Работа такая

Недалеко от дороги между стволов деревьев мелькали отблески костра. Итан аккуратно ступил на траву, росшую у обочины, чтобы камешки не заскрежетали под ногами и не выдали его раньше времени. Он присел и прислушался. Тем, кто отдыхал у огня, ни за что не разглядеть его в темноте, но если Торин хоть вполовину так умён, как его описывал хозяин местной таверны, то он мог выставить дозорных. Итан прокрался вдоль кустарника, который отделял его от отдыхавших у костра бандитов. Пьяные голоса наперебой рассказывали как и где тискали дочь хозяина таверны. Огромный валун закрывал Итану тропу к дороге. Он хотел было его обойти, но с другой стороны послышалась сначала неловкая возня, а затем журчание. Как только громила закончил удобрять валун и направился обратно по тропе, Итан бесшумно прокрался за ним, одной рукой зажал рот, а кинжалом в другой перерезал горло. Затем он аккуратно уложил бандита около его собственной лужи и наскоро обыскал его. Пару невзрачных ножей Итан оставил при нём, как и яблоко, а вот несколько септимов и серебряное кольцо забрал себе. — Хорошо, что ты так мне подвернулся. Надеюсь, твои друзья не такие здоровые, как ты, — ласково прошептал Итан. Он похлопал труп по плечу и оглядел тропу. Больше никого не было ни видно, ни слышно. Итан поправил лук и колчан со стрелами за спиной и снова спрятался в кустах. Он выждал немного на всякий случай. Но, видимо, в дозоре был один только громила. Если это вообще был дозор. Итан так и не решился выходить на тропу, вместо этого он прокрался обратно вдоль кустарника. Пару раз ветки трещали под ногами, но бандиты у костра не обратили на это никакого внимания. — И я ей значит такой грю: "Задерёшь юбку — дам два септима". Она задирает и тут я её ка-а-ак! — самого шаромыжного вида бандит изобразил неприличный жест. Развязный смех его приятелей заглушил треск ещё одной ветки. — А два септима-то отдал? — послышался звонкий, только начавший ломаться голос. Дружное ржание, которое только начало стихать, взорвалось с новой силой. — Ага, конечно, — еле выговорил первый в потугах смеха. — У меня тогда ни одного при себе не было! Итан обходил лагерь стороной. На небольшом, расчищенном от деревьев пятачке земли располагалась крошечная криво сложенная изба. С одной стороны под навесом костёр и трое бандитов, с другой стороны коновязь и полный обоз награбленного добра. Перед избой на кольях висели отрубленные головы. Издалека в маленькое окошко Итан видел только руки, раскладывающие монеты на столе. "Вот, Торин! Считать научился, хворост сухой вокруг сторожки накидать догадался, чтобы тихо никто не подошёл, а нормальный дозор организовать не смог!" — подумал Итан. Он вернулся обратно к тропе, спрятался за обоз, снял с плеча лук, наложил стрелу. Оставалось надеяться, что лошади не испугаются. Ему не нужно было, чтобы Торин вышел раньше времени. — Маленькая лживая шлюха. Малец-то не от меня! Может быть чей угодно! Ни монеты ржавой от меня не получит! Первая стрела досталась самому говорливому. Она перебила ему шею и оставила его распростёртого на тюфяке сверлить навес остекленевшим взглядом. Вторую стрелу следующий бандит встретил глазом, когда развернулся посмотреть откуда стреляли. Третью стрелу Итан накладывал, когда уже вышел из-за обоза и встал перед мальчишкой. Тот от страха даже не пискнул. — Ну ты чего? — поинтересовался Итан. — Давай, зови Торина. Тот трясущимися руками хотел было вытащить нож из-за пояса, да, видно, передумал. — Торин! — срывающимся голосом закричал парень. За дверью сторожки послышался скрип. — ТОРИН! — с нотками нескрываемой истерики в голосе снова позвал начинающий бандит. Как только послышался звук открываемой двери, Итан резким отточенным движением натянул и тут же отпустил тетиву. Дверь отворилась, когда мальчишка с криком осел на тюфяк и схватился за колено. — Ты чего так разорался, Марк? Где парни? — Торин показался на пороге. — А, у нас гости. Он спокойно смотрел Итану в глаза, пока тот накладывал следующую стрелу. — Ну, и что? Ты пришёл мстить? Забрать честно награбленное? Вот что я скажу — лучше беги, и тогда я ударю тебя в спину. Для бандита Торин был староват, но всё ещё силён. Он слишком надеялся на кольчугу и меч, который явно прятал за дверью. Но с такого расстояния против лука это бы ему вряд ли помогло. — Дай угадаю. За мою голову назначили награду. Сколько? — Смотря в каком городе. Торин хмыкнул. — Видишь эти бошки? — он кивнул на колья. — Тоже охотники за головами. Были. Марк тихо поскуливал под навесом. — Видишь эти трупы? А это твои люди. Были. — Сегодня одни, завтра другие. Мне бы пригодились такие, как ты. Места свободные, как ты понимаешь, теперь есть. — Боюсь, ты не сможешь обеспечить достойное жалованье. — И что ты будешь делать? А? И что ты будешь делать? Решил меня разговорами уморить или так понравился я тебе, что и убивать жалко? — рассмеялся Торин. — Или, дай угадаю, за живого тебе больше заплатят? — Не угадал, — сказал Итан и выстрелил. Когда Торин грудой свалился в проходе со стрелой, торчащей из глазницы, Итан перешагнул через него и вошёл в сторожку. Хозяин таверны говорил только про обоз с вином, а хускарл ярла только про голову, ни слова о золоте. Итан взял мешочек со стола, сложил в него септимы, лежащие тут же аккуратными стопочками, и спрятал его за пазухой. Обыскал тело Торина. Оставшийся глаз косился на него с неодобрением. Золотое ожерелье под добротной кольчугой. Крепкий, почерневший от времени меч выпал из руки. Такая же старая затёртая кираса Братьев Бури валялась в углу. — Разочаровался в повстанчестве или ограбил кого? А, старик? — поинтересовался Итан у трупа. Ответом ему были только бессвязные стоны Марка.

