном кружке поэзии, где она писала небылицы, которые по какому-то странному стечению обстоятельств нравились ее сверстникам и преподавателям литературы. В последний раз они обсуждали последний поцелуй, его силу и можно ли понять, когда он по-настоящему последний, а когда – нет? Знал ли, например, Кэм Кэмерон о том, что их поцелуй был последним и если бы узнал, то сделал что-то иначе? А Белли? Она шла к общежитию, размышляя об этом, а потом волоски на шее встали дыбом: что-то не так. Часть ее зеркального шара снова неясно сверкнула, отразила вечерний свет уличных фонарей, а затем все закружилось как юла. Белли по инерции взялась за подвеску на шее, хотя это давно была не бесконечность, и испытывая чувство тревоги покрутила ее между пальцев. Рюкзак беспомощно болтался за плечом на одной лямке. Она шла дальше, чувствуя, как подкатывает лавина непомерной тревоги, вдыхала – и та исчезала на несколько секунд. Потом, ползущая по пятам, лавина снова возвращалась. Белли прибавила шагу: левой, правой, почти бегом пронеслась через парк и, наконец, впереди показалось общежитие. На самом деле, ей давно пора было отправиться домой. Экзамены позади, впереди недолгое время отдыха, которое можно провести дома, но туда не тянуло, а куда еще податься она не знала. Факультативы закончились, литературные встречи тоже были последними, мало кто остался или совсем скоро уезжал. Белли оглянулась по сторонам и перешла через дорогу перед машиной. Водительское стекло поползло вниз с характерным звуком. Она подумала, что в лучшем случае у нее спросят время или дорогу, а в худшем – лучше просто взбежать вверх по лестнице и закрыть за собой дверь. - Беллс? Она резко развернулась на носках, стоя на первой ступеньке и схватившись за перила одной рукой, пока другой держала подвеску с глупым цветком. Ей пришлось несколько раз проморгаться, чтобы понять, что это не фантом. - Конрад? - Эй. Привет? – он покачал головой и выбрался из машины. Белли все еще не понимала, что ей думать. - Привет? - Я искал тебя. Ты поменяла номер? - Д-да... какое-то время назад. Что... что ты здесь делаешь? Конрад развел руки в стороны и неловко почесал в затылке. Он был смущен, если не сказать растерян. - Честно говоря, я думал написать. Оказалось, что это не так-то просто. - Почему не попросил номер у Лорел? - Не знаю. - А у Стивена? - Ни одной мысли. - Понятно. Белли сконфуженно огляделась по сторонам. У нее не возникло ни разу мысли, что он может еще когда-то позвонить или написать. А сейчас все это больше походило на желание подсказать ему дорогу до дома, потому что, судя по всему, Конрад просто заблудился. - Так... что ты здесь делаешь? - Как и сказал: искал тебя. - Зачем? Он посмотрел наверх, на беззвездное небо, закусил губу. В неверии закачал головой и всплеснул руками в воздухе. - Черт! Я не знаю, что сказать. Я не знаю даже, что думал. - Ты просто сел и приехал в мой колледж, не зная нового номера, моего кампуса, общежития, комнаты? Не зная где я? - Да. - Что... что, черт возьми, с тобой?! И вместо облегчения, радости, ощущения присутствия, Белли испытала... злость. Ей показалось, что он насмехается над ней, открыто издевается, пытаясь расковырять рану побольнее. - Послушай, иногда... ты просто не можешь. Я не мог принять все это, у меня просто взрывался мозг! Мама, учеба, отец и Джер, ты... мне казалось, что я должен быть сильным, но... где мне было взять эти силы? Да, не говори мне, знаю, что ты была там и была рядом. Но места рядом не было, Беллс. Она слушала и лицо все больше напоминало гримасу боли, ей бесконечно хотелось только одного – остановить его. Зачем вспоминать? - Я хочу все вернуть. - Что... Нет. Нет! - Да. Хочу. - Я не разрешаю тебе. Зачем ты подходишь ближе? Стой! Не двигайся! - Беллс... - Замолчи, не называй меня так. Он приближался, а она не могла двинуться с места, завороженная его движениями, его открытым беззащитным лицом, ожившими глазами. Конрад настолько изменился, что ей было не по себе. И не столько стал старше, сколько наоборот вернулся к своим семнадцати годам, когда лицо и складки не бороздили грусть, скорбь, непонимание. Он