Вечера в баре

      Которую ночь подряд – Гуччи уже сбился со счета – они с Да Сильва проводят в баре, беседуя за стаканчиком лучшего в штате Мэн, по мнению Кристофера, виски «Демон ночи». В этом названии есть определенная ирония, если подумать.       Томас стягивает перчатки и берет в руку стакан. На самом деле ему нужен не алкоголь, а хороший сон. Но он, черт возьми, слишком деликатен и участлив, чтобы сказать об этом напрямую. Кристофер же, убитый горем, не замечает нездоровой бледности и темных кругов под глазами собеседника.       Да Сильва снова уговаривает Гуччи поехать в Сайлент Хилл, который они теперь посещают с завидной регулярностью и притом совершенно напрасно.       Когда Кристофер заявляет о намерении поехать туда прямо сейчас, Томас не выдерживает.       – Долго еще это будет продолжаться? – он ставит нетронутый стакан на стол и внимательно смотрит на Кристофера.       – До тех пор, пока я не найду свою жену и дочку. – повторяет Да Сильва фразу, которую Гуччи слышал столько раз, что не сосчитать.       – Да Крис… упрямства тебе не занимать. – Гуччи вздыхает, качая головой. – Только сейчас не тот случай, где оно может тебе помочь. Прошло уже два года, Крис. Два года. И это долгий срок для пропавших без вести, уж поверь мне. Необычайно долгий для пропавших в мегаполисе, а для пропавших в нашей глуши – и подавно…       – Я не собираюсь это слушать. – перебивает Да Сильва и резко встает, но с уходом из бара медлит: раздумывает, а не дать ли Гуччи по лицу.       – Но выслушаешь. Тебе придется. – Гуччи откидывается на спинку стула и сцепляет лежащие на столе руки в замок. – Я слушаю тебя каждый вечер, Да Сильва. Теперь твоя очередь.       С таким аргументом не поспоришь, он как-то сразу сбивает с Кристофера всю спесь. Он снова опускается на стул и одним глотком опрокидывает остатки виски. Яростный порыв сошел на нет, и теперь ему стыдно поднять на Томаса взгляд.       Инспектор оказался единственным из органов правопорядка, кто не посчитал его сумасшедшим.       – Пять лет назад погибла моя жена, Долорес. – заговорил после паузы Гуччи. – Она долго болела и мы оба знали, что скоро всё кончится, но… – Томас повертел в руке стакан, глядя как в тусклом свете переливается янтарная жидкость, а затем поднял глаза на Кристофера.       – Знаешь, как говорят: к смерти нельзя быть готовым. И я не был готов. Смерть Долорес скосила меня, словно болезнь. Я был раздавлен и не видел никакого смысла жить дальше. – Томас сделал небольшой глоток виски. – Встать на ноги мне во многом помогла работа, помогли близкие люди, которые знали, через что я прохожу и, как могли, поддерживали меня. Постепенно ко мне стали возвращаться душевные силы и я обрел былое спокойствие. – Гуччи помолчал, допивая виски. – Конечно, бесследно ничего не проходит, но я научился жить дальше. Во многом ради Долорес, потому что она хотела бы видеть меня счастливым, хотела бы, чтобы я жил дальше и занимался тем, что мне нравится.       Томас никогда не говорил о себе, а Кристофер и не спрашивал. Он настолько зациклился на собственных переживания, что не замечал ничего вокруг. Дни и месяцы сменяли друг друга. Но сейчас, слушая друга и отстранившись на время от собственной боли, Кристофер понял, что он не одинок, что люди теряют близких сплошь и рядом.        – И я хочу, Кристофер, чтобы сейчас ты пошел домой и хорошенько подумал. Хотела бы Роуз для тебя такой жизни? Была бы она счастлива, если бы знала, как ты теперь живешь? Конечно, я не знал ее, но очень сомневаюсь.

***

      Придя домой, Кристофер не стал пить, чтобы забыться тяжелым сном, как обычно, а взял в руки книгу, чего не делал уже долгое время.