<———<< ° >>———>

— Я умру, да? — простонал Марк. — Терпи, малец, жить будешь, — ухмыльнулся Итан и стеганул задремавших было на ходу лошадей. — Если перестанешь дёргаться и теребить стрелу. Обоз с раненым, развалившимся поверх разномастного добра, катился по дороге к деревне. Начинало светать, и первые лучи солнца окрашивали верхушки деревьев. Телега скрипела на четыре колеса, кольчуга и меч Торина позвякивали на каждой кочке в унисон с Марком. С такой музыкой от них шарахалась по кустам вся утренняя живность. Итан даже пожалел, что не может выпустить из рук поводья: он бы точно успел подстрелить пару сонных фазанов. — Как зовут? — бросил он через плечо. Бывалый наёмник сразу запомнил имя, но сейчас решил отвлечь парнишку разговорами. Ещё под навесом у сторожки он перевязал Марку бедро над торчащей насквозь стрелой. Но рана всё равно сильно кровила и беспокоила его больше, чем он хотел показывать. — Ма-АРК! Осторожно! — на дороге снова попалась кочка. — Ты везунчик, Марк, знаешь? Тот в ответ обиженно пробурчал: — Да? Что-то не похоже на везение. — Стрела прошла насквозь, значит кость не задета. Если повезёт и лекарь вчера не пил весь вечер в таверне, может и хромать совсем не будешь. А глянь осторожно — не дёргайся только, аккуратно — наконечник целиком торчит с той стороны? Итан знал ответ и на этот вопрос. — Да, и даже древко чуть-чуть, ай! — Ну вот, значит лекарю не придётся проталкивать стрелу, он просто её сломает и вытащит. Ты, главное, налегай на вино. Если бутылка кончится, откроем любой из бочонков. — Ты охотник за головами? — спросил Марк. По голосу было слышно, как тяжело ему даётся сдерживать очередной стон. — Я берусь за любую работу, если платят хорошо. — Наёмник, значит? Может мне и повезло, что ты промахнулся. Итан хмыкнул, но не стал объяснять, что с такого расстояния промахнётся разве что только напрочь слепой старик с трясущимися руками. — И насколько хорошо платят? — осторожно поинтересовался Марк. — А ты что, уже думаешь, кем станешь, когда выздоровеешь? Мой тебе совет: поищи себе призвание поспокойнее. А то ишь ты из разбойников в наёмники он захотел. Ты так и до следующей зимы не доживёшь. Куда родители смотрят? — Нет у меня родителей. Отец ушёл на войну, мать подхватила каменную подагру от злокрыса и умерла. Жил на улице и просил милостыню. Итан ждал такого ответа. В худшем случае, мальчик мог оказаться сыном Торина или одного из тех, кого они оставили в лагере. — Торин помог мне, — продолжал рассказывать Марк. — Дал еду, кров и друзей. Обещал скоро взять с собой на дело. А пока я следил за лошадьми. — Хорошо следил, то-то от них несёт так всю дорогу, — проворчал Итан. — А теперь я снова окажусь на улице, если выживу… Может возьмёте меня с собой? Мне нечего делать со своей жизнью. Я никому не нужен. — Оно тебе не надо, парень, — помотал головой Итан, хоть Марк его и не видел. — Пойди, не знаю… в подмастерья к какому-нибудь кузнецу или лавочнику, в стражники подайся. Вдалеке показался просвет. Лес заканчивался, дальше дорога шла через поле. — А там найдешь себе достойную жену, построишь дом, будешь детям своим у тёплого очага рассказывать, что когда-то и тебя вела дорога приключений, — Итан хмыкнул и добавил. — А потом тебе прострелили колено. Он заметил, что Марк подозрительно притих. — Ты там уснул? — А? Нет, — соврал мальчик. — Не спи, — строго сказал Итан. — Тебе нельзя спать до самого лекаря. Зря я тебя тут что ли беседами развлекаю? Марк помолчал немного, а затем спросил: — А зачем ты с Торином разговаривал, если всё равно собирался убить? — Да, понимаешь, — начал Итан, а сам задумался: правду сказать или схохмить что-нибудь. — Работа у меня такая, что обычно и поговорить-то не с кем. Он помолчал чуток, подумал, снова стеганул лошадей, вздохнул и добавил: — Работа такая…