выглядел... собой. - Я не могу забрать того, что сказал или сделал. - Не можешь. - Я не могу вернуть тебе время. Но я могу попытаться сделать из того, что впереди, что-то замечательное. Правда. Я купил дом, ты знала? В Казенсе. Я буду жить там – один, в своем доме. Работать в местной больнице. Заведу собаку. Починю там бассейн, потому что он не работает. Это будет мечтой, но моей, взрослой. Она все еще не понимала к чему он клонит. - И? - Пожалуйста, стань частью этой мечты. Дрожащий выдох вырвался из самых глубин Белли. Мечтой – что? Чьей? Она была так ошарашена в какой-то момент, что не могла найти слов. А когда нашла, то не одна, а две жизни треснули у основания. - Нет. Не могу. - Прости меня, - взмолился Конрад. - Я простила. Давно. Я даже... мечтала об этом. О тебе. Каждый божий день – во сне или наяву. - Тогда... я не понимаю. - Я... меня просто осенило, что я не могу. Не сейчас, Конрад. - Когда? - Зачем ты спрашиваешь? - Потому что буду ждать. Как ты ждала когда-то. - Десять лет? – смеясь, спросила Белли. - Двадцать. - Ты не знаешь, о чем говоришь, Конрад. Он метнулся к ней: Белли на ступеньке, а он у основания лестницы – лицом к лицу. По-моему, сегодня было... девятое июля? - Но я знаю, что чувствую. И он поцеловал ее, вот так взял и поцеловал, пока она не ожидала, как много лет назад. Белли честно пыталась оттолкнуть его и даже не единожды, но он стоял как стена, обхватил лицо обеими руками и бессовестно целовал в закрытые губы, пока она не сдалась. Конрад обхватил нижнюю губу, затем верхнюю и все по кругу на каком-то полу вдохе-полу выдохе. Чтобы не потерять равновесие, Белли обхватила его локоть одной ладонью, а вторую оставила на перилах. Они целовались несколько минут, как подростки, которые только познали, что такое отношения. Целовались долго, упоительно, под звуки вечера, шелест травы, чуть посмеиваясь, когда вдыхали воздух. Конрад в последний раз чмокнул ее губы и прошептал: - Белли... Десять, двадцать, тридцать лет. Сколько ты захочешь. Я не уйду, больше нет. Конрад отпустил ее, напоследок сжав лицо в ладонях. Развернулся, открыл и закрыл дверь, завел двигатель и уехал, сверкнув фарами. Она не побежала за ним, не сказала, что передумала, не плакала и не звала. Белли смотрела, как уезжает машина и не проронила ни слова. Спустя еще год пришло ее время выпускаться из университета. Был теплый маленький круг, который поздравил ее. Родители заказали столик на обед в местном ресторане, Стивен приехал с невестой. Затем помогли ей упаковаться, загрузили машину скарбом, который она нажила, и мама спросила: - Ну что, домой? - Нет, - ответила Белли. – Поеду искать себя. Лорел как будто бы знала пункт назначения, но ничего не сказала, только обняла на прощание. И Белли тронулась в путь. Она наблюдала за городами, которые проезжала, полями с маленькими человечками вдалеке, перегоняла дождь и нагоняла солнце. Купила по пути кусок черничного пирога и съела его одна, наблюдая за проезжающими машинами. Улыбнулась знаку «Добро пожаловать в Массачусетс», свернула и ехала дальше еще какое-то время к адресу, который выпытала у Стивена после ужина. Уже совсем поздней ночью она была у его дома. Белли тут же поняла Конрада, тогда, годовалой давности: ты выходишь из машины, стучишься в дверь и... просто не знаешь. Ты здесь. Но нет слов, нет плана – вот так, в надежде, что само все получится. Какое-то время ничего не происходило. Было тихо, она подумала, что придется, должно быть, спать в машине. А если его нет совсем? Или он на дежурстве? Или уехал домой, к отцу и брату? Но после еще одного вежливого стука дверь открылась. Конрад стоял в одних пижамных шортах, потирая глаза, полностью дезориентированный и сонный. - Привет. Он ошеломленно улыбнулся: - Двадцать лет сократились до одного года? - И только скажи, что не рад. Я разверну эту машину и... - Стоять, - он схватил ее за шлевку на джинсах и потянул на себя. Белли рассмеялась и была вероломно затянута в темный дом. Дверь за спиной захлопнулась, но что-то новое в этот момент, отражаясь от ее зеркальных граней, ожило и заиграло удивительной жизнью.